Василий Криптонов - Ты можешь идти один
— Думаю, ты попусту болтаешь. Ты — маленький, не очень-то красивый пацан со странностями. Она на тебя и внимания не обратит.
И тогда Боря встал. Я хотел его остановить, но было уже поздно. Он подошел к девушке и встал рядом с ней, держась за поручень так, что их руки почти соприкасались. Разница в росте оказалась существенной — девушка возвышалась над Борей на целую голову. Причем, туфли у нее были без каблуков.
— Здравствуйте, — сказал Брик. — Что-то прекрасное произошло с вами сегодня?
Сверху вниз грянул удивленный взгляд.
— Что, простите? — мелодичным голосом произнесла она.
— У вас такое выражение лица, как будто случилось что-то прекрасное.
Секунды три она изучала Борю взглядом. Я бы уже просто сгорел на месте, но Боря сохранял естественную позу. Не искал, куда деть вторую руку, не откашливался, не крутил головой.
— Да нет, ничего, — пожала плечами девушка. — Просто настроение хорошее. А что?
— Мне очень понравилось ваше лицо, — объяснил Брик. — Вы смотрели в окно и улыбались каким-то своим мыслям. Словно возвышаясь над всей этой серой реальностью. Невозможно было вообразить, что вы где-то живете, учитесь, ходите по магазинам. И совершенно немыслимо представить, как в ваших глазах появляются слезы, или лицо искажается гневом. Вы заставили меня вспомнить об ангелах. Не часто встречаю таких людей. Потому и спросил, не случилось ли с вами чего-нибудь прекрасного.
Чем больше говорил Боря, тем больше я краснел, тем сильнее стискивал кулаки. Для меня все это звучало, как несусветная чушь. Я был уверен, что девушка сейчас просто засмеется и пошлет его куда подальше. Но произошло другое.
Улыбка девушки стала еще ярче. Глаза сверкнули любопытством.
— Ну, наверное, я сама такая прекрасная, — кокетливо сказала она. — Меня зовут Катя.
— Боря.
— Приятно познакомиться.
— Взаимно приятно. Могу я обратиться к вам с необычной просьбой?
— Можно даже на «ты».
— Не могла бы ты подарить мне свою фотографию?
Я закрыл глаза. Нет, это был уже перебор.
— Фотографию? — удивилась девушка. — Зачем?
— Мне было бы очень приятно иногда смотреть на нее и вспоминать о тебе. Мимолетные встречи могут быть прекрасными, но они всегда остаются мимолетными. А иногда так хочется сохранить что-то в памяти.
— Ну, с собой у меня нет фотографий. Но ты можешь увидеть меня еще.
— Правда? Это было бы великолепно!
— Да. Приходи в воскресенье вечером в кафе «Адонис». Знаешь такое?
— Пока нет, но, думаю, сумею найти.
— Захвачу с собой фотографию!
— Захватите свою улыбку!
В это время я уже кусал губы, не зная, как прервать беседу этой невероятной пары. Автобус подъезжал к нужной остановке. Плюнув на то, как я буду выглядеть со стороны, я встал, подошел к Боре и буркнул ему: «Пора».
— Мне нужно выходить, — сообщил Боря Кате. — Спасибо за приятную беседу!
— Тебе спасибо. В восемь вечера, не забудь!
— Я запомню.
Мы шли по тротуару, лавируя между прохожими. Я молчал.
— Что, это было необычно? — с нотками раздражения в голосе спросил Боря.
— Да отстань ты! — огрызнулся я. Если что-то и могло окончательно уничтожить мою веру в себя, так это была сцена в автобусе.
— Я не сказал ей ни единого слова, которого бы ты не знал. И ровным счетом ничего не придумал. Я говорил правду, открыто заявлял о своих желаниях, вот и все!
— Рад за тебя.
— Совсем ты не рад, не ври.
— Ну, не рад. Какая разница?
— Большая разница. Если ты пытаешься научить меня жить, как все, то я пытаюсь научить тебя жить иначе. Лучше. И все, что для этого надо — захотеть вылезти из своей тюрьмы и улыбнуться солнцу.
— Слушай, Боря! — Я остановился и повернулся к нему. — Хватит! Ты достал меня. Ты знаешь людей сколько? Две недели? А мы живем тут целую вечность! Ты не сможешь просто так взять и изменить все. Никто этого не хочет. Ты запудрил мозги девчонке, которая тебе даже не нужна. Предположим, она в тебя влюбится, а потом ты исчезнешь, и она будет страдать. Те двое студентов считают тебя идиотом и при следующей встрече с радостью отпинают. А кондукторша месяц будет рассказывать подругам историю о юродивом придурке, разыгравшем дурацкую сцену у нее на маршруте. Вот и все, чего ты добился!
Боря не обдумывал ответ. Он просто возразил по всем пунктам сразу же, как я закончил:
— Ты знаешь людей всего шестнадцать лет, а они живут тут целую вечность. При этом каждый — не больше сотни лет всего. Вы даже узнать друг друга не успеваете за столь короткий срок! Потому что боитесь это сделать. Конечно, я не смогу изменить всего. Но изменить тебя смогу. И когда-нибудь ты будешь мне за это благодарен. Эта девушка не будет страдать, потому что я не брошу ее просто так. У нее останутся светлые воспоминания. Если парни хотят меня отпинать — пусть пинают. Но заговорить с Катей все равно осмелился только я. Если избиение их утешит — пусть будет так. И мне нет никакого дела до сплетен, распускаемых сварливой кондукторшей, когда мне улыбается такой ангел.
Мы сверлили друг друга взглядами. Ни один не собирался сдаваться. Наконец, я махнул рукой:
— Черт с тобой. Пошли, герой-любовник.
* * *Пилорама представляла собой длинный цех. Визг пил слышался издалека. Когда мы с Борей зашли в приоткрытую дверь, то оказались в помещении, засыпанном опилками. На станках трудились трое мужчин. Четвертый курил прямо там, наплевав на технику безопасности. Пятый во всю глотку орал песню: «Котопес, котопес! Единственный в мире малыш котопес!»
Мне стало не по себе от этого зрелища. От мужчин несло угрозой. Я почему-то был твердо уверен, что судьба определила мне какую-то тихую кабинетную работенку, в окружении тихих интеллигентных людей. И такие вот компании вызывали у меня чувство отторжения.
Мужчина, который курил, выглядел усталым. У него были черные с проседью волосы и поникшие усы. Тот, что пел, смотрелся куда более бодрым. Здоровый, бритый наголо и с улыбкой, словно бы приклеенной. Он подошел к усталому и о чем-то заговорил. В этот момент одна из пил замолчала, и я смог расслышать слова:
— Ну чего, Иваныч, доставай!
— А у меня нету, — низким спокойным голосом отозвался усталый.
— Как так «нету»? Уже обед прошел, уже надо быть пьяным! — завозмущался горластый.
Тут я опознал в мужчине, отошедшем от станка, своего брата и сделал шаг ему навстречу. Тот немедленно заулыбался.
— О, Димон! Здорово-здорово!
Он подошел ко мне, стягивая с правой руки перчатку.
— Привет, Коля, — сказал я, пожав ему руку. — Вот, о нем я говорил.
