Невил Шют - На берегу
— Странно, почему нас туда посылают.
— Трудно сказать. Может быть, адмирал нам объяснит.
Еще некоторое время оба кропотливо изучали карты.
— Каким путем вы бы пошли? — спросил наконец офицер связи.
— Не погружаясь — вдоль тридцатой широты, севернее Новой Зеландии, южнее Питкэрна, до сто двадцатого меридиана. Оттуда строго на север по меридиану. Так мы придем в Штаты, к Калифорнии, примерно у Санта-Барбары. И возвращаться из Датч-Харбор надо бы тем же путем. Строго на юг по сто шестьдесят пятому меридиану мимо Гавайских островов. Заодно по дороге заглянули бы и в Пирл-Харбор. И опять прямиком на юг, покуда не сможем всплыть где-нибудь возле островов Содружества, а может, немного южнее.
— Сколько же это времени придется идти с погружением?
Капитан сверился с бумагой, лежащей на столе.
— Вчера вечером я пробовал рассчитать. Думаю, мы не будем подолгу оставаться на одном месте, как в прошлый раз. С погружением пройти надо, по моим расчетам, около двухсот градусов, двенадцать тысяч миль. (Окажем, шестьсот часов хода — двадцать пять дней. Да еще дня два на обследование и какие-нибудь задержки. Скажем, двадцать семь дней.
— Под водой это немало.
— «Меч-рыба» шла дольше. Тридцать два дня. Тут главное — сохранять спокойствие и расслабиться.
Офицер связи изучал карту Тихого океана. Его палец уперся в многочисленные рифы и группы островов южнее Гавайских.
— Южнее Гавайев не очень-то расслабишься, когда надо будет крутиться, не всплывая, в этой каше. Да еще под самый конец рейса.
— Знаю. — Капитан пристально разглядывал карту. — Может быть, стоит взять немного западнее и подойти к Фиджи с севера. — И, помолчав, договорил: — Датч-Харбор меня беспокоит больше, чем обратный путь.
Еще с полчаса они изучали карты и план предстоящей операции. Наконец австралиец сказал:
— Да, недурной предстоит рейсик! — Он усмехнулся. — Будет о чем рассказывать внукам.
Капитан вскинул глаза на Питера, потом и сам улыбнулся:
— Вы совершенно правы!
Офицер связи ждал тут же, в каюте, покуда капитан Тауэрс звонил секретарю адмирала. Прием назначили на следующее утро, на десять часов. Больше Холмсу незачем было оставаться на базе; они с капитаном условились встретиться на другое утро незадолго до назначенного часа в приемной у секретаря, и Питер ближайшим поездом отправился в Фолмут.
Он доехал еще до обеда, взял оставленный на станции велосипед и покатил домой. Приехал разгоряченный, с радостью скинул китель и прочее, стал под душ, потом принялся за холодную закуску. Мэри он застал порядком озабоченной: дочка начала слишком бойко ползать.
— Я ее оставила в гостиной на ковре, пошла в кухню чистить картошку. А через минуту смотрю — она уже в коридоре, под самой кухонной дверью. Просто бесенок. Теперь она прямо носится по всему дому, не угонишься.
Сели обедать.
— Нам надо раздобыть какой-нибудь манежик, — сказал Питер. — Знаешь, есть такие деревянные, складные.
Мэри кивнула.
— Я уже об этом думала. Есть такие, у них сбоку в несколько рядов нанизаны пестрые кольца, похоже на счеты.
— Пожалуй, такие манежи еще продаются, — сказал Питер. — Может, мы знаем кого-нибудь, кто больше не заводит детей? Может, у них найдется ненужный?
Мэри покачала головой.
— Я таких не знаю. По-моему, у всех наших друзей родятся младенцы один за другим.
— Я поразведаю в городе, может, найду что-нибудь подходящее.
Пока обедали, все мысли Мэри заняты были дочуркой, Лишь под самый конец она спохватилась и спросила:
— Питер, а что случилось с капитаном Тауэрсом?
— Он получил план новой операции. Наверно, это дело секретное, ты никому не рассказывай. Нас посылают в довольно далекий рейс по Тихому океану. Панама, Сан-Диего, Сан-Франциско, Сиэтл, Датч-Харбор, а возвращаться будем, вероятно, мимо Гавайских островов. Пока все это еще не очень определенно.
В географии Мэри была не сильна.
— Кажется, это ужасно длинный путь?
— Да, изрядный. Не думаю, что надо будет пройти его весь. Дуайт очень против захода в Панамский залив, потому что не знает, как там с минными полями, а если туда не заходить, это на тысячи миль короче. Но все равно путь не близкий.
— И надолго это?
— Я еще точно не рассчитал. Примерно месяца на два. Понимаешь, — стал объяснять Питер, — нельзя пойти прямиком, допустим, на Сан-Диего. Капитан хочет как можно меньше времени идти с погружением. А значит, надо будет нестись поверху курсом на восток по какой-то безопасной широте, пока не пересечем на две трети южную часть Тихого океана, а потом взять круто к северу до самой Калифорнии. Это немалый крюк, зато меньше идти с погружением.
— Сколько же времени вам идти под водой?
— Капитан считает, двадцать семь дней.
— Но ведь это ужасно долго?
— Долгонько. Не рекорд, ничего похожего. Но довольно долго без свежего воздуха. Почти месяц.
— Когда вы отправляетесь?
— Чего не знаю, того не знаю. Сперва предполагалось выйти примерно в середине следующего месяца, но к команде прицепилась эта треклятая корь. Пока от нее не избавимся, выйти нельзя.
— А заболели еще люди?
— Только один — позавчера. Судовой врач полагает, что это последний случай. Если он не ошибается, нам можно будет выйти примерно в конце этого месяца. А если нет, если еще кто-нибудь захворает, тогда уйдем в марте, когда точно — не угадаешь.
— Значит, ты вернешься в июне, а когда точно — неизвестно?
— Думаю, что да. Так ли, эдак ли, к десятому марта мы от кори избавимся. Стало быть, к десятому июня будем дома.
Упоминание о кори вновь пробудило материнскую тревогу:
— Хоть бы Дженнифер не заразилась.
День они провели по-семейному в своем саду, Питер принялся пилить дерево. Оно было не очень большое, и не так уж трудно оказалось перепилить ствол до половины, а потом обвязать веревкой и тянуть с таким расчетом, чтобы оно свалилось на лужайку, а не на дом. До вечернего чая Питер обрубил сучья, прибрал их — пригодятся зимой на топливо — и успел распилить на поленья немалую часть ствола. Малышка проснулась после дневного сна, Мэри разостлала на лужайке ковер и усадила на него дочку. Ушла в дом взять поднос с чашками и всем прочим для чая, а когда вернулась, дочка была уже футов за десять от ковра и усердно грызла кусок коры. Мэри отчитала мужа, посадила его сторожить малышку, а сама пошла за чайником.
— Так не годится, — сказала она, возвратясь. — Без манежа нам не обойтись.
Питер кивнул:
— Завтра утром съезжу в город. Нам назначен прием у начальства, но потом я, наверно, буду свободен. Пойду к Майерсу, погляжу, может, там еще не все распродано.
