Николай Чадович - Хозяева Острога
Кое-как добравшись до очередной норы и обсудив итоги хлопотливой ночи, пришли к неутешительному выводу – имея при себе щиты, а не крылья, за один прием можно было преодолеть максимум два участка. Таким образом пребывание на Бойле грозило затянуться (вот он, пресловутый закон подлости!).
Зато всех радовал сиротка-яшер, которого Темняк назвал странным именем Годзя (уменьшительное от Годзиллы). Слопав всех насекомых, паразитировавших на Тюхе, он освободил от этой напасти и Бадюга. На очереди оставался лишь один Свист, еще не решивший окончательно, стоит ли по собственной воле лишаться того, что, вполне возможно, ниспослано свыше.
Третья ночная вылазка прошла по уже испытанной схеме – сначала долгое ожидание у стены, а потом отчаянный бег сквозь обвалы, лавины, камнепады, зыбучие потоки и сыпучие оползни, сквозь мрак, мрак, мрак.
Снова Бойло продемонстрировал свой опасный норов – рядом со стаей упало нечто столь огромное, что все окрестности дрогнули. Случилась и маленькая бела – Бадюг обронил один из своих щитов.
За это он потом получил гневную отповедь от Темняка – стая без щита, что красотка без зуба, – и клятвенно пообещал утречком отыскать среди мусора новый.
Однако утром его благим намерениям помешал богатырский сон, и Бадюг удосужился сунуться на улицу только во второй половине дня, когда все обязательные мероприятия на Бойле уже должны были завершиться.
Но закон подлости словно следом за ними ходил – недаром Тюха предупреждал всех, что сегодня его снедает тяжелое предчувствие. После отлучки Бадюга не прошло и четверти часа, как снаружи раздалась горячая перебранка, грозящая вот-вот перейти в серьёзный конфликт. Похоже, что Бадюга застукали за каким-то неблаговидным делом.
Надо было срочно выручать неудачника – хоть прохвост, но свой – и стая в полном составе высыпала наружу. Для вящей убедительности каждый прихватил с собой оружие.
Свет, от которого наши любители ночных прогулок уже успели отвыкнуть, предательски резанул по глазам, но сквозь набежавшие слезы они сразу узрели пятёрку чужих боешников – скорее всего, новичков, вовсю наседавших на Бадюга. Тот, правда, держался молодцом и отбрехивался как мог.
Оппоненты обвиняли его сразу во всех смертных грехах, а главное – в воровстве, чего, впрочем, не отрицал и сам Бадюг. Но дальше позиции сторон диаметрально расходились. Если пострадавшие утверждали, что из их жилой норы были самым циничным образом похищены все пригодные для боя щиты, то ответчик с пеной у рта доказывал, что щиты в момент совершения преступления находились снаружи и вполне могли сойти за бесхозное имущество. «Сторож возле них не стоял» – таков был главный и единственный довод Бадюга.
Положение усугублялось ещё и тем, что чужая стая состояла из крайне вспыльчивой и далеко не безгрешной публики – Гробов, Печек и Ножиков. Сами с младых ногтей нечистые на руку, они весьма ревниво относились к аналогичным слабостям других. (Впрочем, тут они не были оригинальными. Как ни странно, но в повседневной жизни пьяницы частенько презирают пьяниц, шлюхи недолюбливают шлюх, а дураки терпеть не могут друг друга.)
– Потише, ребята! – попросил Темняк, всячески демонстрируя свои добрые намерения. – Пошумели – и хватит. Сейчас во всём разберемся. Криком делу не поможешь, зато грыжу наживёшь.
– Да что тут разбираться! – чужаки были настроены весьма воинственно. – Кто вы вообще такие? Откуда здесь взялись? Это наш участок! Мы его своей кровью завоевали! И не надо на нас нахрапом переть! Можно и нарваться!
Ещё неизвестно, чем бы это всё обернулось, начни Темняк качать права и бряцать оружием, но он лишь дружески улыбался да приветливо помахивал рукой. Едва только шум стал понемногу стихать – глотка не шмонька, отдыха требует – как командир заговорил снова:
– Ребята, клянусь, что мы не имели никаких видов на этот участок, а уж тем более претензий к вам. Здесь мы оказались совершенно случайно. Говоря откровенно, мы находимся сейчас в бегах и ищем самый удобный путь, чтобы покинуть Бойло. Едва только стемнеет, тут и духа нашего не будет.
– Врёшь! – отвечали ему. – Не верим тебе! Не было ещё такого случая, чтобы кто-то из Бойла сбежал! Вы, наверное, самозванцы! Недаром морды черным намазали, клоповье племя!
– Спокойно, спокойно… Мы одержали на Бойле немало побед, в том числе и над чудовищами, – в доказательство своих слов Темняк продемонстрировал всем Годзю, заметно отъевшегося на обильной блошиной диете. – Однако после здравых рассуждений мы решили не искушать судьбу и сбежали. Так уж получилось, что сегодня нам срочно понадобился щит. Уж простите нашего приятеля, ненароком покусившегося на вашу собственность. Он слегка подслеповатый и нередко путает чужое со своим. Кому не знаком этот маленький грешок? А взамен за щит, причем один-единственный, мы отдадим вам «кишкоправ» – оружие весьма надежное и действенное. Надеюсь, что нам он уже не пригодится.
Напряжение несколько спало. Во-первых, доводы Темняка звучали довольно убедительно, а во-вторых, связываться с закаленными ветеранами, кроме всего прочего, вооруженными ещё и смертоносным «кишкоправом», как-то не хотелось. Да и чего ради связываться – Смотритель это случайное побоище вряд ли оценит и в число зачётных побед ни в коем разе не занесёт.
– «Кишкоправ», говоришь, – чужаки задумались. – В обмен на щит… А что – годится! Берем… Дома-то когда собираетесь быть?
– Как получится. Но не позднее, чем через пять дней, – ответил Темняк. – Может, привет кому передать?
– Да ладно, зачем родне лишний раз душу бередить. Нас там, наверное, уже и забыть успели. Пусть живут себе.
– Так отдаёте, значит, щит? – Темняк спешил воспользоваться удобным моментом.
– Бери. Только с «кишкоправом» не обмани.
– Как можно! Тюха, отдай им «кишкоправ».
Когда взаимовыгодный обмен состоялся и стена недоверия окончательно рухнула, обе стаи смешались и стали вспоминать общих знакомых, как погибших на Бойле, так и оставшихся за его пределами. По рукам пошел Годзя, вызывавший всеобщий восторг. Дабы окончательно расставить все точки над «i», Темняк произнес краткую прочувствованную речь:
– Ребята, я не зову вас с собой, и на это есть свои причины. В побег нельзя пойти просто так, за компанию. Эту мысль сначала нужно выстрадать, выносить в себе, сжиться с ней. Она должна на время стать вашей маниакальной идеей. Да и трудно рассчитывать на успех столь массового побега. Этим мы только погубим и себя, и вас. Очень хочу, чтобы вы меня правильно поняли.
– Да ладно, что тут объяснять! – Темняка дружески хлопали по плечам. – Мы и сами в побег особо не рвёмся. Сначала посмотрим, как тут дела обстоят. Удачи вам!
