Десятка Лоу - Холборн Старк

Сайлас выругался.

— Мы теряем высоту! У нас выбор — либо жариться в пустыне, либо садиться там.

Пегги стиснула плечо Фалько.

— Гри нас приютит, разве нет?

Недовольное мычание Чумы заглушил грохот из моторного отсека.

— Кажется, у нас попросту не осталось вариантов.

Для меня навсегда останется загадкой, как Сайласу удалось дотянуть последние четыре мили.

К тому моменту, когда показались здания поселения, мы уже летели, едва не задевая землю, будто толстый захмелевший шмель. Через запыленное смотровое окно я рассмотрела косые металлические строения. Порт с тридцатью посадочными платформами, занесенный песком. За ним рос целый лес контейнеров. Одни из них блестели свежей краской, другие выглядели так, будто уже десять раз пролетели из одного конца галактики в другой. Горстка жилых строений растянулась по обе стороны грязной улицы, будто порт разверз свою пасть и выплюнул их в пустыню.

На земле стояла еще пара-тройка кораблей, юркие мелкие птицы и грузные контейнеровозы не слишком респектабельного вида. Я увидела, как Пегги заряжает револьверы. Придется иметь дело с тем, что есть.

«Чарис» тяжело рухнула на последнюю платформу, прорыв глубокую канаву и врезавшись в буфер. Сайлас, покачиваясь, встал с кресла, весь мокрый от пота.

— Моя девочка, — ласково похлопал он по штурвалу.

— Отлично, — сказала Фалько, поправляя кобуру под мышкой и револьвер в ботинке; Пегги занималась тем же самым. — Мы заходим туда, чиним двигатель, улетаем. Головы не поднимаем. На неприятности не напарываемся, — она многозначительно поглядела на Генерала.

— Это не я начинаю! — пожаловалась та.

Чума хмыкнула.

— Прикройте эти татуировки, мадам. И да, Десятка… — она бросила взгляд на мою грязную одежду в кровавых разводах.

— Держи, — неохотно сказал Сайлас, снимая свою летную куртку. — Надень, может, сойдешь за пилота. С меня на сегодня хватит.

Он отошел в угол, дрожащими пальцами набивая трубку.

Я запихала руки в рукава. Подкладка, рваная в нескольких местах, до сих пор была влажной от его пота. Тяжелая кожаная куртка пахла Сайласом, трубочным дымом и крепким кофе. Я подняла воротник, чтобы прикрыть шрам на горле, и неизвестно почему сразу же почувствовала себя увереннее.

— Хорошо, — пробормотала Фалько. — Пег, ты готова?

Пегги собрала волосы в пучок на затылке.

— Готова.

Верфи пустовали. Тишину нарушал только скрип металлических листов, качающихся на ветру, и какое-то далекое гудение. Солнце палило нещадно. Земля здесь была совсем бедна, будто бы в отместку людям за то, что они не платят земельный налог Согласию. Между порывами ветра тишина становилась оглушающей. Тут не было никакой жизни, даже стервятники сюда не долетали. Воздух был слишком разрежен для них, чтобы уходить далеко от крупных поселений, где они находили себе пропитание. Даже змеи, сбегавшие с ранчо, долго не выживали. Из еды тут были только пыль и камни.

— Почему тут нет охраны? — шепнула я Пегги, пока мы шли по пристани.

Она глядела вперед, на махины контейнеровозов, высившиеся как серые безглазые жабы.

— На кораблях своя охрана. Тут каждый сам за себя.

Пристань заканчивалась двумя серыми зданиями с воротами между ними. Надпись на одном из них гласила: «Т МО ЕННЫЙ О ИС».

— Они забрали «Ф», — послышался голос. Мужчина сидел в тени на веранде здания напротив. У него было изнуренное лицо и слезящиеся на ветру глаза. Вытерев нос грязной тряпкой, он вернулся к починке какого-то механизма, который держал у себя на коленях.

— Что?

— Говорю, они забрали «Ф», — наш собеседник закручивал болт с какой-то агонизирующей медлительностью. — Команда захотела украсить свой корабль, «Фанданго Первый». «А» отпала сама собой. Понятия не имею, куда делась «Ж».

Генерал закатила глаза.

— Печально, — начала было я, но мужчина не ждал ответа. Он поставил на пол результат своего творчества. Механический пес. Робот прошел четыре шага, гавкнул и упал на землю.

