Стивен Кинг - Длинный путь
- У тебя и не будет такой возможности.
- Точно, - голос Пирсона упал. - Я придумал кое-что. Когда я почувствую, что не могу больше, я выбегу прямо в толпу. Тогда они не посмеют стрелять.
- Они выпихнут тебя обратно, - сказал Гэррети. - Чтобы посмотреть, как тебя кончают. Вспомни Перси.
- Перси ни о чем не думал. Просто пытался убежать в лес. Рэй, ты не устал?
- Конечно, нет, - Гэррети гордо хлопнул себя по груди. - Я так, прогуливаюсь перед завтраком.
- А я плох, - пожаловался Пирсон, облизнув губы. - Даже думать тяжело.
А в ноги будто всадили по гарпуну, так...
- Скрамм умирает, - сообщил подошедший Макфрис.
- Что? - в унисон спросили Гэррети и Пирсон.
- У него пневмония.
Гэррети кивнул:
- Я этого и боялся.
- За пять футов слышно, как хрипят его легкие. Будто через них пропускают Гольфстрим. Если сегодня будет так же жарко, он просто сгорит. - Бедняга, сказал Пирсон, но в его голосе ясно слышалось облегчение.
- Он ведь женат. Что его жена будет делать?
- А что она может сделать? - спросил Гэррети. Они шли совсем рядом с толпой, уже не замечая рук, тянущихся к ним, чтобы потрогать. Маленький мальчик хныкал, что хочет домой.
- Обращаюсь ко всем, - сказал Макфрис. - Думаю, тот, кто выиграет, должен будет что-то сделать для нее.
- А что?
- Сам решит. А если этот урод забудет, мы все будем являться к нему и душить по ночам.
- Ладно, - сказал Пирсон. - Чего уж.
- Рэй?
- Конечно. А с Барковичем ты говорил?
- Этот хер родную мать из воды не вытащит, если она будет тонуть?
- Все равно я поговорю с ним, - сказал Гэррети.
- Может, еще со Стеббинсом поговоришь? Ты ведь единственный, кому это удавалось.
- Я могу сказать, что он ответит.
- Что?
- Он спросит, почему он должен это делать. И я не буду знать, что ему ответить.
- Тогда пошли его к черту.
- Не могу, - Гэррети пошел по направлению к маленькой, согнувшейся фигуре Барковича. - Он, единственный, кто еще уверен, что выиграет. Баркович был в забытьи. С полузакрытыми глазами и щетиной на смуглых щеках он походил на потертого игрушечного медвежонка. Свою оранжевую шапку он или потерял или выбросил.
- Баркович!
Баркович встрепенулся:
- Что? Кто это? Гэррети?
- Да. Скрамм умирает.
- Кто? А, понял. Рад за него.
- У него пневмония. Похоже, он не доживет до конца дня.
Баркович внимательно оглядел Гэррети своими глазами пуговками. Да, он был очень похож на старого, забытого детьми игрушечного медвежонка.
- А тебе-то что, Гэррети?
- Ну, он ведь женат и... Глаза Барковича расширились, пока не стало казаться, что они вот-вот выпадут.
- Женат? Женат? Эта жопа с ушами...
- Тише ты, ублюдок! Он может услышать!
- Мне плевать! - Баркович повернулся к Скрамму и заорал изо всех оставшихся сил. - Что ты думал, идиот, когда впутался в это?! Что это игра в салочки?!
Скрамм непонимающе посмотрел на Барковича и помахал ему - должно быть решил, что это зритель. Абрахам, что шел рядом, показал Барковичу палец.
Баркович снова повернулся к Гэррети. Он улыбался.
- Гэррети, твоя рожа так и сияет добротой. Пустите шляпу по кругу для жены умирающего, так?
- Ладно, - сказал Гэррети зло. - Тебя исключаем.
Он повернулся, чтобы уходить, но Баркович ухватил его за рукав. - Подожди. Я же не сказал "нет". Разве я это сказал?
