Сергей Снегов - Право на поиск (сборник)
— По-твоему, ничего неизвестного не было? — Антон нервно жевал какое-то блюдо, голос звучал глуше и невнятней обычного. Ясностью речи Антон вообще не отличается — разве только когда говорит спокойно и уравновешенно. Но спокойным и уравновешенным я видел Антона очень редко.
— Суть не в неизвестном, а в том, чтобы хорошо объяснить известное, спокойно отпарировал Чарли.
— Ты педант! — закричал Антон, отрываясь от еды. — В жизни не встречал большего педанта!
— Ты, наверно, хотел сказать: более точного человека? Тогда это я. Я правильно понимаю словечко "педант"?
Антон мигом вышел из себя. Он хлопнул кулаком по столу, Чарли поспешно схватил полный стакан сока и отпил немного.
— Ты консерватор, Чарли! Я всегда это говорил. Чего ты ухмыляешься? В древности такие издевательские усмешки приравнивались к уголовному преступлению. Жалею, что наша эпоха пренебрегла многими хорошими обычаями старины.
Улыбка Чарли говорила не об издевке, а о том, что он собирается придать дискуссии неожиданный поворот. Чарли великий мастер на парадоксы. Я пять лет провел под его начальством и сотни раз терялся до немоты, когда Чарли принимался выворачивать привычные понятия. Если Антон ко всему придирается, то Чарли обычно усмехается — и нередко делает это с таким серьезным выражением лица, что охватывает дрожь, а не смех. В те древние времена, о каких вспомнил Антон, Чарли провозгласили бы великим софистом, мастером невероятного толкования слов. Я не сомневался, что он готовится нанести Антону именно такой удар, каким неоднократно сражал и меня, и противников посильней, — обернув против Чиршке собственные его аргументы.
— Как понимать странный термин "консерватор"? — сказал он так мягко, что легко обманул Антона.
Меня, естественно, он обмануть не мог. Я с интересом ждал продолжения.
— Как все люди понимают!
— Как понимать фразу "понимают как все люди"?
Антон потерял терпение. Его глаза засверкали. Он даже приподнялся на стуле. С людьми Антон не дерется, но хватить стулом об пол способен, случаи такие бывали.
— Возьми словарь международного языка. Можешь перелистать и словари всех пяти тысяч мертвых языков.
— Я хотел бы узнать разъяснение от тебя, а не из словарей.
Повелитель Демонов все же сдержался. Иногда ему удавалось не взрываться в спорах.
— Слушай же. Консерватор — человек, который остается всегда одним и тем же, как бы ни менялось все вокруг; человек, который, однажды установив для себя систему взглядов, манеру обращения… В общем — придерживается одного типа поведения. Тебя устраивает толкование?
Настал час торжества Чарли. В спорах подобного рода Антон перед Чарли — мальчишка перед мастером. Антон к тому же задал нашему академику достаточно простую задачку.
— Вполне устраивает. Ты прав, я — консерватор. И горжусь этим!
— Ты хотел сказать: стыжусь?
— Я сказал то, что хотел сказать. Да, я не меняюсь. У меня ко всему один подход. Я стараюсь понять все новое, постигнуть все неизученное, овладеть всем труднодающимся. Для меня мир — пустыня, где каждый шаг вперед сулит открытия. Я всегда в поиске и не позволю себе почить на однажды достигнутом. И не стану выдавать чужой успех за собственный. Но я не всеяден, не равнодушен, не безучастен. Я пристрастен и односторонен, тут тоже не собираюсь меняться: всегда поддерживаю доброе против злого, честное против подлого, справедливость против хищности, неправедно обиженного против обидчика. О нет, я не из тех, кто добру и злу внимает равнодушно, — кажется, так в древности говорили об иных мудрецах. Я человек, никогда не изменяющий человечности. Ибо мое постоянство в том, что я всегда, везде, при всех обстоятельствах за истину против заблуждения, за талант против бездарности, за вечный поиск против бесплодной самоудовлетворенности. Тебе не приходило в голову, что именно этой моей неизменностью и объясняется, что я горячо поддерживал тебя против твоих противников и что само приглашение тебя на Уранию вызвано моими долгими хлопотами в Академии наук? Не я назвал тебя Повелителем Демонов Максвелла, но если ты сегодня с достоинством носишь это прозвище, то поблагодари и меня, ибо я способствовал его появлению.
Чарли мог бы и не говорить последней фразы. Антон был сражен. Всех его душевных сил хватило только на то, чтобы промямлить:
— Ты выворачиваешь мои слова наизнанку, Чарли!
— Тогда говори словами, которые не выворачиваются наизнанку, холодно посоветовал Чарльз Гриценко, руководитель Института Экспериментального Атомного Времени, мой начальник, мой лучший друг, по специальности блестящий физик, по душевным влечениям — великий софист.
И для него так естественно было одерживать верх в любом споре, что он и не порадовался, только подмигнул мне.
Антон перехватил его взгляд.
— Послушайте, — сказал он с удивлением, — мы с Чарли битый час надрываем глотки, а Эдик не выговорил и словечка. Что кроется за такой отстраненностью?
У этого человека, Антона Чиршке, Повелителя Демонов Максвелла, было редкое чутье на необычность самых, казалось бы, ординарных поступков! С этим надо было считаться.
2
"С этим надо считаться", — мысленно остерег я себя. Из столовой мы вышли втроем. Повелитель Демонов шагал, широко размахивая длиннющими ногами. "Ходит ножницами", — острили о нем, а одна из его лаборанток как-то обругала своего руководителя: "Журавль!" По-моему, очень точная характеристика. Когда до Антона дошли эти две клички, он деловито поинтересовался: "Ножницы я знаю, а что такое журавль?"
— Чарли, сообщай новости, — сказал на прощание Антон. — И я буду тебе звонить. Эдика не тревожим, от этого молчуна ничего интересного не узнать.
Заводик Антона приткнулся к биостанции, Повелитель Демонов свернул к ней. Мы с Чарли молча прошли мимо ее корпусов.
Мардека светила тускло, вот уже месяц — после взрыва сгущенной воды даже полдень на Урании вряд ли ясней земного зимнего вечера. Правда, потоп закончился, из двух миллионов тонн в пламени и пару вознесенной воды больше полутора миллионов по внезапно сотворенным рекам и ручьям излились в котлован будущего Института Мирового Вакуума. Образовалось глубокое озеро длиной с километр и шириной метров в двести. На берегах этого озера не будут расти деревья и травы, его не заселят рыбы, даже птицы, завезенные на Уранию, стараются летать в стороне. Оно мертво и останется мертвым. Энергетики утверждают, что вода, восстановленная из сгущенной, по структуре аномальна: не образует нужных разновидностей льда, плохой растворитель, не утоляет жажды и вообще, чтобы она снова стала обыкновенной водой, нужна почти такая же технологическая обработка, какая потребовалась, чтобы сгустить первичную воду в сто тысяч раз. Литр сгущенной воды, это известно из школьного учебника, весит сто тонн. Между прочим, вода, месяц назад огненным вулканом взметнувшаяся над Уранией, по заводскому сертификату, я сам его видел, была сгущена даже в сто тридцать тысяч раз.
