Чаша небес - Нивен Ларри
В лесу оказалось странно комфортно. Растения, приспособленные к условиям, близким к свободному падению, выглядели диковинно: никаких подпорок и прочих поддерживающих структур не было, так что с тонких ветвей в гравитации 0,1 g свисали роскошные раскидистые листья и грозди. У многих не нашлось очевидного аналога среди земной растительности. Выглядели они скорей как паутинные сети, забрызганные яркими пушистыми цветовыплесками.
Сервы, как называли Астрономы этих существ, явно занимались постройкой ограды, пока земляне себе места не находили в Теплице. Сервы работали сноровисто, планомерно, а людей избегали. Вероятно, они опасались раздавить этих крохотуль.
Здешний воздух, влажный и напоенный сладкими ароматами, словно лип к ее легким. После кондиционированного, многократно переработанного корабельного воздуха он казался прекрасным, умеренно теплым, приятно влажным. Однако здесь ведь пониженная гравитация. Здесь Чаша вращалась со скоростью, которой едва доставало, чтобы подброшенная монета в конце концов упала.
Чужаки мыслили грандиозно. Ограда Теплицы была гораздо выше, чем, по совести, требовалось. Разумеется, то же самое относилось и ко всей Чаше: масштабы объекта разрушали любое привычное представление о пределах возможного. Говорит ли это что-нибудь о психологии создателей?
Тананарив заметила, что Лау Пинь, казалось, не знает усталости. Он сновал туда-сюда, взбирался на тонкие многоярусные деревья, встревал в споры словно бы просто со скуки. Проведя так несколько дней, он объявил, что намерен отправиться на разведку. Компания ему не потребовалась. Бет осталась недовольна, но реальной власти у нее, конечно, не было. Она и сама бы не пошла с ним, пока Тананарив оправляется после травмы и нуждается в уходе. Она пыталась убедить Абдуса отправиться с Лау Пинем – и тут последний исчез без предупреждения, будто испарился. Бет только передернула плечами и сказала остальным, заломив брови:
– Похоже, он от нас не в восторге.
Тананарив видела, впрочем, что Бет волнуется: такова уж была ее натура.
Лау Пинь отсутствовал больше суток. Он вернулся, по его собственному признанию, засомневавшись, что сумеет найти обратную дорогу. По пути он делал зарубки на деревьях, чтобы не потеряться, но не нашел ничего особенного, только бесконечные ряды флоры самых разных размеров. Не нашел он и холмов выше пятидесяти метров – этой высоты как раз хватало, чтобы ручейки текли вниз. Странно было, по словам Лау Пиня, видеть, что поток лениво ползет меж валунов, но при этом не журчит и не брызжет, как на Земле. Тому виной была, конечно, сильно пониженная гравитация, вытворявшая еще и не те маленькие чудеса. Он так и не добрался до места, где ограда поворачивала, и даже при 0,1 g стена казалась чрезмерно высокой, чтоб через нее перепрыгнуть, не говоря уж о том, чтобы вскарабкаться – поверхность ее производила впечатление идеально гладкой. Лау Пинь предполагал, что Сервы возвели стены при помощи каких-то летательных аппаратов.
– Мы в клетке, – заключил он. – В исполинской клетке размером в десятки километров.
– Возможно, они не хотели вызывать у нас клаустрофобию, – предположил Абдус. – Обитая в Чаше, они явно привыкли к замкнутому пространству.
– И мы тоже должны?.. – округлил глаза Лау Пинь.
– Да ну. Астрономы огромны, им нужно много места, – сказала Майра. – Фред, а ты?..
Фред разглядывал парившее поблизости Небесное Око.
– Не обращай внимания.
Фред Ояма плохо переносил заключение. Он стал угрюм и замкнулся в себе. В определенном смысле ему приходилось хуже, чем Тананарив.
Бет спросила у Лау Пиня:
– А сколько еще там крутится этих сенсоров размером с башку?
– Два все время за мной летели, – скорчил гримасу Лау Пинь.
Неустанно наблюдавшие за людьми сферы размером с голову сильно раздражали пленников. Перемещались они тише шепота, словно бы на каких-то воздушных течениях. Лау Пинь обследовал их и пришел к выводу, что сферы удерживает сильное магнитное поле. Магнитная левитация? А ведь и правда, параллельно поверхности Чаши протянулись магнитные силовые линии напряженностью в сотню земных. Абдус предполагал, что они стабилизируют перемещения Чаши по механизму магнитного давления.
