Владимир Михановский - Зашвырнуть ключи
Тогда Иманту Ардонису пришлось чуть не на коленях умолять Люсинду выдать повторное решение.
Ответ машины поразил Ардониса: все гигантское подводное сооружение висело на волоске.
Несмотря на свой скверный характер, Люсинда не могла солгать в расчетах, выдать не те цифры.
Прихватив с собой ленту, Ардонис решил немедленно отправиться в редакцию самой крупной газеты. О том, что угрожает Акватауну, должен узнать весь мир. Подводники обязаны принять срочные меры. Либо должен быть увеличен запас прочности защитных конструкций, либо работы следует сразу прекратить. Первое решение, конечно, влетит в копеечку, но разве можно считаться с копеечками, когда дело идет о жизни тысяч людей?
На выходе из лаборатории Имант Ардонис столкнулся с Доном Базилио.
После смерти Гуго Ленца кот поскучнел. Он бродил из комнаты в комнату, разыскивая прежнего хозяина, и всех сотрудников обходил стороной. Блюдце с молоком оставалось нетронутым. Чем питался кот, было неизвестно. Артур Барк уверял, что Дон Базилио глотает кварки.
В пути Имант Ардонис немного поостыл. Он подумал, что в редакции начнутся неизбежные расспросы: где Ардонис взял исходную информацию для расчетов? Чего доброго, свяжутся с полицией, приступят к расследованию. Нет уж, снова попасть в лапы полиции он не намерен.
Ведь кто-то из физиков уже догадался просчитать с помощью Люсинды задачу об устойчивости Акватауна? (История сама по себе достаточно темная.) Не сообщил же он о результатах в печать? Значит, были для того какие-то основания?
Ладно. Ему нет дела до других. Он не станет хранить под спудом результаты, сообщенные Люсиндой. Но и класть голову на плаху он не намерен.
Сделать можно так: написать в редакцию подробное письмо, привести все расчеты по Акватауну. Пускай сделают запрос в геологический центр, потребуют проверки.
Подписывать такое письмо не обязательно…
Рон обратил внимание на высокого бледного красавца, вошедшего в почтовый зал.
Человек в нерешительности постоял, затем подошел к стойке, взял чистый лист бумаги, вынул из кармана узкую пластиковую ленту и стал что-то быстро с нее переписывать.
Неплохо бы вложить в письмо цветок гвоздики, – усмехнулся Ардонис, надписывая конверт. Тогда бы письмо наверняка сработало.
Ардонис огляделся. Где ее найдешь здесь, гвоздику? Почтовый зал украшали лишь пыльные фикусы да пальмы в кадках.
– Да ладно, сойдет и так, – решил он, опуская письмо в почтовый ящик.
Глава двадцатая
НОВОЕ ОРУЖИЕ
Тяжелый танк, утробно урча, взбирался по отлогому склону холма. Он шел, подминая гусеницами полевые цветы и оставляя после себя две черные полосы развороченной земли.
Двое людей не отрываясь следили в бинокли за танком. Они стояли на смотровой площадке ажурной башни, высящейся в центре испытательного полигона. Один, пожилой человек с хищными губами, широко расставил ноги, словно матрос на палубе во время качки. Второй, старик интеллигентного вида, изящно прислонившись к балюстраде, смотрел в бинокль со скучающим видом.
Вскоре танк поравнялся с контрольной отметкой – небольшим полосатым столбиком.
– Дайте! – не оборачиваясь, бросил хищногубый и протянул назад руку.
Стоящий на полшага сзади конструктор подобострастно сунул в протянутую ладонь рукоятку, к которой был прикреплен тонкий, как жало, ствол; все вместе представляло собой некое подобие пистолета.
Человек направил жало на танк. Он наводил прищурившись, умело пользуясь оптическим прицелом. Через несколько секунд неуловимым, почти нежным движением указательного пальца нажал на кнопку. На месте, где только что проходил танк, вспухло огромное бурое облако.
– Взрыва не слышно, – удивился старик.
– Пистолет действует беззвучно, – пояснил хищногубый, опуская оружие.
Бурое облако медленно оседало, обнаружив пологую, только что образовавшуюся впадину. Танк исчез.
– Полное распыление, – сказал человек с жестоким ртом.
– Что скажете, президент?
– Браво, – вяло произнес старик и поправил белый галстук. Больше всего он, кажется, беспокоился о собственном темени, на которое щедро падали лучи полдневного солнца.
Результаты испытаний нового могущественного оружия, родившегося в недрах «Уэстерн компани», видимо, беспокоили президента меньше.
Грибовидное облако растворилось, растаяло в жарком мареве.
– Вы превзошли самого себя, Джон Вильнертон, – добавил президент, вытирая платком лицо. – Только скажите, как же танкист? Тоже распылился?
– Танкиста там не было, – сказал Джон Вильнертон с едва заметным оттенком пренебрежения. – Модель управляется по радио…
– Ах, да, по радио, – кивнул президент. – Но пистолет действует и на живую силу?
– Разумеется.
– Хорошо… К сожалению, мы вынуждены и об этом заботиться, – вздохнул президент.
– Может «Уэстерн» рассчитывать на заказ? – спросил Вильнертон, теребя бинокль.
– Подумаем, Джон.
– Мы могли бы запустить пистолет в серийное производство, – сказал Вильнертон.
– Что ж, пистолет – приятная штучка, – сказал президент.
– На каком принципе он действует, если не секрет?
– Какие могут быть секреты от главы государства, – несколько фамильярно улыбнулся Джон Вильнертон, беря высокого гостя под руку. – Пистолет основан на новейших достижениях физиков. Я имею в виду кварки.
– Да… кварки… Ими занимается Ядерный центр, – сказал президент и сделал шаг к лифту. Наблюдательная башня ему надоела, и в воображении давно вырисовывался банкетный стол, наверняка уже накрытый по случаю окончания испытаний.
– Значит, при создании нового оружия вы сотрудничали с доктором Гуго Ленцем? – спросил президент в кабине лифта.
– С физиками из Ядерного центра я не сотрудничал, – сказал Вильнертон. – Знаете, представители так называемой чистой науки имеют часто весьма старомодные взгляды.
– Но вы, конечно, знакомы с доктором Ленцем? – сказал президент.
Лифт остановился, и они вышли, сопровождаемые старшим конструктором.
– Доктора Ленца я почти не знаю, – сказал Вильнертон. – Слышал, что с ним недавно произошла какая-то неприятная история. Кажется, шантаж или что-то в таком роде. Компания предпочитает обходиться силами своих ученых. Мы только пользуемся теми научными достижениями, которые представляют интерес для «Уэстерна».
– Наука не знает границ, а?
– Вот именно, президент.
– Знаете, Джон, – сказал президент, ступая по жесткому, как проволока, прошлогоднему вереску, – еще ни один человечек не сумел мне объяснить толком, что такое кварки.
– Видите ли… – откашлялся Вильнертон.
