Фредерик Пол - Другая сторона времени. Осада вечности. Дальние берега времени.
Однако Даннерман, похоже, не удивился. Он уже отвечал китайцу:
— Во-первых, если бы у меня и были какие-то специфические идеи, я бы не высказывал их вслух. Не забывайте: Чудик слышит все, о чем мы говорим. Но если речь идет об общих принципах, то вреда в их обсуждении я не вижу. Конечно, в абстрактном плане.
— Конечно, — согласилась Розалина. — Итак?
— То, что делают заключенные, зависит от того, чего они хотят достичь. Если главная цель — побег, то они роют тоннель, прячутся в мешках с мусором, добывают оружие или сами его изготавливают. Затем заставляют охрану выпустить их из тюрьмы. Или берут заложников, или устраивают голодовку. Конечно, это срабатывает только в том случае, если тем, кто по другую сторону, не безразлично, живы они или нет.
— Что вы советуете? — нетерпеливо буркнул генерал.
— Я бы посоветовал больше не говорить об этом, — спокойно сказал Даннерман.
— Замечательно, — язвительно заметил Джимми Лин. — Ваш совет — ничего не делать. Наверное, поэтому такие, как вы, и не смогли схватить ребят, похитивших пресс-секретаря.
Даннерман сердито посмотрел на китайца и собрался было ответить, однако, поймав взгляд Пэт, промолчал, повернулся спиной и отошел к груде продуктов.
Пэт не могла понять, что случилось. В реплике Джимми был какой-то подтекст.
— Что такое? — спросила она. — В чем дело, Джимми? Китаец ткнул пальцем в Даннермана.
— Спросите его.
— Черт. — Пэт подошла к кузену, — Дэн. о чем он говорит? Даннерман поднялся с чашкой вина в руке.
— Откуда мне знать?
— А я думаю, что ты знаешь. Почему он сказал «такие, как вы»? Даннерман пожал плечами.
— Возможно, потому что я занимался в тренировочном лагере подготовки полицейского резерва.
— Вряд ли дело в этом, Дэн. То было давно. А что теперь? Прежде чем ответить, он сделал несколько глотков. Потом вздохнул.
— Ладно, Пэт. Думаю, это уже не имеет значения… Я работаю на Национальное Бюро Расследований.
Она ожидала худшего, но все же почувствовала, как по телу раскатилась теплая волна, вызванная выбросом в кровь адреналина.
— Ты шпик?
— Да, я агент Бюро. Мне приказали выяснить, что происходит на «Старлабе».
— Дэн!
На его лице появилось выражение сожаления… нет, не сожаления, а упрямства и недовольства.
— А чего ты ожидала, Пэт? Как только поползли слухи, Бюро пришлось докапываться до того, чем ты занимаешься.
— Ублюдок! — воскликнула она, еще не веря в то, что узнала. — Вот уж не поверила бы, что ты на такое способен! Пришел ко мне, прикинулся бедняжкой, которому срочно требуется работа, а сам все время шпионил за мной. Скажи, Дэн, что я тебе такого сделала? Или ты до сих пор не можешь простить, что не получил свою долю наследства?
— Ничего личного. У меня был приказ.
— Приказ? Какой же? Украсть что-то со «Старлаба»? Чтобы отдать потом проклятым федералам?
— По-моему, ты пытаешься смотреть на все слишком односторонне, — без особой убежденности ответил он.
— А какие еще могут быть стороны? И как далеко ты готов был зайти ради блага доброго старого Бюро? А, Дэн? Ликвидировать меня при необходимости?
— Да успокойся ты! За кого ты меня принимаешь? За всю жизнь я застрелил всего двоих, и то без большого желания, потому что иначе они бы убили меня. Никто не приказывал убрать тебя.
— А если бы приказали?
— Не приказали бы, — упрямо ответил Дэн. Больше ему сказать было нечего.
Свернувшись калачиком и закрыв глаза, Пэт улеглась на пол лицом к стене, но не уснула. Да и не собиралась. Ей лишь хотелось немного побыть одной, насколько возможно. Национальное Бюро Расследований! Все знают, что это такое — всякая чушь с рыцарями плаща и кинжала, с упором на кинжал. И вот, как оказалось, ее кузен один из них.
И дело не только в Дэне Даннермане, думала Пэт, чувствуя себя оскорбленной и униженной. Все ее нынешние товарищи так или иначе предали ее, обманули ее доверие. Деласкес и Джимми Лин тем, что хотели продать трофеи со «Старлаба» другой стране; Розалина Арцыбашева тем, что потребовала для себя большего куска пирога. Будь Пэт Эдкок слабой женщиной, она позволила бы себе поплакать. Не будучи таковой, она просто уснула.
Когда Пэт разбудили громкие голоса, лучше не стало. Она по-прежнему лежала лицом к стене, не желая поворачиваться и присоединяться к остальным. Мартин и Джимми Лин спорили из-за еды.
— Но это же всего лишь объедки, — жаловался Джимми. — Никому не нужные остатки. И кто только мог заказать себе такое?
Потом прозвучал голос Розалины, терпеливо старавшейся сохранить мир:
— В первые дни на «Старлабе» были астрономы из десятка разных стран. Как я полагаю, каждый выбирал собственное меню.
— Ну да, то, что получше, съели, а остальное досталось нам. И тут же голос Мартина, тоже раздраженный:
— Мне осточертело ломать зубы об эти вонючие, непрожаренные русские бифштексы.
— Я уже говорила… — Это Розалина. — Если бы сделали, как я, и подержали их с часик в воде, они стали бы немного мягче.
— И застывший жир… Арцыбашева не стала спорить.
— Тогда возьмите фруктовый компот.
— Я сыт по горло фруктовым компотом, — сказал Джимми Лин. — Вообще, никто не знает, сколько это все хранилось невесть где.
Пэт не хотелось принимать участие в знакомом и надоевшем споре. У нее было собственное мнение по поводу дегидрированного блюда. Кажется, бефстроганов?.. Пэт вдруг вспомнился сандвич с яичницей и парой ломтиков бекона на ржаном тосте. Хорошо бы отведать свежего салата, на котором еще поблескивают капельки росы, кусочек авокадо, немного зеленого перца…
Ничего не поделаешь. Она встала и направилась к «столу», игнорируя остальных. Это было нетрудно. Розалина уже приступила к своим упражнениям, Мартин и Джимми о чем-то шептались у бака с водой. Только Даннерман что-то ел, сидя на полу. Заметив Пэт, он виновато посмотрел на нее, но ничего не сказал.
Пэт тоже промолчала, так как не желала разговаривать с двуличным шпиком, Дэном Даннерманом. Не обращая внимания на кузена, она не спеша изучила предложенное «меню», прочитала этикетки, пощупала то, что лежало в пластиковых пакетах. В итоге выбор пал на пакетик чили; его по крайней мере не требовалось вымачивать, чтобы сделать съедобным.
Мартин был прав: холодная пища казалась отвратительной. «Завтракая», Пэт повернулась спиной к Даннерману, но не удивилась, когда услышала его голос.
— Все еще злишься? Пэт отмолчалась.
— Если хочешь, я попрошу прощения.
Она опять не ответила, и Дэн, очевидно, сдался. Когда Пэт осторожно огляделась, Даннерман уже присоединился к Розалине, копируя ее упражнения. Она собиралась заняться тем же, чувствуя, что набрала несколько фунтов лишнего веса из-за несбалансированной диеты, но Дэн лишил ее такой возможности.