До Тананарив разговоры спутников доходили через пелену медикаментозной отстраненности. Ей было хорошо, она лежала на спине и рассматривала окружающих через казавшийся хлопковой занавеской воздух. Лозовидные стебли в низкой гравитации не закручивались цепными кривыми, но росли прямо, соединяя ярусы растений с крупными широкими листьями. Некоторые листья были размером с саму Тананарив и росли прямо из обсаженных чем-то вроде ракушек ветвей. Ветви были так огромны, что Тананарив не удавалось разглядеть, где же они, постепенно утолщаясь, переходят в темно-коричневый ствол. В зеленоватой и бурой листве пищали, бегали и прыгали маленькие зверьки, пробираясь меж странных длинных жемчужно-белых жил толщиной с руку девушки. Эти последние, подобно кабелям, тянулись через открытые пространства – разрывы в толстой зеленой сетке листвы. Она пока не понимала, из чего эти бледные волокна, но предполагала, что это могут быть лозопряди одного гигантского растения, оплетшего колоссальные пространства туннелей света и воздуха.
Внезапно она сообразила, что весь ее опыт, вся структура сознания здесь бесполезны.
Это же не земной лес. Его ландшафт разработан, создан. Но выглядит он в точности так, как первобытный лес Земли.
Мемор послала одного из маленьких своих прислужников в узел кроны, где лежала Тананарив. Существо напоминало хорька, у него были крупная голова и пронзительные глазки. Хорек прыгал с листа на лист, временами соскальзывая к земле почти на треть высоты ствола, и вдруг прыгнул прямо на пробиравшееся ярусом ниже животное вроде кота. С негромким писком кот умер. Тананарив пронзил укол сожаления: у кота были крылья и густая оранжевая шерстка, он показался ей очень симпатичным.
Мемор издала хриплый крик одобрения. Несколькими стремительными движениями бритвенно-острых когтей хорек освежевал кота и поднес Тананарив куски мяса. Она закусила губу, глянув на красные ломти, но жестом попросила остальных разложить костер.
Тананарив смотрела, как миньоны Мемор подстерегают носившихся по лиственным туннелям насекомых и ловят их, как обдирают ветви, добираясь до спелых красных плодов и семян. Последние им вроде бы особенно нравились. Тананарив записывала происходящее на видео, пересматривала и делала выводы.
Один из хорьков принес ей розовые плоды, гроздья которых свисали с лозоподобных веток. Мемор уверенными движениями перьев показала, что эти плоды пригодны в пищу людям. Она потянулась к плодам, отделила один. Гроздь сердито зашипела, но, когда Тананарив вгрызлась в мякоть, ничего не произошло. Ей понравился насыщенный, дразнящий язык вкус. Всяко лучше корабельных пайков. Вкус превозмог неприятную сухость седативного препарата. Как обидно лежать в посттравматическом отупении в самый что ни на есть захватывающий, пленительный и грозный миг жизни. Тананарив приходилось изворачиваться, чтобы не зацепить сломанные ребра и правое предплечье. С этим мало что можно было сделать в полевых условиях – разве что обездвижить, объясняла Бет, чтобы ребро не проткнуло легкое. Бет на диво умело забинтовала ей сломанную при бесцеремонном похищении руку. В аптечке нашлись обезболивающие, но работу неутомимого ума Тананарив им замедлить было не под силу.
Девушка отдавала себе отчет, что от нее отряду немного пользы, даже после того, как Абдус наложил ей сильнодействующую обезболивающую повязку. Она висела, полностью расслабившись, в гамаке меж лозопрядей и размышляла об эволюционных путях в столь низкой гравитации. Настало время отдыхать, смотреть и учиться. Погружаться в бездонный океан, который инопланетянка звала ТрансЯзыком.
В университете Тананарив проявляла недюжинные способности к языкам, на спор выучив русский и французский. Помимо основных обязанностей, в экспедиции она должна была исполнять роль ксенолингвиста, так что именно на нее переложили тяготы общения с великаншей, называвшей себя Мемор (само по себе это имя было лишь аппроксимацией глубокого раскатистого баса, рождавшегося где-то в ее клюве). Девушка воображала себе Первый Контакт методичным – с обстоятельными обменами текстовой, звуковой и видеоинформацией. Нечто вроде программы SETI – чтобы две стороны уселись наконец за стол переговоров. Здесь этого ожидать не приходилось.
