Стивен Дональдсон - Запретное знание. Прыжок в мечту.
Мори сняла личный жетон. Поскольку, как ей показалось, в Макерне не было ничего общего с Орном Ворбалдом, Ником Саккорсо и Энгусом Термопайлом, она улыбнулась ему и вставила жетон в пульт.
Макерну было не до улыбок. Он не смел надеяться на чудо.
Войдя в электронный бортовой журнал «Мечты капитана», Мори произвела настройку на восстановление базы данных с имевшейся копии и повернулась к Макерну:
– Проложи маршрут и введи команду на копирование базы данных. Ты знаешь, как это делать.
Макерн с трудом кивнул.
– Когда считывание закончится, – продолжала Мори, – не забудь вытащить жетон. Затем нажми сброс.
В ответ Макерн пробормотал что-то похожее на благодарность.
Мори повернулась и с улыбкой отошла.
– Ник, я устала быть пассажиром, – вдруг заявила она Саккорсо, внимательно наблюдавшему за ней. – Я хочу поработать. Сделай меня оператором системы внешнего обеспечения третьей вахты. Кое-какие навыки у меня есть. Остальному я научусь.
«Допусти меня к системе, дай выяснить, что ты задумал, куда направляешься. Дай шанс узнать правду. Поверь мне».
Мика было запротестовала, но, заметив выражение липа Ника, плотно сжала губы.
Ник расплылся в улыбке.
– Я как джинн из бутылки, – многозначительно проговорил он. В его тоне смешались высокомерие и страсть. – Потри сосуд, и я исполню любое желание. – Неожиданно Ник взмахнул рукой. – Идет! Ты оператор системы внешнего обеспечения.
Линд, Мальда и рулевой нервно засмеялись. Мика и Кармель еще больше нахмурились. Макерн облегченно вздохнул.
Мори взяла под козырек.
– Капитан Саккорсо, разрешите покинуть мостик.
– Разрешаю, – игриво ответил Ник, словно получив двусмысленное предложение.
Мори развернулась и покинула командный модуль.
Ее личный жетон остался на мостике. Она пожертвовала им ради призрачного будущего.
Но нет, Мори направилась не в лазарет. Находясь во власти странного, всеобъемлющего умиротворения, она не чувствовала срочной необходимости воплотить свое решение в жизнь.
8
Итак, целью Мори был не лазарет и даже не вспомогательный мостик, где находилась Пармут, назначенная ей в помощь. Мори прямиком направилась к себе в каюту, чтобы подготовиться к приходу Ника.
Мори была уверена: он придет, как только представится возможность – как только он убедится, что восстановление базы данных идет успешно, как только они с Микой Васак выработают стратегию «обхождения» вируса. Мори хорошо известно, что означает страсть в его глазах и налитые кровью шрамы. Чем больше Мори доказывала свою ценность, тем больше он ее желал, тем больше он хотел утвердить над ней свою власть.
Мори к этому готова. Благодаря зонному имплантату.
Когда Мори, уединившись в своей каюте, разделась и легла в койку, ей в голову вдруг полезли странные мысли.
А что, если она родит?
Мори с интересом оглядела свой живот, ощупала грудь. Какие ощущения связаны с рождением ребенка? Что делает родовые муки желанными? Она понимала – эти вопросы слишком преждевременны. Тем не менее, они ее беспокоили, будоражили любопытство. Она никогда не планировала беременность. Нынешнее положение ей просто навязано.
Какое влияние на ребенка окажет зонный имплантат?
Сделает ненормальным? Как повлияют на него гормоны и эндорфины отца?
А ее, хоть и поддельная, развращенность? Развратит ребенка?
Проклятье!
Неожиданно безразличие Мори куда-то пропало, растаяло, как свеча. Спокойствия как не бывало. Испугавшись собственных мыслей, Мори взяла себя в руки, призвав на помощь рассудок. Какого черта она беспокоится о том, как зонный имплантат повлияет на эмбрион? Ведь она собирается сделать аборт. Не так ли? Рано или поздно, но она снова пойдет в лазарет. Да или нет? Сгусток враждебной плоти в ее утробе – лишнее напоминание о том, что ее изнасиловали. Точно так же, как и насилие, этот сгусток по-прежнему лишает ее права выбора. Чем быстрее она сделает аборт, тем лучше.
Черт возьми, пусть будет так.
Хотя как быть с тем, что Мори уже выбрала имя ребенку? Подспудно она назвала его Дэйвисом Хайлендом. В честь своего отца.
Проклятье!
На глаза вновь навернулись слезы. Как жалко себя! Неожиданно Мори вскочила с койки и стала ходить по каюте, словно загнанная в клетку. Как она смеет думать о том, чтобы оставить отпрыска Энгуса Термопайла жить? Неужели она пала столь низко, что позволит семени насильника благополучно развиваться в ее чреве?
Нет, конечно, нет! Она отправится в лазарет, как только Ник устанет и заснет.
А когда она сделает аборт, то вновь станет одинокой. Комок протоплазмы внутри нее – все, что у нее осталось. Когда она убьет и его, она лишится всего.
Ребенок – мужского пола. Внук ее отца. Все же, есть причина, но которой он должен остаться жить. Причина, не обусловленная ненавистью ко всему окружающему, причина, идущая вразрез с установками Энгуса на то, что Мори обречена на одиночество и беззащитность, обречена вечно блуждать в потемках, ведомая непредсказуемым зонным имплантатом и собственным упрямством.
Если Мори сохранит Дэйвиса, она не будет одинока. у нее снова появится семья, появится тот, кто принадлежит ей, о ком она будет заботиться. И наплевать, кто его отец, наплевать на прошлое его предков.
С другой стороны, сохранение ребенка означает капитуляцию перед Энгусом Термопайлом.
Но именно это и произошло, когда Мори пообещала не выдавать Энгуса в обмен на пульт управления зонным имплантатом. Она предпочла оставить Энгуса Термопайла безнаказанным, вместо того чтобы бороться с последствиями его преступлений против своей личности без пульта управления. Ответ на вопрос о том, насколько она унижена, подавлена и одинока, дан давным-давно.
Правда, остался еще один вопрос, хотя и не столь важный.
Эмбрион угрожал жизни самой Мори, угрожал ее ценности в глазах Ника. Но насколько ей дорога жизнь?
Стоит ли она того, чтобы пойти на убийство?
И сможет ли Мори выдержать одиночество?
Находясь в тисках своего прошлого, потеряв покой, Мори растерянно ходила по каюте из угла в угол. То состояние опьянения, охватившее ее, когда она приняла решение сделать аборт, больше не возвращалось.
* * *
Мори все еще расхаживала по каюте, когда раздался сигнал звукового предупреждения. Ник, как Мори и ожидала. Она едва успела нырнуть в койку и включить пульт управления имплантатом, когда дверь открылась. Когда Ник вошел, по-видимому, полный желания, страсть уже переполняла Мори.
Вдруг она заметила, что Ник выглядит не так, как всегда. В его шрамах по-прежнему пульсировала кровь, однако ухмылки как не бывало, эйфория спала. Синяки на лице придавали его облику какую-то потрепанность и неуверенность. Казалось, его терзают сомнения.
