Эдмунд Купер - Сомнительная полночь
Маркхэм с любопытством посмотрел на Президента:
- Судя по тому, что вы сказали, сэр, у меня создалось впечатление, что вы не по ту сторону забора, где Соломон.
Президент Бертранд спокойно ответил на его взгляд:
- Такая возможность не исключается, но я - президент республики, и я не хочу развития той ситуации, которая может привести к прямому столкновению между людьми и андроидами. Потому что андроиды победили бы людей. Они существуют, чтобы обслуживать нас всей своей могучей организацией. Они хорошие слуги, но они могут быть и безжалостными врагами, при соответствующей программе.
- Раньше или позже, - сказал Маркхэм, - столкновение произойдет, если только человечество не вымрет. Вот поэтому, я думаю, это произойдет раньше, пока еще у людей есть хоть какая-то смелость.
Президент Бертранд налил себе еще.
- Странно, - сказал он задумчиво, - что у философов, святых, преступников и революционеров есть нечто общее - это элемент насилия.
- Может быть, оправданное насилие лучше, чем мир любой ценой.
- Это одна из неразрешимых проблем, - медленно проговорил президент. Можно ли вообще оправдать насилие? Вы представитель мира, который дал нам Войну, я - из мира, который пришлось восстанавливать из пепла... Я когда-то учил философию у человека по имени Хиггенс. У него были интересные взгляды на насилие, а также на андроидов и на жизнь. Сейчас он Беглец, между прочим.
Маркхэм застыл.
- Не волнуйтесь, - продолжал президент. - Он все еще жив и свободен я надеюсь. Но если вы увидите его снова, можете сказать ему, чтобы он не рассчитывал, что чудеса будут повторяться из раза в раз.
- Почему вы думаете, что я встречался с ним, сэр?
- Вы только что сами проговорились. И еще одна вещь. Эта проблема касается вас и моей дочери. - Он спокойно посмотрел на Вивиан, которая слушала в смущенном молчании. - Тебе непривычно выслушивать то, что я сейчас говорю, да? Я обычно вроде статуи; оратор, человек пустых слов. Но иногда, Вивиан, необходимо в поток пустых слов ввести немного смысла. Сейчас как раз такой момент. Несмотря на то что я говорил перед обедом, Беглецы становятся серьезной проблемой. И они это знают. Теперь они ищут некую объединяющую силу, некий символ, который укрепит их и привлечет тех, кто колеблется. Джона пока не вовлекли. Возможно, и никогда не вовлекут. Он может пообвыкнуться в нашем обществе и этим докажет, что Соломон не прав. Но я не хочу, чтобы ты с ним часто виделась, по крайней мере, не хочу, чтобы это было известно, чтобы об этом знали люди или андроиды. Ты понимаешь меня?
- Понимаю, что для тебя это очень важно, - сказала Вивиан. - Никогда не знала, что ты склонен к мелодраме, Клемент.
- Я и не склонен, пока меня не вынудят.
- Скажите, сэр, - вмешался Маркхэм, на языке у которого уже давно вертелся один вопрос, - если я представляю такую потенциальную угрозу, почему меня не поместят в условно живое состояние или что-то в этом роде?
- Для этого должна быть причина, которая удовлетворила бы граждан Лондона. Мы, возможно, кажемся вам упадочными и слабыми, Джон. Но мы пестуем наши собственные иллюзии. А также мы высоко ценим наши понятия об индивидуальной свободе... К черту! Слишком много серьезного для одного вечера. Мне пора отправляться к гостям.
Когда Маркхэм вернулся с Вивиан в Большой Зал, он чувствовал, что в голове у него все перепуталось. Как только у него складывалось мнение о людях и обычаях двадцать второго века, сразу же происходило что-нибудь такое, что переворачивало все с ног на голову.
Они нашли Алджиса Норвенса, которому было тошно от танцев, алкоголя и Марион-А. Он бросил ядовитый взгляд на Маркхэма:
- Надеюсь, вам понравились тропические сады?
- Чрезвычайно.
- Мы разговаривали с Клементом, - сказала Вивиан примирительно. - Он хотел видеть Джона. Норвенс изобразил ироничную улыбку.
- Все хотят видеть Джона, - заметил он. - Только я предпочитаю видеть тебя. Он повернулся к Маркхэму:
- Спасибо, что одолжили вашего персонального андроида, - возвращаю с облегчением. Выдающаяся программа! Она танцует лучше меня.
- У нее много неожиданных талантов, - спокойно ответил Маркхэм. Марион-А ответила на комплимент застывшей улыбкой.
Некоторые гости уже собирались уезжать, и Маркхэм подумал, не пора ли и ему осуществить стратегическое отступление. Многое произошло за этот вечер, много над чем нужно было подумать.
Когда он покидал Северный Лондонский Санаторий, он был несколько удивлен безразличием, с которым его допустили в жизнь двадцать второго века. Он и не ждал, что его встретят фанфарами, но думал, что будет больше формальностей и контроля. Теперь он начал понимать, что на деле все не так просто, как ему казалось.
Его встреча с Проф. Хиггенсом, потом с Вивиан, прямое предупреждение Соломона, бал-маскарад, необъяснимая смерть Сильверо, двусмысленная беседа с президентом - все это, очевидно, тесно переплеталось и непонятным образом работало на определенную цель.
Сейчас ему стало понятно, что он и не представлял, какой силы удар нанес своим появлением этому маленькому, тесно сплетенному обществу. Ему нужно было время, чтобы подумать об этом, понять свою реакцию на события последних дней и, возможно, прийти к какому-то решению. Время, чтобы определить собственную роль в этом противоречивом мире.
Он посмотрел на Алджиса Норвенса, потом на Вивиан, и неожиданно ему захотелось уйти от них обоих.
- Я чувствую себя чертовски усталым, - сказал он. - Слишком много всяких событий сразу. Я бы хотел немного отдохнуть и побыть один.
- Да, я думаю, жизнь вам все еще кажется слишком суматошной, радостно сказал Норвенс. - Не перетруждайте себя, Джон, а то, не дай Бог, что-нибудь с вами случится.
Маркхэм улыбнулся:
- Очевидно, это вечер добрых советов. Он взял Вивиан за руку:
- Ты передай мою благодарность и извинения своему отцу, ладно? Скажи, что я как следует обдумаю все, что он мне сказал.
Она мягко пожала его руку.
- Позаботься о своей примитивной психике, дорогой, - не думай слишком много. Это тебе вредно. Он засмеялся:
- Я знаю по крайней мере один способ перестать думать.
- Да, - сказала Вивиан. - И очень скоро.
Он вышел из Большого Зала вместе с Марион-А. Когда они сошли с эскалатора в нижней части Дворца, он уже начал избавляться от чувства клаустрофобии.
Маркхэм откинулся назад в удобном кресле геликара, с облегчением вздохнул и почувствовал, как напряжение покидает тело. Потом он попросил Марион-А подняться до высоты в тысячу футов. Несколько минут они парили в воздухе, и он смотрел на Сити, безуспешно пытаясь вспомнить сон, засевший на задворках его памяти. Наконец он бросил это занятие, и они медленно полетели к Найтсбриджу.
![Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]](/uploads/posts/books/79433/79433.jpg)
