Антон Текшин - Мир фантастики 2014. День Десантника (сборник)
– Вы полагаете, что сводить счёты с водителем – это смешно?
– Пьяный десантник – это смешно, – пояснил причину смеха Черных. – Бусидо – это стопроцентная отдача и постоянная готовность. У вас в бокале – гранатовый сок, верно?
– Я на службе, – будто оправдываясь, сказала Ирина.
– И мы на службе. Всегда. Мы каждую минуту готовы к выполнению любой задачи. Путь воина: «Никто, кроме нас»!..
Зал грохнул аплодисментами. Но через секунду выяснилось, что причиной восторга был не тысячелетней давности девиз: под пылающими люстрами черноволосый крепыш с негодованием показывал кому-то кулак. Рядом с ним, со свёрнутой к плечу головой, стоял андроид.
– В прошлом году «штрафные» были проще, – с ледяным спокойствием заметил Семён. Он никак не мог прийти в себя от лёгкости, с которой полиция на него вышла. – И не такими жестокими.
– Это когда опоздавших на куриные яйца сажали, что ли? – хохотнул Штолик.
– То ещё было зрелище! – кивнул Беля и пододвинулся ближе к Ирине: – Видела бы ты, как они подскакивали, когда ягодицами чувствовали «чужой» рельеф.
Давыдов обратил внимание, что Ирина не отшатнулась от Бели. Напротив, чуть повернулась в его сторону.
– Разве такое возможно? – удивилась она. – Если садишься, то из положения, когда фактически сидишь, подпрыгнуть нельзя. Анатомию никто не отменял.
– Уверяю вас, девушка, – заважничал Черных. – Наша подготовка отменяет не только анатомию.
– Ага, – пробурчал Беля, недовольный его вмешательством. – Память она тоже отшибает. Не забыл, как всё время путался в сумках, подсумках и карманах?
«Она же не видела моего лица! – с нарастающим беспокойством размышлял Давыдов. – Задержание не оформляли, сразу повели в техотдел. А я-то старался – потерял лишний час на орбите, наращивал левый эпителий на подушечки пальцев».
– У меня с амуницией тоже были проблемы, – поддержал Чёрного Семён. – Два месяца учил: где что лежит. И всё равно, как начало швырять батутом плюс вентилятор бокового сноса, только с третьей попытки отыскал запасную обойму. По точности стрельбы норматив сдал, а время просрал. Едва не дембельнули…
Парни сделали укоризненные лица, но девушка только улыбнулась и пригубила бокал с тёмно-красным напитком.
«Кажется, получилось, – перевёл дух Давыдов, – ничто так не греет обстановку, как хамское поведение командира».
Ему на «помощь» пришёл Штолик:
– Рассказать, что ли, как Меля сфоткался с генералом для дембельского альбома?
– С Амбой? Не может быть! – почти одновременно воскликнули Черных с Белей.
– Я слышал эту историю, – кивнул Давыдов. – Рассказывай.
– Меля замаскировал в кустах камеру, включил запись и вышел навстречу генералу. Честь, само собой, не отдал. Амба останавливает и давай мозги лечить. А потом из всего видеоряда Меля вытащил несколько кадров, на которых генерал с ним чуть ли не целуется. Вот артист был! Нарочно так изгибался и поворачивался, чтоб при съёмке получалось естественней…
– Так вот оно в чём дело, – протянул Черных. – А я-то думаю, почему он всю ночь фонарному столбу честь отдавал? У нас марш-бросок «земля в иллюминаторе», а этот, значит, на лёгкий труд пристроился? Да. Меле всегда везло.
– Что значит, «земля в иллюминаторе»? – заинтересовалась Ирина.
– В скафандрах химической защиты бегали. То ещё «удовольствие»…
– А почему «был»? Где он сейчас?
– «Был», потому что убили, – жёстко ответил Семён. – Пал смертью героя, закрыв своим сухарём линию огня. Считай, весь батальон спас.
– Почему же ему «всегда везло»? – растерялась Ирина. – Что же это за везение?
– Потому что быстро. Представь, стоит самоходка, а в следующее мгновение – «пф-ф-ф!», – Черных развёл руки в стороны, изображая разлёт ударной волны, – фонтан огня. Они ничего не успели почувствовать. Да что там… Сухари – одноразовые люди. Средняя продолжительность эксплуатации – полтора боя. Наше отделение пережило восемь боёв. На некоторых планетах за наши головы объявлена немалая награда.
– «Сухари»? За что такое прозвище?
– Потому что «самоходная установка химической артиллерии», – важно пояснил Чёрный.
– Химия? – нахмурилась Ирина. – Да, ребятки. Покуролесили вы изрядно. Давно хотела спросить: какого лешего вы у нас свои годовщины отмечаете? Бар-ахх – не самая спокойная планета Империи. Реваншизм, сепаратизм… да и память свежа о ваших похождениях.
– Именно по озвученным причинам, – твёрдо сказал Давыдов. – Пиар-компания имперской канцелярии: наглядная демонстрация тезиса «Все разногласия в прошлом».
– Тем более, ходят слухи об исчезновениях среди чиновников, назначенных Императором, – вмешался Беля. – Вашим патриотам следует быть осторожнее.
Возникла неловкая пауза. Давыдов присмотрелся к Беле. Куда делась его сдержанность в словах? Требовалось срочно загладить неловкость:
– А что это у тебя за щёчки, солдат? Перенял у штатских нездоровую привычку каждый день кушать?
Все уставились на Белю. Его щёки действительно выделялись полнотой рядом со скуластыми лицами соседей по столику.
Беля озабоченно потрогал кончиками пальцев щёки рядом с мочками ушей и широко улыбнулся:
– На прошлой неделе зубы мудрости удалил. Все четыре в один присест. К чертям! Так этот олух в белом халате мне по-старинке кусочками пластыря дырки в дёснах залатал. Можете представить, я эти окровавленные лоскуты принёс домой, чтобы уничтожить в мусоросжигателе. Чтобы, значит, враги на след не вышли!
Застолье обменялось понимающими ухмылками, но Ирина по-прежнему хмурилась:
– Какие враги? Вы, вообще, чем сейчас занимаетесь, ребята?
– Ликвидациями, конечно, – не моргнув глазом, соврал Штолик, – в каком-то важном уставе так и написано: «Не рой таланту яму, сам в неё упадёшь». В Библии, что ли?
– Убийства?! – нехорошо прищурилась Ирина.
«Болтун – находка для шпиона, – не на шутку разозлился Давыдов. – Сейчас начнёт кормить баснями, а полицейскому только этого и надо…»
– Кстати, давно хотел спросить, – обратился к Давыдову Черных. – Как тебе удалось образцово-показательно отравить регента Клайпы во время праздника? Почему сперва не отдали концы отведыватели? Я смотрел видеозапись: челядь всё делала по протоколу. Размеры порций, дегустация, пауза…
Давыдов смотрел в лицо Ирине и всё лучше понимал, что праздник для него закончился. «Правильно наказан, – подумал Семён. – Ибо дурное в хорошем, как шило в скафандре. Не нужно было встречу ветеранов использовать как прикрытие…»
– Кстати, о порциях! – Он хлопнул в ладоши и потёр руки. – Еду будем обсуждать или кушать?
У Черных вытянулось лицо, а Беля озадаченно откинулся на спинку кресла. К еде всегда приступали только после речи полковника. Негоже звенеть посудой, когда говорит начальство…
