Василий Криптонов - Ты можешь идти один
Эля сидела за столиком. Даже не болтала по телефону. Ждала.
— Я думал, ты ушла, — признался я, садясь на прежнее место.
— Ага, размечтался! — фыркнула Эля. — Меня палкой не прогонишь, если мне интересно.
— Тебе интересно?
— Ага.
— Что именно?
Склонив голову, она промурлыкала:
— «В такой веселый светлый день — как можно быть таким несчастным?»
Я отвел взгляд и сосредоточился на бутылке. Попытался сорвать крышку о край стола, но лишь накрошил на колени трухлявой древесины.
— Дай сюда!
Эля забрала у меня бутылку и зажигалкой ловко открыла ее. Хлынула пена. Эля также сноровисто припала к горлышку и отпила лишнего, после чего вернула мне бутылку.
— Ну, за знакомство!
Мы стукнули бутылки друг о друга и сделали по глотку.
— Итак! — всплеснула руками Элеонора. — Обо мне, да? Ну, начну. Меня зовут Элеонора, я живу вот в этом доме. Мне четырнадцать лет, учусь в школе. Я панк, тащусь от «Короля и шута», «Тараканов!» и «Наива». И еще я считаю, что все мои одноклассники — дебилы, с которыми поговорить не о чем. Теперь ты.
Я задумался. Что же ей сказать?
— Ты не думай, — посоветовала Эля. — Ты говори, как есть.
— Меня зовут Дима, — признался я. — Мне шестнадцать. Люблю рок-музыку, типа «Кино» и «ДДТ». Тоже в школе учусь.
— В какой?
— В четвертой.
— Погоди… Это в поселке, что ли?
— Ну да.
— Неделю назад «стрелка» была, наши против ваших — ты ходил?
Я вспомнил, что именно неделю назад меня избил Рыба с толпой своих прихвостней. Вот куда они, видимо, направлялись!
— Нет.
— Хорошо. А то я бы тебе глаза выцарапала!
Элеонора еще раз приложилась к бутылке. Потом хитро прищурилась, глядя на меня.
— Слушай, а почему ты со мной поздоровался?
Тут настал мой черед пить — чтобы было время подумать.
— Как тебе сказать, — пробормотал я, поставив бутылку на стол.
— Знаешь, что в панках зашибись? Им можно всю правду говорить. Так что давай, смелее!
То ли раскованность этой девушки на меня так повлияла, то ли алкоголь успел проложить дорожку к мозгу, но я выложил ей все. И про свою десятилетнюю большую любовь, и про загадочную дружбу с Машей, про ее внезапное чувство, про осенний бал, про брата и про Борю. О космическом происхождении последнего я, впрочем, умолчал.
За время своего путанного рассказа я скурил две сигареты и даже еще раз сбегал к ларьку. На этот раз взял немного денег у Эли и купил сразу четыре бутылки. А когда я закончил говорить, бутылок осталось всего две.
— Ну ты даешь, — покачала головой Эля. — Такая «Санта Барбара» — закачаешься. И что, не знаешь, кого выбрать?
Я уже был в том состоянии, когда окружающий мир сужается до собеседника. К тому же сгустились сумерки, добавив происходящему интимности.
— Да как тебе объяснить? — почесал голову я. — Понятно, что я Жанну выберу. Но Машу жалко…
— Жалко у пчелки! — отрезала Эля. — Что, ты с ней из жалости встречаться будешь?
— Ну, не только…
— Ага, значит, тоже к ней не ровно дышишь?
— Наверное, да…
— А со мной-то чего поздоровался? Дурачок, ты ж во что угодно влюбишься, что с тобой заговорит! Тоже мне, дон Жуан!
Тут я рассердился. В конце концов, она была даже младше меня! К тому же я был пьян.
— С чего ты это взяла? — нахмурился я.
— С того. Сам рассказывал. Хочешь сказать, не влюбился в меня?
— Нет!
— Прямо вот ни капельки?
— Вообще нет!
— И даже сможешь поцеловать и не влюбиться?
— Да легко!
— Докажи!
Я решительно встал, переместился к Элеоноре и… решимость меня покинула. В нескольких сантиметрах я видел ее симпатичное личико. Она прищурила глаза и облизнула губы чуть заметным движением. Поцеловать… Как это вообще можно?!
— Ну? Струсил? — почти шепотом сказала она.
— Еще чего!
Алкоголь помог мне решиться. Вообще я планировал просто ткнуться губами в ее губы и спраздновать победу. Но когда наши губы соприкоснулись, все пошло наперекосяк. Я не успел опомниться, как Эля обняла меня, и невинный поцелуй перешел в откровенный засос. Ощущения были невероятными. Мне казалось, что я пью из какого-то волшебного источника, который лишь слегка отдавал пивом и сигаретами. Такие нежные губы, такой дерзкий язычок…
Должно быть, прошло минут пять, прежде чем мы прервались. Как-то забылся соревновательный аспект происходящего. Эля прильнула ко мне, как кошка, забравшись с ногами на лавочку.
— Первый раз, да?
— Ага, — только и сказал я.
Руки сами обняли ее, ладони сомкнулись на животе. Эля почти лежала на мне спиной, глядя на звездное небо.
— Чувствуется, — проговорила она. — Что впервые. Но быстро учишься. Молодец.
Эта малявка поучала меня, будто была старше лет на пять. Но почему-то раздражения уже не было. Все мои мысли сосредоточились на том, как бы невзначай переместить руки чуть повыше, на два соблазнительных бугорка, приподнимающих футболку. А впрочем, пока меня полностью устраивал ее теплый живот, слабо двигающийся в такт дыханию. Удивительное ощущение.
— Ты милый, — вдруг сказала Эля.
— А?
— Бэ! Тоже витамин.
— Чего ты…
— Того. Не фиг переспрашивать, все ведь слышишь.
— Хочу и переспрашиваю! — насупился я.
— Вот так?
— Да, так!
— Ты милый, милый, милый! Милый-милый! Ми-и-и-иленький! — принялась забавляться Эля.
— Ты тоже! — сказал я, чтобы просто прервать.
— Что «тоже»? Скажи!
— Ты милая.
— Милая-премилая?
— Да, именно такая.
— Премилейшая?
— Блин, ну хватит!
Эля захохотала, и ее живот напрягся и задрожал под моими руками. В какой-то момент футболка немного задралась, и ладони скользнули под нее. Вот это уже была фантастика!
— Хамство какое! — возмутилась Эля. — А, вообще, ладно. Только дальше не лезь!
— Дальше — куда?
— Ни туда, ни туда! Глаза выцарапаю! Наслаждайся тем, что есть, милый Дима. И, будь так мил, открой пиво!
Мы просидели еще минут пятнадцать, болтая обо всякой ерунде. Пили пиво, курили, целовались. В конце концов, моя подруга принялась клевать носом. Да и я немного занервничал — успею ли на автобус? Потом, правда, я вспомнил, что у меня ни копейки денег, и идти придется пешком. Это меня успокоило.
— Хороший вечер получился, — пробормотала Эля. — Можешь поцеловать мои веки?
Я не стал переспрашивать и уточнять. Просто нагнулся и нежно коснулся губами ее глаз. Готов поклясться, что она заурчала, как самая настоящая кошка. И тут в наш маленький мирок вторгся кто-то третий. Сел на скамейку напротив. Я поднял голову и… увидел Борю Брика.
