Юрий Брайдер - Между плахой и секирой
– А имя помнишь?
– Оська… – мальчишка впервые поднял глаза на своих спасителей.
– Иосиф, значит… Или Осип?
– Не знаю.
– Год рождения? Впрочем, этого ты точно не знаешь… Родители есть?
– Нет.
– Что значит – нет? Тебя же не из глины слепили! Мать свою помнишь?
– Немного. Я есть хотел. Она ходики на базар понесла и не вернулась. А отец еще раньше умер. Его, говорят, бешеная крыса укусила.
– Сирота, значит. Беспризорник. Тогда все понятно. Жил по подвалам, голодал, подворовывал, а потом тебя рогатые подобрали. Накормили, одели, обласкали и объявили сыном Каина, который волен творить над другими людьми все, что ему заблагорассудится. Так?
– Так, – удивление выражали не только его глаза и губы, но даже уши. – А вы откуда знаете?
– Тут и знать нечего. Таким манером еще Святополк Окаянный пацанов в свою дружину вербовал. И давно ты с рогатыми водишься?
– Не очень… – теперь на лице появилось выражение растерянности.
– Разве ты дни считать не умеешь?
– А зачем?
– Действительно, зачем… В Эдеме первый раз?
– Нет, второй.
– Как вы сюда добираетесь?
– Обыкновенно, – Оська-Иавал пожал плечами. – Ногами.
– Я понимаю, что не на крыльях. Обратную дорогу сможешь найти?
– Смогу, наверно.
– Нравилось тебе у рогатых? Чего потупился, как красная девица! Признаться боишься! Сколько людей загубил?
– Не знаю… Ни одного вроде…
– Врешь. В стычках участвовал?
– Участвовал.
– Где?
– В Отчине, Агбишере, Баламутье…
– Ого! Поносило тебя, однако… А здесь?
– Здесь – нет.
– Как это – нет? А сегодня?
– Разве это стычка… – от воспоминаний о пережитом ужасе его всего передернуло.
– Что это за люди, которые на вас напали?
– Разное про них говорят… Вроде бы они хотят все сначала начать, как бы от Адама. Но только по-другому. Не покидать больше Эдема. Дескать, это единственное место, где положено жить людям. А все остальное – для ядовитых гадов и диких зверей.
– Ну а у вас, естественно, на Эдем есть другие планы?
– Никаких… За бдолахом сюда ходим, вот и все. Людям здесь долго жить нельзя. Сами видите, каким этот стал… – он с опаской глянул в сторону Эрикса, заканчивавшего засыпать яму. – Не человек, а вурдалак какой-то…
– Зато вы – невинные пташки! – не выдержал Зяблик. – Бдолах жрешь?
– Ага, – кивнул Оська. – Дают понемногу.
– Чтоб рога росли?
– Тут дело не в рогах, – Оська говорил осторожно, словно боясь, что его могут превратно понять. – Дело в вере. Рога это только знак… Доказательство того, что я верую в отца нашего Каина. У тех, кто не верит, они не растут. Поэтому-то среди нас и нет шпионов.
– Почему же у тебя самого рога не выросли? – поинтересовалась Верка.
– Я совсем недавно приобщился… Только первое посвящение прошел. Меня еще и на сковородку не пускали.
– И не пустят, будь уверен – Зяблик для доходчивости щелкнул Оську по лбу. – Слыхал, что про тебя тут калякали? Жизнь тебе сохранят только при условии полного раскаяния. Что ты на это скажешь? Отрекаешься от своей людоедской веры?
Теперь, когда непосредственная опасность вроде бы миновала, а страх понемногу отпустил, юный аггел не склонен был принимать столь скоропалительное решение.
– Ну не знаю, – замялся он. – Нельзя же вот так сразу взять да отречься… Подумать еще надо.
– Как ты сказал? – голос Зяблика перешел в зловещий шепот. – Нельзя сразу? Можно!!! Сейчас ты не только от Каина, а даже от половой жизни навсегда отречешься! Эй, дорогой! – он помахал рукой, обращаясь к Эриксу. – Можно я твоей секирой воспользуюсь?
– Для какой цели? – лениво поинтересовался тот.
– Надо тут одному фраеру мозги вправить. Путем усечения яиц.
– Кому вправить? – слегка удивился Эрикс.
– Фраеру! Не понимаешь? То-то, я гляжу, ты сам землю копаешь, хотя дармовой силы в распоряжении навалом. Не русский, что ли?
– Как бы это вам лучше сказать… – На невозмутимом лице Эрикса появилось что-то похожее на смущение.
– Как в паспорте написано, так и говорите, – с видом знатока посоветовал Смыков.
– Паспорт? А, вы, наверное, имеете в виду идентификатор личности?
– Мать честная! – присвистнул Зяблик. – А ты хоть в каком году родился?
Эрикс хотел что-то ответить, уже и рот открыл, но потом махнул рукой.
– Нет, вы не поймете. Мы не употребляем десятичную систему счисления. Но если это вам так интересно, я попробую перевести дату моего рождения в удобную для вашего понимания форму… Хотя без компьютера, конечно, будет трудновато… – Он вздохнул непонятно почему. – Какое летосчисление вас устраивает больше: александрийское, антиохийское, диоклетианово, христианское, византийское или мусульманское?
– Все! – замахал на него руками Зяблик. – Дальше не будем! Замнем для ясности. А не то сейчас начнется базар на тему истории будущего. Один только вопрос любопытства ради: до Марса ваши современники уже добрались?
– Конечно. И уже довольно давно… Я там сам, правда, не был, но некоторые из моих знакомых отдыхали на Марсе.
– А почему вы не были? – опечалилась Верка. – Это же, наверное, так интересно…
– Я собирался на Титан… Да вот не получилось… Эта удивительная новость на некоторое время отвлекла внимание ватаги от упорствующего в своих заблуждениях аггела. Однако вскоре Зяблик спохватился:
– Что притих, гаденыш? Думал, забыли про тебя? Нет уж – дудки! Если прибился к нам, изволь чужой устав чтить. Цацкаться тут с тобой никто не собирается. Сам знаешь, что мы за тебя своей головой отвечать обязаны. Не хватало лишних хлопот! Если не отречешься сейчас же от своей рогатой братвы, а заодно и от батьки их кровавого, я с тобой то же самое сделаю, что он с брательником своим. Мне не привыкать. Как раз за это самое первый срок тянул. Ну?
– Отрекайся, зайчик, отрекайся! – Верка погладила Оську по голове. – Ну зачем тебе с этой сволочью водиться! Можно и по-человечески жизнь прожить.
– Как свинопасы сиволапые? – ухмыльнулся Оська.
– А хотя бы! Чем плохо! – поддержала Верку Лилечка. – Земля прокормит. Община в обиду не даст. Семью заведешь. Детей.
– Какая семья, какие дети! – Оська с тоской глянул в свинцовое небо. – Конец скоро всему придет… В аггелах я бы хоть погулял в свое удовольствие… Хотя какая теперь разница… Ладно, отрекаюсь!
– Это ты брось! – погрозил ему пальцем Зяблик. – Разве так отрекаются?
– А как? – удивился Оська.
– Как клялся, так и отрекайся. Только наоборот.
– Вы это серьезно?
– Вполне. И не залупайся, когда с тобой старшие говорят. А не то и в самом деле топор возьму! Отчикаю твою мошонку, сразу покладистым станешь. Усек?
