Рене Баржавель - В глубь времен
Но в Енисоре стали производить индивидуальное оружие, используя всемирную энергию. Оружие это было ограниченной мощности, количество же его день ото дня увеличивалось. Росли армии. Бурная река враждебности вновь заполнила свое ложе и готова была выйти из берегов.
Тогда Совет Директоров Гондавы решил пожертвовать центральным городом. Гонда-1 был эвакуирован и разрушен, а на его месте под землей машины принялись за работу. И Совет Директоров Гондавы довел до сведения Правительственного Совета Енисора, что если разразится новая война, то она будет ПОСЛЕДНЕЙ.
* * *
Сеанс за сеансом, наблюдая воспоминания Элеа, отображенные на экране, и задавая ей бесчисленные вопросы, ученые МПЭ узнавали все больше и больше об исчезнувшем мире и разрешали некоторые проблемы, волнующие мир. Но мир прошлого, как и сегодняшний, оказался втянутым в противоречия, которые ничто разумное не могло оправдать.
* * *
Очень скоро стало очевидным, что нельзя напрямую транслировать воспоминания Элеа. Необходимо делать отбор, поскольку она без тени стеснения воспроизводила самые интимные моменты своей жизни с Пайканом.
С одной стороны, ее красота и красота Пайкана, красота их союза вызывали гордость и радость, а не стыд, а с другой стороны, казалось, что она все более и более старается вызывать свои воспоминания для себя самой, не обращая внимания на собравшихся, которые следили за каждой мелочью. Люди сегодняшнего, впрочем, настолько отличались от нее, настолько были отсталыми в своих мыслях и внутреннем состоянии, что они представлялись ей почти такими же далекими, такими же "отсутствующими", как животные или предметы.
Она вспоминала наиболее важные моменты своего существования, наиболее счастливые, наиболее драматические, для того чтобы пережить их еще раз. Она беспрерывно отдавалась своей памяти, как какому-то наркотику воскрешения, и иногда только алые волны эмоций могли оторвать ее от них.
А ученые постепенно открывали вокруг нее и Пайкана сказочный мир Гондавы.
* * *
На своей белой длинношерстной лошади, худой, как борзая, Элеа скакала к Лесу. Она убегала от Пайкана, она, смеясь, убегала, чтобы испытать счастье быть пойманной.
Пайкан выбрал голубую лошадь, потому что это был цвет глаз Элеа. Он скакал у нее за спиной, постепенно настигая ее, он продлевал эту радость. Его лошадь раздула голубые ноздри, вытянув губы к длинному белому хвосту, который развевался на ветру. Кончики длинной мягкой шерсти проникли в хрупкие ноздри. Голубая лошадь тряхнула головой, еще немного ускорила шаг и схватила зубами белое пламя шерсти.
Белая лошадь встала на дыбы, заржала и отпрянула в сторону. Элеа держалась за ее длинную гриву и сжимала ногами мощный круп. Она улыбалась, прыгала, танцевала вместе с животным…
Пайкан погладил голубую лошадь и заставил ее отпустить добычу. Они шагом вошли в лес, белая рядом с голубой, спокойные, хитрые, наблюдающие одним глазом друг за другом. Их наездники держали друг друга за руки. Огромные деревья, поваленные во время третьей войны, возвышались как огромные колонны, изъеденные в некоторых местах пламенем пожаров. У подножья они, казалось, колебались, изгибались будто в порыве перед головокружительным броском на вертикальный штурм вперед, к свету. Очень высоко их мощные листья соткали потолок, который бесконечно качал ветер, пробивая в нем дыры для солнца и тут же закрывая их, создавая при этом как бы шум шагающей толпы. Низкие папоротники ворсистым ковром покрывали землю. Косули били по ней копытами, чтобы найти самые нежные листочки, которые они приподнимали в губах и тут же одним движением проглатывали. Теплый воздух пах смолой и грибами.
Элеа и Пайкан достигли берега озера, потом столкнули друг друга на землю. Лошади галопом вернулись в лес, преследуя друг друга, как школьники. На пляже было совсем мало народу. Огромная изможденная черепаха с вытертым панцирем тащила свою тяжелую массу по песку, а у нее на спине сидел ребенок.
Вдалеке на другом берегу, который сильно пострадал во время войны, открывался вид на огромное жерло Зева. Было видно, как оттуда поднимались и туда спускались маленькие разноцветные шарики. Это были ракеты перемещения на короткие и длинные дистанции, которые выходили из Гонда-7 по заданным маршрутам и туда же возвращались. Некоторые из них планировали на низкой высоте прямо над озером и издавали шум, похожий на шуршание шелка.
Элеа и Пайкан пошли по направлению к лифтам, которые находились на краю пляжа.
— Внимание! — объявил могучий голос. Казалось, этот голос исходил одновременно от леса, озера и неба. — Внимание, слушайте! Все жители Гондавы с завтрашнего дня получат по почте оружие Ж и Черную Гранулу. Тренировки по пользованию оружием будут проходить во всех центрах развлечений на Поверхности и на всех Уровнях. Счета жителей, которые не пройдут эти тренировки, будут уменьшены на одну седьмую, начиная с одиннадцатого дня после уведомления. Слушайте, конец связи.
— Они сошли с ума, — сказала Элеа.
Оружие Ж — это для того, чтобы убивать, а Гранула — чтобы умереть.
Ни Элеа, ни Пайкан не хотели ни убивать, ни умирать.
Занимаясь одним и тем же, они выбрали одну и ту же специальность — Инженера Погоды. Это давало возможность жить на Поверхности. Чтобы возвратиться домой — в Башню Погоды над Гондой-7, - им достаточно было вызвать ракету. Но они захотели вернуться через город. Они выбрали лифт для двоих, зеленый конус которого мягко блестел над песком. Каждый из них вставил свой Ключ в щит управления, и двери лифта открылись, как спелый фрукт. Они проникли в его розовое тепло. Конус исчез в земле, не оставив на ней никаких следов. Они вышли на Первом Уровне Гонда-7. Они снова воспользовались Ключами, чтобы открыть прозрачные двери доступа на Двенадцатый проспект — транспортную магистраль. Многочисленные платформы цветочных газонов передвигались с возрастающей скоростью от внешних краев к середине. Низкие деревья служили креслами и протягивали свои ветви, поддерживая путешествующих, которые предпочитали стоять. Желтые птицы, похожие на чаек, соревновались в скорости с центральной платформой и издавали радостные крики.
Элеа и Пайкан вышли на проспект Озерного перекрестка и пошли по тропинке, вдоль которой весело журчал ручей, к лифту на их Башню. Маленькие, не больше трехмесячного котенка, светлые млекопитающие с белыми животиками копошились в траве или прятались в камышах, подстерегая рыбу. У них был короткий плоский хвост и сумка на животе, откуда иногда выглядывала крошечная головка с огромными, хитрыми глазами. Свистя, они принялись играть в ногах Элеа и Пайкана, бойко отскакивая в сторону, когда острый конец сандалии собирался прищемить им лапу или же хвост.