- Нет.
- Конечно, - на губах его снова появилась улыбка, но какая-то жалкая.
- Слушай, я вовсе не хотел ссориться с вами, парни. Со мной всегда так не хочу ни с кем ссориться, а так получается. Дома тоже всегда так было, то есть в школе. Я ведь не такой уж плохой, просто часто встаю не с той ноги, что ли. А мне очень нужны друзья, плохо ведь одному, особенно в таком деле, правда? Гэррети, ты ведь знаешь. Тот Ранк - он сам виноват, он хотел побить меня. Почему-то все хотят меня побить. В школе мне даже приходилось носить с собой нож. А Ранка я не хотел... Не хотел, чтобы его... Вы увидели только конец и не видели, как он... - Баркович запутался и замолчал.
- Да, правда, - пробормотал Гэррети, чувствуя себя лицемером. Он слишком хорошо помнил инцидент с Ранком.
- Ну и что ты собираешься делать? Войдешь в долю?
- Конечно, - рука Барковича судорожно вцепилась в рукав Гэррети. -Я могу кормить ее хоть до конца жизни. Я просто хотел сказать... У человека должны быть друзья. Кому хочется умирать в злобе? Я не хочу... Не...
- Да, да, - Гэррети начал отходить, ощущая неловкость. Он по-прежнему ненавидел Барковича, но и немного жалел.
- Спасибо. - Почему-то проблеск человечности в Барковиче напугал его.
Он не мог сказать, почему.
Он слишком сильно отстал, получил предупреждение и, ускорив шаг, оказался рядом со Стеббинсом.
- О, Рэй Гэррети! - сказал Стеббинс. - С добрым утром. В чем дело? Гэррети вторично пустился в объяснения насчет Скрамма и его жены, и за это время еще один парень получил пропуск (на куртке у него было написано "Ангелы ада на колесах"). Закончив, он терпеливо ждал ответа Стеббинса.
- Почему бы и нет? - спросил Стеббинс, дружелюбно улыбаясь Гэррети.
Гэррети с каким-то суеверным ужасом почувствовал, что отчаяние добралось и до него.
- Звучит так, будто тебе нечего терять, - заметил он.
- Нам всем нечего терять, - улыбнулся Стеббинс. - Так легче уходить.
Но пойми меня правильно, Гэррети, - я не могу обещать. Сейчас этот бедняга еще кажется вам важным. Я даже скажу почему - вы пытаетесь зацепиться за будущее своим обещанием. Раньше, до Поворота, когда у нас были еще миллионеры, они основывали фонды и строили библиотеки. Они тоже пытались зацепиться за будущее. Некоторые делают это детьми, но никто из них, он широким жестом обвел участников, - не оставит ни одного ублюдка. То, что я говорю, не шокирует тебя?
- Нет, - пробормотал Гэррети.
- Ты и твой друг Макфрис выбиваетесь из этого балагана. Я не понимаю, почему вы здесь. Кстати, ты всерьез воспринял то, что я говорил тебе вечером? Насчет Олсона?
Гэррети кивнул.
- Ну и зря, - Стеббинс рассмеялся. - Не было у него никаких секретов. Я пошутил.
Гэррети чуть улыбнулся:
- Знаешь, я думаю, ты вечером сказал что-то лишнее и теперь боишься. Думай, как знаешь, Гэррети.
- Можешь скрывать это, но ты боишься, Стеббинс. Тебе нравится думать, что все подстроено. Но вдруг это честная игра, тогда что?
- Что ж, иди и думай, что это честная игра. Не все ли равно, с какой уверенностью подыхать?
- Опять врешь, - сказал Гэррети, но Стеббинс лишь коротко усмехнулся и опять уставился на свои ноги.
Гэррети побрел вперед, туда, где Макфрис, Пирсон, Абрахам и Бейкер собрались вокруг Скрамма, как встревоженные тренеры вокруг получившего травму боксера.
- Как он? - спросил Гэррети.
