Ирина Белояр - Уайтбол
— Пошли и мы домой, — вздохнул капитан.
— Кому-кому, а тебе, кэп, теперь дешевле в муравейнике остаться, — мрачно пошутил кто-то из монтажников.
— С удовольствием, — отпарировал Христо. — В компании с тобой и остальными. Один пилот «Стрижа» не поднимет.
В ста метрах от челнока загорелся дальний свет.
— Кому это? Все ушли, вроде…
— Да хрен бы с ними, ребята, летим.
«Фонарь» продолжал светить. Рядом загорелся еще один.
— Кажется, нас зовут. Ей-богу — нас.
Несколько минут молча смотрели в сторону муравейника. Сигналы не исчезали и не приближались.
— Что будем делать?
— Ничего, — ответил Христо. Может, в гости зовут. А может — на расправу.
…Кто меня за язык тянул — не знаю. Есть такая штука — дурная инициатива. Со мной иногда случается. Правда, обычно, по пьяни…
— Кэп, давай я схожу. Мы ведь, помимо всего, на разведку прилетели? Я даже не член экипажа. Если уж капитан у нас тут иной раз живцом работает, полевикам сам бог велел.
— Нет.
— У тебя сохранится запись разговора. Я пойду добровольцем, под свою ответственность.
— Не понимаю, как тебя могли включить в экспедицию. Отсутствие чувства опасности — серьезный дисквалификационный признак.
— Чья бы корова…
Кэп сдался. Как-то очень легко сдался. Я бы на его месте… не знаю.
— Иди, черт с тобой. Связь не прерывать. Вести запись. Не стрелять, даже если тебя расчленять будут.
— Понял.
Когда выбрался наружу, до меня, наконец, дошло, на что напросился. А ведь уже напросился…
— Только связь по телефону, — сказал Христо. — Никакого дальнего света.
Кажется, это он не мне… Еще трое вылезли и выстроились около «Стрижа». Им напоминает.
Меня как бы… уже списали.
А куда теперь денешься?..
Мать-мать-мать…
Собрался с духом — и пошел.
Добрел до этих. Нет, конкретно — такие рожи надо в штаны прятать. Полудохлые-то они еще ничего, устрицы и устрицы, только что сырые. А живые, блин… Как только кэп с ними по доброй воле целый день просидел.
Стою-молчу. Они потрогали меня электрическими щупальцами — и тоже молчат.
— Митя! — раздалось в наушниках.
Я вышел из ступора, отрапортовал:
— Встреча на Эльбе состоялась. Вроде не бьют.
— Как они себя ведут?
Своевременный вопрос. Визави, не выключая дальний свет, подались куда-то.
— Уходят, — растерялся я. — Что делать? Идти за ними?
— А приглашали?
— Хрен их разберет.
— Попробуй пойти. Если сразу гнобить не стали — может, и ничего.
— А ну они меня сейчас в муравейник заведут — и на жертвенник?
— Правильно, — спокойно ответил Христо. — Возвращайся назад.
— Понял тебя. Иду за ними.
Циклопы направленно двигались в сторону дома. То еще зрелище. Если выберемся отсюда — на Земле перед улитками буду шляпу снимать. У них такие перспективы…
Похоже, Чужие действительно звали меня с собой. Когда я начинал отставать, они ползли медленнее. Как это все-таки понимать — эскорт или конвой?..
— Митя, ты здесь?
Куда я, на хер, денусь…
— Здесь. Все по-прежнему, идем. Черт!
— Что?..
Уперлись. Слона-то я и не приметил. Думал, к «вулкану» направляемся…
— Пришли. Тут маленький муравейник, по пути к большому. Вроде того, что болтался у нашей базы. Сопка. Хозяева подались внутрь.
…и — пропали.
Ччерт. Христо там уже дважды побывал, а я чем хуже? Ага, Христо гостил в большом. Тот как бы город. А этот — маленький. Может, храм и есть? С жертвенниками.
— Не молчи!
— Не молчу. Кэп, они внутри и не выходят. Я один. Какие будут инструкции?
Нервы у Христо, похоже, сдали.
— Все, хватит. Возвращайся.
— Уверен?
— Ты приказы понимаешь?..
— Есть, шеф.
Я сделал несколько шагов в сторону челнока.
Хозяева тут же выползли наружу.
По мою душу выползли.
«Ты хорошо бегаешь при полутора десятых «g»?..»
…Кто-то как-то где-то писал, что когда смерть приходит по настоящему — ее приближения не ощущаешь. Ни ужаса, ни тоски. Просто — вот, ты есть, а через секунду тебя уже нет… Я стоял, как замороженный. Они ко мне приближались, а я стоял. И никогда не сумею объяснить — почему. Куда делся инстинкт, который должен был сработать автоматически? Бежать! А я стоял…
На сей раз они меня тыкать щупальцами не стали. Вместо этого — тройной короткий световой сигнал.
— Митя, бл…, ты где?
— Спокойно, кэп. Я… здесь. Задержать пока что не пытаются, спрашивают… Ччерт! Христо, я понял — они так спрашивают!
— Как — так?
— Тройной короткий.
— Хер с ним. Достаточно, возвращайся.
Я медленно пошел к челноку. Отошел метров на тридцать, обернулся.
Не преследуют.
— Кэп! Я хочу вернуться обратно. В муравейник, то есть. Не может быть, чтобы военнопленного, или жертвенного барана, или все в этом роде так просто отпустили. Мы чего-то не понимаем.
…В то свое приключение (заурядное, в общем-то, приключение: сколько с тех пор народу перебывало в муравейниках) я осознал: мы действительно очень многого не понимаем. Не только в циклопах — это-то неудивительно. Мы в самих себе не понимаем ничего.
Я и сейчас не могу объяснить, что тогда помешало мне бежать, сломя голову, и что заставило вернуться туда, откуда следовало бежать. Гордость? Долг? Любопытство? Чепуха это все по меркам Вселенной…
Христо, похоже, заранее сдался:
— Ступай.
Это было похоже на какой-то цикличный, бегущий по кругу сон — теперь уже не кошмарный, правда. Я вернулся к муравейнику. Еще раз обменялся «рукопожатием». Еще раз увидел непонятный мне вопрос.
Прошел внутрь. Один, провожать меня не стали.
Огромный зал. Стены, пол, потолок — будто драпированные, и, кажется, скользкие. Несколько крупных камней, бессистемно торчащих с разных сторон. Вот и весь интерьер.
Я видел запись, которую кэп из муравейника приволок. Здесь, в общем, фактически то же самое — если не считать моих собственных скрипящих нервов…
Интересно, зачем у них тут камни — в декоративных целях или в утилитарных? Может, у этих камней какое-нибудь религиозное значение? Меня не убьют, если я один булыжник в качестве табуретки использую?..
— Мить!
— Я здесь. В муравейнике.
— Не молчи.
— Не молчу. Кэп, а тут красиво. Есть что-то такое… от Сальвадора Дали.
Кажется, это прозвучало жалобно.
— Мить! Либо соберись, либо возвращайся назад.
Он чего, решил, что у меня уже крыша поехала? Черт, сейчас ведь еще спасать попрутся…
