Роберт Хайнлайн - Время звезд
Макс был настолько потрясен, что не мог ничего ответить. Он хотел сказать, что он думал — он так понимал — он не знал — но не мог произнести ни слова. Келли продолжал:
— Дело в том, что Вам надо учиться на Астронавигатора. Мы с доктором все уже обсудили.
Жужжание, появившееся в голове Макса, усилилось. Он не сразу понял, что доктор Хендрикс уже не в первый раз повторяет:
— Так как же, Джонс? Вы хотите попробовать? Или Вы не хотите?
Макс с трудом заставил себя произнести:
— Да. Да, сэр.
— Ну и хорошо. Мы с Келли присматривались к Вам. У него и у меня сложилось мнение, что возможно — только возможно — Вы обладаете латентной способностью развить необходимые умение и скорость. Вопрос только в одном — Вы-то с этим согласны?
— Да… — ну то есть — я хотел бы надеяться, сэр.
— Я тоже хотел бы надеяться, — сухо сказал Хендрикс, — Мы поглядим. Если Вы не обладаете этой способностью, Вы всегда сможете вернуться в свою гильдию, не случится ничего страшного. Опыт обучения на Астронавигатора сделает Вас лучшим Картографом. — Астронавигатор повернулся в Келли. — Я тут малость порасспрашиваю Джонса, Келли. А потом мы все решим.
— Очень хорошо, сэр. — Келли встал.
Когда Главный Вычислитель вышел, Хендрикс повернулся к своему столу и вытащил из него трудовую книжку. Обратясь к Максу, он неприязненным голосом спросил:
— Ваша?
Макс бросил взгляд, что-то сглотнул и пробормотал:
— Да, сэр.
Доктор Хендрикс посмотрел ему в глаза.
— Ну и что? Как же она рисует Вашу карьеру до настоящего момента? Вы хотели бы что-нибудь сказать на эту тему?
Пауза продолжалась недолго, какую-нибудь дюжину биений сердца, однако Максу она показалась нескончаемым испытанием. Затем наступил перелом, и он услышал, как отвечает Астронавигатору:
— Да ничего хорошего она не рисует. Это все липа, от начала до конца.
Произнеся эти слова, Макс сразу же удивился, зачем он это сделал. Он почувствовал, что одним ударом вдребезги разбил единственный в жизни шанс осуществить свою мечту. И все же Макс не ощутил трагичности происшедшего, вместо этого ему странным образом стало легче на душе.
Хендрикс положил трудовую книжку на стол.
— Хорошо, — сказал он. — Очень хорошо. Если бы ты ответил как-нибудь по-другому, я бы выкинул тебя со своего поста управления. А теперь, не соблаговолишь ли ты рассказать о себе? Садись.
Макс сел и все ему рассказал. Он только опустил имя Сэма и некоторые детали, по которым можно было его вычислить. Естественно, доктор Хендрикс заметил это и спросил об этом напрямик.
— Я не скажу, сэр.
Хендрикс кивнул головой.
— Прекрасно. И я хотел бы добавить, что не собираюсь делать попыток идентифицировать этого Вашего — э-э — друга, если даже сверх всяких ожиданий он находится на этом корабле.
— Спасибо, сэр.
Последовало длительное молчание. В конце концов Хендрикс сказал:
— Сынок, что же привело тебя к такому неуклюжему жульничеству? Ты что, не понимал, что тебя все равно поймают?
Макс немного подумал.
— Пожалуй, я понимал, что так оно в конце концов и произойдет, сэр. Но я хотел в космос, а других путей не оставалось. — После того, как ему стало легче от возможности говорить правду, у Макса появилось желание объяснить и оправдать свои поступки. Кроме, того, его несколько раздражало, что доктор Хендрикс почему-то не видел, что он, Макс, сделал то единственное, что мог сделать, — так, по крайней мере, казалось самому Максу. Поэтому, когда доктор Хендрикс не ответил, Макс продолжил: — А что бы Вы сделали на моем месте, сэр?
— Я? Откуда я могу знать? Видимо, настоящий смысл Вашего вопроса следующий: считаю ли я Ваши поступки не только противозаконными, но и аморальными?
— Мм, пожалуй, что так, сэр.
— Дурно ли лгать, подделывать документы и давать взятки для достижения своей цели? Это хуже, чем дурно, это неблагородно!
Доктор Хендрикс задумчиво пожевал губу и продолжил:
— Возможно, сказав это, я взял на душу грех фарисейства, тут мое упущение. Не думаю, что юный бродяга без гроша в кармане, каким были Вы, судя по Вашему собственному рассказу, может позволить себе роскошь благородства. А что касается всего остального, то человеческая личность — очень сложная вещь, и я в таких делах не судья. Адмирал Нельсон был лжецом, развратником и человеком абсолютно недисциплинированным. Президент Абрахам Линкольн был человеком очень вульгарным, с неустойчивой нервной системой. Список можно продолжать до бесконечности. Нет, Джонс, я не собираюсь Вас судить. Вы должны сделать это сами. Ваши прегрешения против закона оценят власти, в чьей юрисдикции это находится. Меня же интересует только, обладаете ли Вы теми способностями, которые нужны мне.
Тут Макс испытал новый шок. Он уже смирился с мыслью, что потерял последний шанс.
— Сэр?
— Не поймите меня неправильно. — Хендрикс постучал пальцами по фальшивой трудовой книжке. — Мне это не нравится. Мне это совершенно не нравится. Возможно, со временем Вы поймете и искупите свою ошибку. Но в настоящее время мне крайне необходим еще один вахтенный офицер. Если Вы сможете с этим справиться, я мог бы Вас использовать в этом качестве. Кроме того, здесь есть еще и личный момент. Ваш дядя учил меня, я попытаюсь обучить Вас.
— Я постараюсь справиться, сэр. Спасибо Вам.
— Не нужно меня благодарить. В настоящий момент я даже не испытываю к Вам особенно дружественных чувств. Не говорите про это никому. Я попрошу Капитана назначить собрание гильдии, и там он, мистер Сайме и я проголосуем по Вашему вопросу. Мы сделаем Вас учеником-стажером, что даст Капитану возможность присвоить вам временное звание кадета торгового флота. На корабле формальности несколько отличаются от обычной процедуры, что Вам, без сомнения, известно.
Максу ничего не было известно, хотя он и слышал, что в офицеры иногда выходят «через грузовой люк», но поразил его совсем другой момент.
— Мистер Сайме, сэр?
— Обязательно. Согласно этой процедуре, суждение о Вас должны выносить все Астронавигаторы, с которыми Вы служите.
— Ээ, и это суждение должно быть единогласным?
— Да.
— В таком случае, знаете, сэр, об этом можно забыть. То есть, я, конечно, очень благодарен Вам за Ваше желание сделать… э… но… — Голос Макса затих.
По лицу доктора Хендрикса скользнула безрадостная улыбка.
— Может, Вы лучше уж оставите все беспокойство по этому поводу?
— Извините, сэр.
— Когда все будет организовано, я Вас извещу. Или, если уж Вам так хочется, «Если и когда».
