Олег Таругин - Сны разума
Ясно было одно – приступ безумия охватил людей не сразу: по крайней мере разгрузить из сожженного вездехода инструмент, разобранную несущую вышку и собственно сам маяк они еще успели. А вот установить его – уже нет.
Тошнотворно-сладкий запах разложения прочно утвердился над этим жутковатым местом, перебивая даже острую химическую вонь от сгоревшего вездехода: почти три дня под палящим солнцем – не шутка, знаете ли! Процессы гниения органики едины во всех концах Вселенной и практически в любой атмосфере, и сдержать их под силу разве что великому космическому вакууму…
Впрочем, было и еще кое-что, что отодвигало на второй план все ужасы представшей взорам десантников картины, явно в нее не укладываясь. В десятке метров впереди, из осыпавшейся под воздействием дождей и ветров стены распадка, на вершине которого, судя по всему, и собирались установить маяк, проглядывало нечто, что уж никак не могло быть порождением местной природы. Нечто вроде многометрового металлического шара, не то намертво впаянного в окружающий камень, не то вовсе появившегося здесь задолго до того, как этот камень сформировался в результате естественных геологических процессов.
Видимая из камня поверхность была слишком гладкой, а кривизна слишком правильной, чтобы иметь природное происхождение – хотя порой природа и подкидывает людям совершенно неразрешимые загадки. Порой, но не сейчас. Это, вне всякого сомнения, было чем-то искусственным; чем-то, порожденным разумом, но разумом, абсолютно чуждым человеку. В последнем Баков отчего-то был совершенно уверен.
– Командир, – негромко пробормотал Гвоздев, – слушай, Данила, тут что-то непонятное!..
– Да что ты?! – притворно удивился Баков, не отрывая взгляда от непонятной находки. – Никогда б не догадался…
– Да нет, ты не понял, командир, – что-то в голосе Гвоздя заставило сержанта обернуться к товарищу, – я не об этом. – Он коротко дернул головой в сторону странной сферы. Или, может, полусферы: сквозь камень-то не особенно разглядишь!
– Ну и?
– Радиосвязь сдохла, совсем. И мнемоконтакт тоже. Я проверил, хотел было на пробу с вездеходной «бортухой» сконнектиться, и ничего не вышло. Глухо.
– Серьезно? – глуповато переспросил Баков, только сейчас заметив, что голос подчиненного и в самом деле доносится вовсе не из микронаушника радиогарнитуры. Взгляд его, едва ли не против воли, немедленно скользнул в обратном направлении, вновь уперевшись в идеально ровную поверхность непонятной штуковины. – Значит, связь?..
– Да не, Даниил, ты опять не понял! – Проследив за взглядом командира, Гвоздь интенсивно замотал головой. – Я не это имел в виду! Нас глушат, понимаешь? С орбиты.
– Кто? – не успев вовремя прикусить язык, сморозил сержант очередную глупость: ну кто, скажите, еще может глушить их с орбиты, ежели не родной бэдэка?!
– Наши, кто же еще! – Являя чудеса субординации, Гвоздев сделал вид, что ничего не заметил. – Полная технологическая блокада типа «колокол», давят все мыслимые диапазоны. Площадь накрытия, похоже, меньше километра – представляешь, какая плотность фокуса? Мы сейчас даже выстрелить не сможем, только из динамики. При такой мощности подавления никакое энергетическое оружие пахать не будет. Хочешь – попробую?
– Не надо… – автоматически пробормотал Даниил, пытаясь осмыслить услышанное. – И давно это началось?
– Не-а, только когда мы на верхушку холма выперлись. То есть минут с пять уже. Не знаю, как ты, а я под «колоколом» раза два бывал, так что не ошибаюсь. Правда, тогда хоть мнемосвязь работала, да и плотность не такая высокая была. А сейчас, похоже, не меньше, чем пятый уровень, раз все полегло…
– Ну и зачем? Есть предположения?
– Понятия не имею, командир, – честно пожал плечами Гвоздь. И масленым голосом – как-никак, второй раз за последний час оказался полезным родному отцу-командиру! Не каждый день с ним советуются, обычно-то как раз наоборот случается! – осведомился, скорчив совершенно неуместную в этом месте и в этой ситуации умильную гримасу: – Данил, теперь можно всю эту хрень, – он похлопал себя по шлему и пластинчатым наплечникам бронекомплекта, – снять? Ну не будут тут в нас пулять, и когтями рвать тоже не будут, вот задницей чую – не будут! А от всего остального и нательный блок защитит, его-то я и сам снимать не собираюсь.
Баков мрачно воззрился на подчиненного и неожиданно махнул рукой:
– Ну, если задницей, тогда конечно. Эх, ладно, чего уж…
Ничего больше сказать он уже не успел, поскольку того, что произошло в следующий миг, из троих десантников не мог бы предвидеть никто, даже Гвоздев со своей вышеупомянутой задницей…»
На сей раз возвращение из заоблачных футуристических далей прошло вполне буднично: привыкаю, что ли? Пока Анатолий Петрович читал, от напряжения едва заметно шевеля губами, я вытянул до фильтра очередную сигарету из катастрофически быстро пустеющей пачки. Хорошо хоть супруга не видит – вот бы крику насчет вреда курения было! А с другой стороны, как тут не курить-то?..
– Вот оно, значит, как… – задумчиво протянул контрразведчик, дочитав свеженабитый текст – выслушивать устный рассказ он категорически отказался, настояв, чтобы я облек размытые мыслеформы в стройные ряды шрифта Times New Roman. – Блин, а ведь похоже!..
– Я с тоской глядел в заметно потемневший балконный проем: темнеет летом поздненько, значит, уже часов девять, а то и полдесятого. Н-да, давненько я так не выкладывался – больше половины дня, можно сказать, от клавиатуры не отрывался, наверняка не меньше полутора авторских[3] накропал. Подустал, честно говоря, врать не стану. Голова просто беременная – плюс утреннее похмелье, из которого меня выводили самым что ни на есть варварским способом – сначала коньяк, затем пиво. Эх, сейчас бы спать завалиться, на те самые классические шестьсот минут! Да вот только насчет последнего у меня отчего-то никакой уверенности нет: попроси я еще алкоголя, сигарет или пару девочек в омер «снятия стресса для» – наверняка ведь организуют, а вот насчет отдыха… Впрочем, проверить не мешает – заодно и отвлекусь от суровой действительности – и реальной, и вымышленной. А не отвлекусь, так хоть развлекусь немного.
– Устал я что-то, Анатолий Петрович, почти целый день за клавой сидючи. Да и жену почти неделю не видел – как тут у вас, товарищ полковник, насчет женского, так сказать, общества?
– Вы это серьезно? – ощутимо напрягся контрразведчик – ага, не совпадает с моим психологическим портретом примерного семьянина? Небось эфэсбешные психологи-то меня подробненько расписали: «…к случайному адюльтеру не склонен, постоянной любовницы не имеет, в порочащих связях не замечен…» Ну вот и получите пресловутую гранату, господин условный фашист! Не люблю, когда меня по полочкам да папочкам раскладывают, знаете ли…
