Виктор Гончаров - Межпланетный путешественник
Джек справился немного со своей слабостью:
— Вы тут побудете минут двадцать, — сказал он мне. — Не вздумайте удирать — пуля в лоб и никаких гвоздей…
Что ему ответить на столь наглое и циничное заявление? Я смолчал.
Пуговка, опустил металлические шторы окна, — мы остались при электричестве, — и кинул острый взгляд на обессиленного Джека:
— Г-н профессор, — сказал он, — по всей вероятности, вы потребуетесь не так скоро, как предполагает мой камрад: ему нужно изрядно отдохнуть…
— Ну что там!.. — отозвался угрюмый Джек.
— Да-да, ты должен, я вижу, как следует, отдохнуть. И вы используете это же время для отдыха. Вот здесь имеется койка…
Пуговка направился к драпри.
— Хорошо, хорошо, не беспокойтесь! — почти-что закричал я.
Но ему очень хотелось показать мне койку и, продолжая приглашать меня, он вошел за драпри…
Джек мотался на ногах, пяля отяжелевшие веки и ничего не подозревая.
У меня руки и ноги отнялись от одной мысли, что должно сейчас произойти. Муть поднялась из живота и перед глазами запрыгали фиолетовые круги. Вот она, катастрофа!
Но… пуговка спокойно звал меня, и, пересиливая дурноту, я принужден был откликнуться на приглашение. Не смея глядеть по сторонам, чувствуя, как подгибаются ноги, я раздвинул драпри.
— Ого! — воскликнул Джон, и я готов был рухнуть на пол, думая, что он заметил ребят…
Нет, это восклицание относилось ко мне.
— Ого! Как вы ослабли! Вам непременно надо соснуть. Вот здесь в шкапу вы найдете чистое белье… Пожалуйста, ложитесь сейчас же…
Он непринужденно держал себя, вертелся от шкапа ко мне и обратно: не заметить присутствия незваных гостей он не мог… и я робко осмотрелся.
Ребят за драпри не было.
— Раздевайтесь и ложитесь, — увещевал меня Джон, видя мою остолбенелость и приписывая ее действию бессонницы. — Сейчас, сейчас идем, повернулся он к нетерпеливому своему другу. — Ну, до скорого свидания, профессор; пожалуйста, спите; восстанавливайте силы. Они нам скоро понадобятся.
— Не вздумайте улизнуть, — снова предупредил меня упрямый Джек, хотя язык его ворочался, как мешалка в тесте.
И приятели ушли.
Я машинально опустился на койку в абсолютной растерянности.
Усилитель звуков в потолке доложил об удаляющихся шагах и о мерной поступи вокруг машины: очевидно, ко мне приставили сторожа.
Итак, я один…
Неужели тот корявый сапог, который я так своевременно попросил убраться, неужели и толчки, и хмыкание, и движения за драпри, неужели все это было обманом слуха и зрения? Измышлением развинченных органов чувств?
Я не знал, что думать. Во всяком случае я почувствовал себя сразу одиноким и несчастным, лишившись друзей. Если даже они были плодом моего больного воображения, пускай продолжалась бы эта иллюзии; она давала мне бодрость!..
Не знаю, сколько времени просидел я в состояния полнейшей прострации и унылого окаменении до того момента, когда услышал вдруг мягкий храп непосредственно под собой.
"Новая галлюцинация", — подумал я безнадежно.
Но храп повторился, аккомпанируемый мелодичным присвистом.
Чтобы отогнать от себя соблазнительные, галлюцинаторные звуки, — только для этого! — я приподнял край одеяла и заглянул под кровать.
Силы небесные!
Мирно обнявшись, словно наигравшиеся котята, спали там мои верные спутники. Рядом с ними лежало и их оружие.
Вот что значит простая, здоровая натура! Вот что значит не иметь интеллигентской расхлябанности! Только теперь я понял, насколько жизнеспособен и крепок тот слой общества, представителями которого являлись мои юные друзья!..
Должно быть, в избытке нахлынувших на меня чувств, я интенсивно задышал; может быть, даже запыхтел изрядно, едва справляясь с истерическим радостным спазмом глотки. Вихрастый Гришка проснулся, вытаращил глаза на мою склоненную голову я вдруг выкатился из-под кровати, не забыв однако зацепить с собой револьвера. С другой стороны, тем же порядком выкатился его друг.
Они немедлено сунули носы за драпри и успокоились.
— Где мы?
Я сказал.
— Ушли цилиндры?
— Да.
Сладко потягиваясь, вихрастый резюмировал:
— Жрать сильно хочется. Здорово мы поспали; а вы?
И не дожидаясь ответа, а я совсем не мог говорить по причине душившего меня волнения, он полез в один шкап, в другой и, наконец, нашел, что искал.
— Хотите? — мне предложили бутерброд.
Я и есть не мог; только головой замотал.
— Эка вы развинтились, — заметил вихрастый. — Ну, что нового узнали?.. Мы послушали, послушали, — ни чорта по ихнему не понимаем, да и решили окунуться под кровать, а то ноги здорово замозжили.
— Пускай он спать ляжет, — с набитым ртом произнес младший юнец, указывая на меня.
— И то. Ложитесь-ка вы, а мы покараулим… А хорошую штуку они смастерили (кивок на потолок). Около нас, значит, дежурство есть?.. Забыли, должно, привернуть, или как там?..
Вихрастый подставил стул и полез к трубе:
— Во, Мишк, послушай, как город гудит!..
Ребята до всех тонкостей обследовали машину. Потрогали, покрутили всюду, где можно было покрутить. Посидели по-очереди на стуле со стеклянными ножками; поинтересовались как управлять машиной?
Я удовлетворил их любознательность.
— А вы можете? — спросили они меня.
До сих пор мне как-то не думалось об этом. Теперь же, при их вопросе я сорвался с койки с блеснувшей в голове отчаянно удачной мыслью, как мне казалось.
Но пришлось остыть.
Джек вынул самую необходимую часть психо-аккумуляторов, и машина не могла лететь.
— Пр-роклятие! — вместо меня прорычал вихрастый, догадавшись о моих разбитых планах и, посмеиваясь, присовокупил:
— Дрыхнули бы вы лучше, старина!..
V
ГЛУПЕЙШЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Я отлично успел выспаться задолго до прихода цилиндров. Выспаться, собраться с мыслями и обдумать ситуацию.
— Ситуация наша неопределенно-туманная, — сказали мои юные друзья, очень удачно выразив в этих словах наши действительно не весьма четкие перспективы.
Все-таки развинченность моя несколько умерилась; не настолько впрочем, чтобы я, подобно ребятам, стал предаваться радужных мечтаниям.
А они так солидно освоились с новым положением, будто здесь родились и выросли. Никакие мои увещевания относительно полной непригодности данной обстановки для игры в чехарду, для громкого пения грузинских (и каких бы то ни было) песен, для борьбы и других милых развлечений, никакие мои увещевания на сей счет не действовали. Словно взбесились ребята!
