Владимир Фирсов - Срубить Крест
— Это я сделала, — сказала она спокойно. — Теперь кавалер останется живым, и мне не придётся плакать над его могилой…
— Ты… тебя подослал Рюдель? — прошептал я, бессильно опуская руки.
— Меня никто не подсылал! — Девушка гордо выпрямилась. — Кавалер прекрасно это знает!
Да, я знал это. Но что делать, что делать? Скакать так, без брони? Не допустят, остановят. Рюдель первый отвернёт в сторону, был бы предлог. Кавалер без брони — не кавалер, а самозванец. Без брони не сражаются, как не ходят в гости нагишом у нас на Земле.
На Земле? Нет, не годится. До неё по ВП-линии доля секунды, но надо подняться на орбиту — на любом ускорении это двадцать минут, да стыковка…
Сумасшедшая, радостная мысль сверкнула в моем мозгу. Уже через секунду я взлетел на Баязета и послал его в бешеный галоп к «Грифу», вызывая корабль через браслет. Мне нужен был скафандр — космический скафандр аварийного комплекта, обязательный на каждом корабле!
До корабля было метров двести, и через какую-то минуту я уже скакал обратно, размахивая свёртком. Я швырнул его на траву, скафандр развернулся.
— Ты сошёл с ума! — сказала бабушка, разглядывая меня.
— Да, я сошёл с ума! — ответил я.
Всё было решено, и ко мне пришло упоительное лихорадочное спокойствие, обостряющее чувства, возбуждающее разум, заставляющее мышцы звенеть, как струны. У меня было копьё и был щит — локтевую петлю с него Леннада срезала, но осталась стальная скоба для кисти, — на мне сверкал металлизированной тканью скафандр, подо мной плясал мой любимый, лучший во всей Вселенной боевой конь! Конечно, космический шлем не выдержит удара копья, а любой удар по телу проткнёт меня насквозь, но я не позволю Рюделю бить себя — увернусь, отобью удар щитом!
— Возьми меч, — сказала бабушка. — Видишь, Рюдель тоже с мечом. Я привезла тебе Эскалибур.
Я опоясался мечом, нагнулся и чмокнул бабушку. Она поцеловала меня в лоб.
— Ну, ни пуха…
— К чёрту, к чёрту, — бормотнул я. — Скажи, а роботы не помешают?
— Эти роботы, — с ударением на первом слове ответила бабушка, — не помешают.
— Ты мне обещала сказать ещё что-то. По-моему, про Рюделя. Никак не могу вспомнить.
— Я знаю, — сказала бабушка. — Ты спрашивал, что за прибор он вывез. Я узнала. Ничего особенного. Обыкновенный коммутатор.
— Что, что? — переспросил я.
— Электронный коммутатор на полмиллиона абонентов.
— Ты заметила, он очень интересуется радиоделом? Давай сделаем его начальником АТС, — сказал я, принимая копьё и щит.
Герольды прокричали в последний раз, я повернул Баязета к полю и наконец-то смог рассмотреть Рюделя.
Это был крупный мужчина, широкий в плечах, явно превосходивший меня ростом и весом. Он был закован в чёрную воронёную броню, украшенную, золотыми узорами, статный, красивый и грозный. Этого всадника можно было бы назвать прекрасным, если бы не чудовищно огромный конь, на котором он сидел. Я даже не подозревал, что лошадь может достигать таких размеров. Конь весил, пожалуй, не меньше тонны. Если у него ещё и достаточная скорость, то удар Рюделя будет страшен.
Над полем наступила тишина. Два смертельных врага сошлись лицом к лицу.
Наверно, это понимали все — Ганелона в занавешенной королевской ложе, Фей со своими друзьями, бабушка, Леннада, Виола, бравый ресторатор, прячущий под плащом наточенный мясницкий арсенал, его решительные дружки, побеждённые мной расстроенные неудачники-кавалеры, бабушкины роботы, что выстроились цепью — лицом к зрителям — между полем и трибунами, оберегая меня от неожиданностей… Сошлись два врага, сошлись два мира. За мной была коммунистическая Земля и все планеты Содружества, за Рюделем — последыши отвергнутого народами Земли строя. Мир непобедимый и мир обречённый.
В горле, как всегда, пересохло. Я перехватил поудобнее копьё и послал Баязета в галоп.
Рюдель уже нёсся мне навстречу. Я был поражён: его конь, несмотря на гигантскую массу, летел вперёд как ветер.
Ещё при первом взгляде на своего противника я разглядел очень высокую спинку седла, помогающую удержаться при ударе, и чрезмерно широкие, похожие на трубы предножья — упираясь в них голенями, всадник сидит на лошади как влитой. Такие широкие предножья были запрещены правилами, как и огромные, загнутые наружу, остро отточенные шпоры. Стоит чуть оттопырить пятку, и бок лошади соперника будет распорот, точно бритвой. Но я предвидел подобные сюрпризы и был готов к ним.
Меня потрясло другое. Я вдруг увидел, как концом уставленного на меня копья Рюдель прочертил в воздухе невидимую спираль.
Это было невозможно, невероятно, но я не мог ошибиться. В руках у Рюделя было Волшебное копьё!
Во Вселенной существовал только один экспериментальный образец этого оружия, и я был уверен, что он хранится сейчас на Земле, в моём шкафу с копьями, куда его собственноручно поставил Павел Гусев после боя с рыцарем Леопарда.
Но сейчас не было смысла гадать, какими путями моё оружие оказалось здесь, на Изумрудной. Надо было решать, что делать, и решать быстро, потому что на остриё рюделевского копья ко мне неслась моя смерть, и я знал, что нет на свете силы, которая могла бы предотвратить его удар.
Волшебное копьё было создано для конного боя и имело своим назначением встречу с целью — шлемом или щитом соперника. Это своё предназначение оно выполняло с высочайшей точностью. Все соперники Рюделя пали мёртвыми от удара в голову — сейчас я вспомнил это, и жутковатый холодок сдавил мне живот. Я уже понял, каким видел бой мой соперник. Вслепую боя у Рюделя не выиграть — он был слишком серьёзный боец, чтобы я мог надеяться на успех случайного удара. Но стоит мне на мгновение выглянуть из-за щита — и мой шлем разлетится вдребезги. Волшебное копьё не промахивается. И оно не знает, что металлические шлемы кавалеров не рассчитаны на его удар.
Мой круглый космический шлем, наверно, не уступал в прочности здешним стальным бургиньотам, но он не был намертво привинчен к тяжёлой кирасе, как положено рыцарским шлемам, а свободно лежал у меня на плечах, и я знал, что удар Рюделя просто переломит мне шею. Я вдруг отчётливо понял это, но совершенно не испугался.
Наверно, в мире существовали какие-то звуки — крики на трибунах, свист ветра, удары копыт. В этот момент их не стало. В абсолютной беззвучности я сближался с Рюделем. Было такое ощущение, что лошади несутся уже за звуковым барьером. Копьё Рюделя смотрело прямо мне в глаза. Оно не лежало на крюке — как и у меня, опорные крюки его панциря были спилены, чтобы не мешать копью прицеливаться.
И тут я понял, что Рюдель проиграл.
![Владимир Фирсов - Срубить крест[журнальный вариант]](/uploads/posts/books/107865/107865.jpg)
