Яна Дубинянская - Клуб любителей фантастики, 2008
Отпрыгнувшие невольно люди заметили невдалеке ещё двух чудовищ, подобных видом сожжённому. Передние конечности одного из них сжимали коленчатую, прозрачную, пульсирующую зеленоватым свечением трубку.
Внезапно ящерица развернула её на Славу — и в доли секунды та превратилась в пепел, опавший хлопьями. По-видимому, человеческая плоть была куда меньше устойчива к действию боевого луча пришельцев, нежели их собственные тела.
Сознание у Бравлина помутилось. Ему казалось, что это происходит не наяву, что он видит страшный сон. Затем какая-то багровая волна подхватила его и понесла… он стал — сама месть. Простая и непосредственная цепь действий без всякой мысли. Даже без мысли о мести.
Рука извлекла из кармана нож с откидывающимся лезвием, и палец нажал на кнопку. А ноги в это время несли его вперёд, и глаза видели, что цель — горло ящерицы — всё ближе, и в следующее мгновение станет досягаемым для удара. И чёрный железный смех зачинался уже в груди…
Да только не успел выплеснуться. Испепеляющий луч, ударивший из оружия второго чудовища, погасил Бравлина. Подобно тому, как волну огня гасит такой же огонь, пущенный волной навстречу.
На пустыре вдруг поднялся ветер и взвихрил, перемешав, прах Бравлина и прах Славы. Висевший неподвижно в воздухе диск просиял и тронулся, набирая скорость, по направлению к ощетинившейся опорами «чечевице». И скорость его движения возрастала настолько быстро, что диск, в итоге, словно бы выстрелил собою в большой корабль, как будто желал пробить его насквозь.
Сияния кораблей растворились — при встрече их — в огромной и яркой вспышке. Такая бы выжгла, вероятно, человеческие глаза до костного дна глазниц, но никого из людей в этот миг на пустыре не было. Упругий плазменный смерч, какие-то мгновения покружив на месте немого взрыва, втянулся в черноту космоса.
И снова стало на пустыре так, как было до появления на нём кораблей. И даже не запылал бурьян, как это ни странно. Лишь пробежали по поникшей траве тускло блестящие концентрические круги — будто по воде от брошенного в неё камня.
— Сработало! — обронила одна из ящериц на своём наречии, где использовались настолько высокие частоты, что человек ничего бы не услышал.
— Прекрасно, — не повернув морды, отозвалась другая. — На этот раз мы перехитрили работорговцев.
— Как жаль, что опять пришлось убивать людей, — продолжала первая, отряхивая пепел с посверкивающих чешуек. — Я восхищаюсь этими существами. Подумать только: мы ставим барьеры страха, способные удержать, кажется, любую тварь во вселенной, а некоторые из людей на это плевать хотели и всё равно идут! У них непобедимая воля. Они способны преодолевать любые навязываемые эмоции. А нам приходится убивать их! Уничтожать лучших. Истреблять героев…
— Мы вынуждены так поступать. Ведь люди неспособны понять, на что они могут обречь свой мир! Достаточно комиссарам Коалиции зафиксировать пороговое число согласий — и во Вселенском конгрессе они получат очередной мандат на планетарный психоконтроль. Тогда любые другие согласия на этой планете они будут программировать уже сами. Цивилизация людей отправится — стройными колоннами, широко улыбаясь — прямиком в тот ад, из которого мы бежали с таким трудом.
— Какой это был кошмар… Нет! Уж лучше пусть мы будем для них жестокими убийцами, безжалостными чудовищами. Пока ещё существуют во вселенной миры вне сети психоконтроля — жива надежда!
Вновь яркая звезда, появившаяся из ниоткуда, вспыхнула в глухом небе. Её отражение затрепетало сияющей и быстро растущей точкой на поверхности чёрного глаза ящерицы.
— Работорговцы заметили вспышку аннигиляции своего корабля и выслали перехватчик.
— Так точно… по наши души.
— А лодочки у нас уже нет. И помощь не успеет прийти.
— Что делать! Придётся погибнуть здесь. Но это лучше, чем сдаться и позволить им снова запрячь наши души в лямку психоконтроля.
— Конечно! Чем отупеть в блаженном рабстве, лучше умереть, но — с надеждою в душе, как… как люди!
Ящерицы, схватив оружие, припали хищно к земле, выставив перед собой прозрачные трубки.
Звезда снижалась.
Андрей Евсеенко
УБЕДИТЕЛЬНЫЕ АРГУМЕНТЫ
Я очень долго сомневался, стоит ли вести этот дневник. Его никто никогда не прочтёт, ведь у меня нет иного носителя информации, кроме мозга. Да и он теперь столь несовершенен, что потребуется очень много времени и усилий, чтобы заполнить его неупорядоченные ячейки. Но разве у меня есть выбор? Разве могу я чем-то ещё отдалить деградацию своей личности? Увы, нет. Итак, начинаю…
Третье звено пятой эскадрильи прикрытия ушло в гиперпространственный тоннель за секунду до взрыва. Вспышка, яркости которой могли позавидовать сверхновые, осветила умирающие миры. Это сгорала армия арктурианцев. Все их звездолёты, ремонтные доки, санитарные транспорты — всё, что они смогли собрать для решающей битвы, было уничтожено. Нам удалось-таки заманить их в эту ловушку. И теперь десантникам предстояла лёгкая прогулка по планетам, лишённым защиты. Гладкие стены тоннеля очень скоро выведут наши корабли к добыче. Ждать осталось совсем недолго.
Я сидел в кресле пилота, оттачивая на тренажёре боевые рефлексы. Компьютер моделировал всё новые ситуации, не желая мириться со своим поражением. В конце концов он сдался, выдав шкалу оценок: реакция — 98 процентов, точность стрельбы — также 98, вероятность победы — 99,9. Три девятки! Лучший результат в эскадрилье! Жаль, что враг уже уничтожен.
Сигнал тревоги слишком поздно прервал мою радость, не оставив шанса на спасительный манёвр. Прямо по курсу в гипертоннеле выросла стена. Это было невозможно… Считалось, что невозможно. Но арктурианцам удалось перекрыть тоннель, попутно уничтожив наши корабли и тем отомстив за собственную гибель. Всё, что я успел, это нажать кнопку ментальной катапульты. В следующее мгновение наступила темнота…
Я очнулся от яркого света, бьющего в глаза. Мне было очень плохо, сознание плыло от перегрузок трансформации. Голова раскалывалась от невыносимой боли. Но я был безумно рад этому: мне больно, значит, я жив! Я заново родился! На одной из планет, оказавшихся рядом с тупиком в тоннеле, нашлась подходящая ментальная матрица. И теперь моё сознание медленно заполняет этот драгоценный сосуд, стирая личность аборигена. Его мозг далёк от совершенства, но это максимум, на что я мог рассчитывать. Остальные особи подходящего для меня вида здесь ещё примитивнее. Но ничего, главное — жив!
Вскоре мне полегчало настолько, что я смог встать на ноги. Глаза уже научились фокусироваться на отдельных предметах. Пора осмотреться в новом мире.
