Роберт Хайнлайн - Время звезд
Вахта Макса оставалась стажерской, он никого не подменял, его не подменял никто. У него вошло в привычку не уходить с поста управления раньше Келли, если только его не выгоняли. В результате он часто встречался с доктором Хендриксом, потому что Главного Вычислителя подменял Астронавигатор, а Келли обычно несколько задерживался, чтобы поговорить. Во время этих разговоров Астронавигатор иногда спрашивал, как продвигаются дела у Макса.
Иногда во время вахты доктора Хендрикса заходил Капитан. Вскоре после старта с планеты Гарсона доктор Хендрикс воспользовался одним из таких случаев для того, чтобы продемонстрировать необыкновенные способности Макса Капитану Бейну и Первому Помощнику Вальтеру. Выступление Макса прошло без единой ошибки, хотя он крайне стеснялся присутствия Капитана. Тот наблюдал за ним очень внимательно, с несколько пораженным выражением лица. Потом Блейн сказал:
— Спасибо, парнишка. Это поразительно. Так как, говорите, Ваша фамилия?
— Джонс, сэр.
— Да, конечно, Джонс. — Капитан поморгал и произнес задумчиво: — Наверное это — совершенно потрясающе — не иметь способности хоть что-либо забыть — особенно, в глубине ночи. Постарайся, сынок, сохранить чистую совесть.
Двенадцатью часами позднее доктор Хендрикс сказал ему:
— Джонс, не уходите. Вы мне нужны.
— Да, сэр.
Астронавигатор поговорил о чем-то с Келли, затем снова обратился к Максу:
— Ваш фокус, Джонс, произвел большое впечатление на Капитана. У него возник вопрос. Нет ли у вас заодно и таких же математических способностей?
— Ну, как сказать, нет, сэр. То есть, я не являюсь мгновенным вычислителем. Я видел такого раз в цирке. Он мог делать такие вещи, которых я делать не могу.
Но Хендрикс успокоил его:
— Это неважно. Я так понимаю, Вы мне говорили, что дядя преподал Вам кое-что из теоретической астронавигации?
— Только для практических целей, сэр.
— А о чем, Вы думаете, я говорю с Вами? Вы знаете, как рассчитывается подход к точке перехода?
— Пожалуй, да, сэр.
— Честно говоря, я в этом сомневаюсь, сколько бы математики ни вложили в Вас, Брат Джонс. Но все равно, давайте попробуем.
— Что, прямо сейчас, сэр?
— Вы попробуйте. Ну притворитесь, что Вы — вахтенный офицер. Келли будет Вашим помощником, а я — просто зрителем. Рассчитайте тот переход, который нам предстоит. Я понимаю, что мы еще так далеко, что это не имеет значения, но Вы должны действовать так, словно от Вас зависит безопасность корабля.
Макс перевел дыхание.
— Да, сэр. — Он сделал движение, чтобы взять новые пластинки для камер.
Хендрикс сказал:
— Нет!
— Сэр?
— Если Вы командуете вахтой, то где же Ваша команда? Ногучи, помоги ему.
— Да, сэр. — Ногучи ухмыльнулся и подошел. Пока они, согнувшись, занимались первой камерой, Ногучи прошептал: — Не дай ему себя заговорить. Мы устроим потрясающее шоу. А во всех трудных местах тебе поможет Келли.
Однако Келли не стал помогать; он исполнял роль мальчика с таблицей — и только, ни малейшего намека, правильно действует Макс или совсем заврался. Получив результаты наблюдений и данные от сравнения пластинок с картами, Макс не стал сам вводить задачу в компьютер. На машине работал Ногучи* а переводил числа из системы в систему Келли. Порядочно времени и уйму пота спустя лампочки на пульте перестали мигать и выдали нечто бывшее, как Макс страстно надеялся, ответом.
Доктор Хендрикс не сказал ничего, а взял те же самые пластинки и начал сравнивать их с картами, решая задачу заново, с той же самой командой. Очень скоро лампочки опять выбросили ответ; Астронавигатор взял у Келли таблицы и сам перевел результат в десятичную систему.
— Отличие только в девятом знаке. Неплохо.
— Я ошибся только в девятом знаке, сэр?
— Этого я не говорил. Возможно, больше ошибся я.
На лице Макса появилась улыбка, но доктор Хендрикс нахмурился.
— Почему Вы не проверили допплеровские спектры?
По хребту Макса пробежал холодок.
— Я, видно, забыл, сэр.
— Мне казалось, что Вы тот самый человек, который никогда ничего не забывает.
Интуитивно — и совершенно верно — Макс догадывался, что тут разговор о двух совершенно разных видах памяти, однако не владел психологическим жаргоном, при помощи которого мог бы объяснить это.
Один вид — забыть шляпу в ресторане, такое может случиться с каждым. Другой — это если не можешь вспомнить то, что ты однажды знал.
Хендрикс продолжал:
— Вахтенный пост управления не имеет права забывать вещи, существенные для безопасности корабля. Однако, для контрольного упражнения это было очень хорошо — не хватало только скорости. Если бы мы были близки к скорости света, готовые к скачку, Ваш корабль оказался бы в Гадесе и успел бы разбиться о берега Стикса раньше, чем от Вас дождались бы ответа. Но для первой попытки это очень хорошо.
Он отвернулся. Келли головой указал на входной люк, и Макс вышел.
Засыпая этим вечером, Макс думал, что, может быть, доктор Хендрикс даже думает сейчас о нем, потому что… Да нет! Он отбросил эту мысль. В конце концов, ведь Келли тоже мог это сделать; Макс неоднократно видел, как тот рассчитывает дальний подход, да и быстрее к тому же. Возможно, Ногучи тоже мог.
Конечно же, Ногучи мог, поправил он себя. В конце концов, здесь же нет никаких «секретов».
Когда приблизились к первой аномалии, легкое расписание — одна вахта из трех для офицеров и вахта из четырех для рядовых — сменилось на вахту через раз, с Астронавигатором, Помощником, Картографом и Вычислителем в каждой вахте. Макса наконец поставили на нормальную вахту вместо стажерской. Первая вахта возглавлялась доктором Хендриксом, помощником у него был Картограф первого класса Ковак. Макс был Картографом вахты, а на компьютере работал Ногучи. Во второй вахте мистеру Саймсу помогал Келли, Картографом был Смит, а Вычислителем — Ланди. Макс обратил внимание, что доктор Хендрикс отдал свою «первую команду» Саймсу и взял себе взамен менее опытных техников. Макс не понимал, почему так, но был рад, что не придется работать с Саймсом.
Тут Макс своими глазами увидел, что такое по-настоящему напряженная работа в Хитрой Яме. Лицо доктора Хендрикса превратилось в застывшую маску, он работал как механизм, проводя одну за другой коррекцию курса подхода и требуя от своей команды быстрой, беззвучной и безукоризненной работы. В течение последних двенадцати часов подхода к точке перехода Астронавигатор не уходил с поста управления, остальные члены команды — тоже, разве что на самое краткое время, хотя номинально они и были на отдыхе. Номинально Сайме продолжал стоять свои вахты, но доктор Хендрикс все время висел над ним, проверяя каждое движение. Дважды он потребовал, чтобы Сайме повторил часть расчета, а один раз просто отодвинул его в сторону и сделал это сам. В первый раз, когда такое случилось, Макс с удивлением уставился на происходящее, однако потом он заметил, что остальные демонстративно занимались своими делами, пока доктор Хендрикс лично беседовал с Саймсом.