— Это Конюшня? — спросила Фалько, глядя на открытую дверь дома, откуда торчали мотки проводов и бесформенные железки.

Мужчина горестно глядел на собаку.

— Ага.

— А что случилось с Конем, предыдущим механиком?

— Я Конь.

Фалько скорчила рожу.

— Прекрасно. Мы только что приземлились на этом орлике, — она показала большим пальцем себе за спину, в направлении «Чарис». — Пилот говорит, что двигатели перегрелись и клапаны забились. Можешь глянуть? Почистить?

— Глянем, почистим, — ответил Конь, подбирая механического пса.

Сайлас начал было протестовать:

— Никому… — но Фалько ударила его, и он закашлялся.

— Мы будем очень признательны, — продолжила она. — А если напортачишь, отрежу тебе руки.

— Руки так руки, — отозвался мужчина.

Мы продолжили путь по земле. Сзади снова послышался звук шагов, слабое гавканье и стук падения.

Сайлас кипел от ярости:

— Если ты думаешь, что я позволю этому чокнутому алхимику рыться в моей ласточке…

— Он знает свое дело, — перебила его Чума. — Когда-то считался лучшим механиком от Фактуса до Бровоса.

— И что с ним случилось? — спросила я, косясь в направлении Конюшни.

— Что случилось? С ним случился Фактус.

Солнце нестерпимо жарило, пока мы приближались к жалким постройкам, которые здесь, в Зоне Н, считались поселком. Воздух был таким густым и тяжелым, что казалось, что выпущенная пуля просто завязнет в нем и медленно опустится на землю.

По обе стороны грунтовки стояли дома. Построенные из кривых досок и старых контейнеров, они выглядели, как и большинство строений на Фактусе, форменными сараями. Мы прошли мимо нескольких сваренных вместе контейнеров, надпись на которых уверяла, что это супермаркет. Двери были заперты, выцветшая табличка за пластиковым окном гласила: «ХРУЩИ ВИЧЕТТИ: ЧЕТЫРЕ ПО ЦЕНЕ ТРЕХ». Под надписью в террариуме пульсировали жирные личинки, ковыряясь в коричневом куске гнилой древесины.

Дорога упиралась в большое здание — единственное двухэтажное строение здесь. Оно было построено из шлакоблоков и покрашено в голубой цвет.

— Что это за место? — спросила я.

— Таможня, насколько я знаю. Контейнеровозы останавливаются здесь, команды ставят отметки о приземлении, прежде чем направиться в Отровилль или поселки.

— А почему они не ставят отметки в Отровилле? — спросила Генерал. — У Согласия есть свои таможенные посты.

— Согласие имеет привычку придираться к несоответствиям в декларациях. Но если грузовики прибывают сначала к Мамаше Эстерхази… — Пегги хмыкнула.

— Контрабанда, — покачала девочка головой. — Вот поэтому пограничные луны в таком плачевном состоянии.

— Вот поэтому у меня и есть работа, — возразил Сайлас.

— Вот поэтому пограничные луны еще не сгнили окончательно, — Фалько поглядела на Габриэллу с прищуром. — Или ты правда думаешь, что люди могут выжить, довольствуясь теми отбросами, которые посылает Согласие?

Генерал напряглась:

— Тот провиант, который выделяет Бюро для малонаселенных лун вроде этой, был бы более чем достаточным, если бы контрабандисты не разворовывали его по дороге.

— Более чем достаточен, говоришь, — злобно проговорила Фалько. — Знаешь, мы как-нибудь заедем в пограничный городок, который полностью контролируется Согласием, и тогда ты мне расскажешь, что такое «более чем достаточно».

— Ша, — прошептала Пегги. — Слышите?

Мы остановились как вкопанные посреди улицы. Нас окружали низкие постройки. Темные окна, ржавые крыши.

Очень долго не было никакого звука, кроме отдаленного гудения из порта. Потом я услышала. Топ, топ, топ.

Фалько потянулась к пистолету.

Топ, топ, топ.

— Готовьтесь, — прошептала Пегги.

Топ. Топ.

Передняя дверь голубого здания открылась, и на крыльцо, опираясь на клюку, вышла женщина и прикрыла глаза от солнца. Старая, наверное, самая древняя старуха, которую я когда-либо видела на Фактусе. Ее лицо напоминало Пустоши — иссушенное ветрами, испещренное глубокими каньонами и мелкими морщинами, напоминающими заброшенные тропы. Вокруг одного глаза голубела выцветшая татуировка в виде полумесяца.