Уильям Квик - Заложник вчерашнего дня
Маленький человек подошел к нему и улыбнулся кривоватой улыбочкой. Незнакомец был странно одет: темные голубые джинсы, тяжелые ботинки, черная кожаная куртка старинного покроя. Крючковатый нос далеко выдавался с маленького лисьего личика, глаза непрестанно меняли цвет.
- Вы пришли, чтобы показать мне дорогу?
Человечек только ухмыльнулся. Обернувшись, он поднял руку и щелкнул пальцами в сторону горизонта и древнего солнца, словно конферансье, представляющий новый акт пьесы. На горизонте появилась линия света, формой напоминающая меч.
Когда Гарри оглянулся, маленький человечек исчез.
Свет был ослепительным, и он закрыл глаза. За прикрытыми веками некоторое время плясали огненные круги, затем они исчезли. Теперь он слышал голос.
- ...не проснулся?
Что-то не то, подумал Гарри. Смерть была мирной, спокойной, а здесь боль. Еще голоса, почти неразборчивые.
- Основные показатели состояния организма приближаются к норме. Бодрый голос, профессиональный тон, термины врача.
Странно, откуда в аду врачи? Мысль несколько развеселила и губы его дернулись.
- Гарри?
Чазм. Этот голос он никогда не забудет. Бог мой, неужели Чазм тоже умер?
- Гарри, ты меня слышишь?
- Да.
- Ну, слава Богу! - Голос понизился до нижних регистров, богатых гармоний, полных беспокойства и сочувствия. Но почему? Ведь все в порядке, я мертв, и никто не может причинить мне теперь боль.
- Ты выкарабкался, - выдохнул Чазм. - Можешь открыть глаза. - Пауза. - Ах да, свет. Притушите кто-нибудь свет!
Яркое сияние больше не проникало сквозь закрытые веки. Усталость навалилась на Гарри. Все стало слишком реальным. Теперь он ощущал под собой твердую кровать, а когда попытался пошевелить головой, что-то удержало его.
- Не двигайся, - предупредил Чазм. - Ты висел на волоске.
Юноша открыл глаза. В тусклом свете темное лицо коротышки сверкало, как рождественская елка.
- Мы так волновались.
- Я живой? - спросил его Гарри.
- Конечно.
Нечто важное ускользнуло от него. Он заплакал.
- Я умер.
- Да, на некоторое время сердце остановилось. Я же говорил, ты висел на волоске.
- Расскажите мне, что случилось.
Они находились в небольшой комнате, заставленной сияющими аппаратами, которые мигали разноцветными лампочками. Гарри лежал на спине, от его тела к приборам шли провода и пластиковые трубки, в которых пульсировали и пузырились какие-то жидкости.
Соединен, подумал он. Я вновь соединен с миром.
Ему было лишь семнадцать, а чувствовал он себя глубоким стариком.
Они убили моего отца, они убили Фрего. Ими убита Золотоволосая девушка. Они убили и меня... Но я вернулся.
- Я, конечно, последовал за вами, - начал Чазм.
Гарри посмотрел на него.
- Да. Я упоминал, что мое правительство интересуется Эрлом Томасом и тем, как он оказался именно в этом месте.
- Но оно пусто, заброшено. Там давно ничего и никого нет.
- Ты не совсем нас понимаешь. Здесь, на Ариусе, все несколько по-другому. У нас есть свои секреты и мы должны хранить их.
- Секреты? - Гарри не понимал о чем идет речь. - В том здании?
- Возможно.
Юноша вдруг почувствовал себя суровым и сильным. Смерть освободила его.
- Тогда Эрл Томас разгадал все ваши тайны. - Гарри говорил резко, грубо. - Он был там. Он надругался над вашей святыней. А потом я убил его.
- Ты убил его? - Глаза Чазма непрестанно меняли цвет. - Кого?
Гарри терпеливо, словно несмышленому ребенку, пояснил:
- Я убил Эрла Томаса и сделал это после того, как он убил меня.
Чазм разве руками.
- А где же тогда его тело?
Три дня спустя Гарри уже мог вставать и самостоятельно передвигаться. В ванной он смог рассмотреть оставленный Томасом след: тонкую красную линию, украшающую его горло, словно ожерелье. Юноша ухе совсем не чувствовал боли. Как сказал Чазм? "Ты выкарабкался"? Что ж...
Гарри вспомнил недавний разговор с коротышкой.
- Мы прибыли, когда ваш отряд уже уничтожили, - говорил тот. - Там был страшный бой. Мы нашли тебя с ужасной раной и медикам чудом удалось спасти тебя.
- И вы больше ничего не обнаружили?
- Нет. Кроме останков вашей группы. В здании тоже никого не было только обломки ваших роботов и лазерных пауков. Никаких следов Фрего или кого-либо еще. Ты уверен, что все случилось именно так, как ты рассказываешь? Ведь ты был в таком ужасном состоянии.
- Именно так все и было. - Гарри улыбнулся. - Я никогда ничего не забываю. Никогда.
Да, никогда, повторил мысленно Гарри.
Он причесывал свои темные волосы. Они отросли длиннее, чем ему нравилось. На полочке под зеркалом лежал футляр с контактными линзами. Открыв его, Гарри нахмурился. Нет больше причин маскироваться. Фрего погиб. Томаса нет. Артефакт исчез. Прятаться стало не от кого, он остался один. Юноша вытряхнул содержимое футляра в унитаз. Тонкие голубые стеклышки с тихим звоном упали в воду.
Он все еще чувствовал слабость, но знал, что это скоро пройдет: он поправится, и жизнь пойдет своим чередом.
Какая жизнь?
Гарри снова посмотрел на себя в зеркало. И без того худое лицо стало изможденным, скулы выпирали. В уголках глаз появилась тонкая сеть морщинок, а у крыльев носа пролегли глубокие складки.
Я постарел, отметил он с удивлением. Семнадцать. Еще три года учебы в колледже? А потом? Все это казалось таким далеким, нереальным.
Почистив зубы, Гарри посмотрел себе в глаза - глаза чужие, видевшие смерть - и решил, что наконец понял. Всему происшедшему он мог быть благодарен за одно - страха он больше не испытывал. Теперь будет легче бороться.
Он вздохнул и, наклонившись, достал из унитаза линзы, протер их и положил их обратно в футляр.
Гарт, Фрего, Золотоволосая...
Артефакт...
Эрл Томас...
Ничего еще не закончилось.
Чазм Инкорпорейтед-А сидел в интерфейсной комнате и вслушивался в шорохи Вселенной. По неоновой татуировке лица пробегала рябь в ритм биению его пульса. Глаза были свинцово-серыми. Мерцающие нити соединяли его с безмолвными машинами. Кресло, в котором он сидел, меняло форму с каждым его движением, повторяя линии его тела.
Все это, конечно, лишь игра. Оборудование так примитивно и никчемно. Но нужно поддерживать традиции. Ариус полон традиций. И тайн. И лжи.
Ариус был загадочным миром. Чазм сам Ала себя был загадкой. Секреты, казалось, состояли из секретов же. Раскроешь один, а внутри - другой, а в другом - третий, и так до бесконечности, подобно древним земным игрушкам. Как это они назывались? Матрешки, кажется, изобретение русских.
На Ариусе всегда происходило много странного и необъяснимого. И вот теперь - Томас. Чазм боялся его. Очень боялся. Могущество этого человека казалось устрашающим. У него были свои секреты, и он себя почти не обнаруживал. Проблеск там, намек здесь. Темная лошадка. Он нарушал все планы и не соблюдал никаких правил.
