Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4
Полицейские покинули зал. Председатель меж тем ласково продолжал:
— Евгений, вы согласны с тем, что лежали на земле?
— Да, согласен.
— А почему вы лежали на земле?
— Курица ваша сбила меня с ног.
Председатель вздохнул и отер платком потный лоб и указал на листок бумаги.
— Но, Евгений, здесь говорится, что вы уже лежали на земле, когда появилась птица Гоа.
Я возмущенно вскочил, но сказать ничего не успел, потому что вновь появились полицейские и быстрыми пассами усадили меня в кресло, и я уже спокойно ответил:
— Да как вы можете верить какой-то курице?
Председатель изумленно всплеснул руками и наверное целую минуту перекладывал с места на место книги на столе перед собой. Я заметил, что у него трясутся губы и мне стало неловко — я решил помалкивать. К тому же я сердился на Орнеллу: неужели не может сказать, что я не пил водус?
Я опустил голову и начал говорить себе: молчи, молчи, молчи.
Председатель между тем сказал:
— У меня нет прямых доказательств того, что вы, Евгений, были опьянены водус в тот момент, когда появилась птица Гоа, но вы вели себя как человек в сильнейшей степени ослабленный этим напитком: вы не могли подняться с земли, вы несколько раз ударили по голове птицу Гоа румпелем старого корабля…
Председатель остановился и с дрожью в голосе повторил:
— Добрейшую птицу Гоа румпелем по голове…
Он отвернулся и я вновь увидел как задрожали его хрупкие плечи — мне стало так плохо, что я начал расстегивать на груди комбинезон. В дверь вбежали полицейские и пассами привели меня в чувство. Я поднялся с кресла и твердо сказал:
— Товарищ Христус, дайте мне пятнадцать суток безлюдной планеты — я вас очень прошу.
Председатель обернулся и порывисто протянул мне руку.
— Я знал, что вы благородный юноша!
И он с глубочайшим сожалением на утомленном лице нажал кнопку на столе.
Я стоял на площади ночного города и видел вокруг себя ослепительное сияние мигающих, бегущих огней реклам, которые тянулись вдоль широких улиц и заливали все мертвым светом.
Было тихо.
Я устал от тишины, от безлюдия. Я один на планете — здесь выполняется любое мое желание, но я глубоко несчастлив, потому что не вижу людей, не слышу их голоса. Никогда не думал, что тишина может утомить и измучить.
Итак, я стоял в центре города и неизвестно чего боялся чего-то ожидал — наверное шум, смех и людей.
Я слышал поскрипывание кожи моих ботинок и легким шорох материи комбинезона, когда я настороженно поворачивался и смотрел вдоль улиц.
Едва я шагнул, как эхо моих шагов загрохотало в стенах небоскребов и отразилось где-то вдалеке, а через минуту вернулось грохотом сотен шагов.
Мне показалось, что кто-то глядит мне в спину и я, не меняя положение ног, стремительно обернулся, чувствуя как замирает от страха душа, но за блеском реклам я не увидел окон домов, а за прозрачными витринами магазинов, ресторанов и кафе стояли только манекены. Но вот краем глаза я заметил движение среди манекенов и прыжком повернулся в ту сторону и сразу вокруг раздался тяжелый грохот башмаков. И я помчался в ближайшее кафе, ударом плеча распахнул дверь и влетел в ярко освещенное помещение и в смятении посмотрел через витрину в сторону улицы, где гремело эхо.
Рядом на столике я увидел листок бумаги с короткой надписью
«Уважаемый Евгений, город с радостью приветствует вас и готов сделать все, чтобы вам было удобно. Приказывайте».
Я поднял голову и сказал:
— Поговорите со мной.
И наконец я услышал приятный женский голос.
— Я слушаю вас, Евгений.
— Я весь день хожу по городу, я устал, мне страшно.
На это женщина вежливо ответила:
— Я город и полностью к вашим услугам. Приказывайте.
Мне стало очень грустно, я медленно подошел к бару, сел за стойку, заказал водус, сигареты, кофе и когда все это появилось на маленьком подносе из ниоткуда — я отнес его на столик, что стоял в углу кафе и сел лицом к витрине, но курить почему-то не хотелось. Я опустил голову на руки и, чувствуя усталость, быстро задремал.
Кто-то коснулся моего плеча — я дико закричал и опрокинул столик.
Глава девятая
Передо мной стояла Орнелла.
Она вынула из кармана надушенный платочек в отерла мое лицо, облитое водус, поставила на место перевернутый мною столик и присела на стул, закинув ногу на ногу.
В первое мгновенье я дал себе слово не разговаривать с ней, но возмущение распирало меня и я, уперев руки в бока довольно спокойно сказал, проницательно глядя ей в лицо так, чтобы она поняла мое внутреннее состояние и восхитилась моей выдержкой?
— Почему вы на суде молчали?
Однако Орнелла никак не отреагировала на мои слова. Она вынула пистолет из кобуры, положила на столик и жестом руки попросила меня присесть рядом с ней.
— Вот пистолет, который вы не должны выпускать из рук в течении пятнадцати дней, — потом она показала узкую колбочку с таблетками. — Здесь пятнадцать таблеток, их вы будете принимать по одной в день, они заменят вам сон, еду и воду.
Я хотел спросить, а где же будет находиться она, но Орнелла остановила меня движением руки и продолжала:
— Я хочу во сне вернуться в прошлое и попытаться понять: кто из тех людей, что окружают меня сейчас — мог убить меня 150 миллиардов лет назад. Но предупреждаю вас, Евгений, убийца знает, что я усну…
Я удивленно воскликнул:
— Но как же он узнает — ведь на планете никого нет кроме нас?!
— Евгений, вспомните — ведь только сегодня вы наблюдали за своим дедулей, который находится гораздо дальше от Центавра и Цыплятус, чем мы с вами.
— Так выходит — за нами может следить любой?
— Нет — такое не придет людям в голову — у нас совсем другой мир. Но убийца…
Орнелла взволнованно вскочила с места и прошла по залу.
— Сто пятьдесят миллиардов лет я пыталась понять, что произошло в тот день и в ту минуту, когда раздался выстрел за моей спиной…
Она быстро вернулась ко мне и сжала мои руки.
— Я не робот, я человек и меня легко можно уничтожить. Он знает и сделает все, чтобы убить меня. Вы должны стрелять на любой шум, в любую тень. Эта планета — всего лишь тюрьма Цыплятус, здесь не может появиться человек до тех пор, пока вы не покинете ее.
Вдруг Орнелла с досадой отвернулась.
— Евгений, у вас такое простодушное лицо, но вы единственный человек, кому я доверяю.
— А почему Станция вас не охраняет? Орнелла отрицательно покачала головой.
