Джон Уиндем - Песчаные короли
Человек поднял левую руку. Удары прекратились, и слышны были только стоны и прерывистое дыхание Ричарда. Зефани боялась взглянуть на него. Она стояла лицом к столу, и слезы бежали по ее щекам. Человек выдвинул ящик стола и вынул из него лист толстой бумаги, на котором были наклеены образцы более чем десятка разных лишайников.
— На какой из этих классов он более всего похож? — спросил он.
Зефани безнадежно замотала головой:
— Я не знаю! Говорю вам, я никогда его не видела. Я не могу сказать… О, Ричард! Боже мой! Прекратите! Прекратите это! Он говорил, что это один из инперфекти. Это все, что я могу сказать вам.
— Есть сотни видов инперфекти.
— Не знаю. Но это все, что мне известно. Клянусь!
— Хорошо. Оставим это на некоторое время и перейдем к другому вопросу. Мне хотелось бы, чтобы вы, учитывая то, что вам неизвестно, как много я уже знаю об этом, а также то, какие последствия возымеет ваша ложь для вашего друга, сказали, откуда ваш отец получает лишайник?..
— Нет, она жива и здорова. Они ничего ей не сделали, — послышался голос Френсиса. — Но, конечно, у нее глубокое нервное потрясение.
— Бедная Зефани, — сказала Диана в трубку. — А как тот молодой человек — Ричард?
— Боюсь, он сильно избит. Зефани говорит, что когда она пришла в себя, они лежали на краю клумбы, рядом с машиной, которая так и стояла там, где их остановили. Уже светало. Бедняга Ричард выглядел очень плохо. Подошел какой-то работник с фермы, и они вместе с Зефани посадили Ричарда в машину. Зефани сама отвезла его в больницу. Там сказали, что все не так страшно, как можно было подумать. У него выбито несколько зубов, но серьезных повреждений нет, насколько они смогли установить без рентгена. Зефани вернулась в Дарр одна. Вся беда в том, что она приняла слишком близко к сердцу все случившееся. Но что она могла сделать? Каждый раз, когда она говорила неправду, Ричарда били. Я не сомневаюсь, они стали бы избивать и ее, если бы она держалась до конца.
— Бедное дитя. И как много она им сказала? — спросила Диана.
— Все, что знала, я думаю, но разговора о вашем участии в открытии не было.
— Знают ли они теперь, откуда мы получаем…
— Да, боюсь, что знают.
— О, дорогой Френсис! Это моя вина. Я не должна была рассказывать ей. Надеюсь, это не станет началом серьезных неприятностей. Но теперь ничего не поделаешь. Постарайтесь успокоить ее, насколько это возможно. Думаю, вы не имеете представления, что это была за компания?
— Не знаю, что и подумать, — ответил Френсис.
— Вряд ли это друзья вашей невестки. Если бы это были они, мое имя всплыло бы непременно. Это мог быть кто угодно. Кажется, уже полдюжины искателей идет по следу, не считая газет и полиции. Я буду выступать перед клиентурой и прессой в среду. Но мне кажется, это задержит развитие событий не больше чем на несколько дней.
На другом конце провода наступило молчание.
— Вы еще у телефона? — спросила Диана.
— Да.
— Послушайте, Френсис, я не хочу присваивать все себе. Вы об этом знаете. Мы оба открыли антигерон. Я могу сказать им это?
— Я все-таки думаю, что лучше не надо, не сразу…
— Но…
— Моя милая, теперь это вопрос тактики. Честно говоря, то, что вы сейчас делаете, умные люди воспримут как рекламу вашей фирмы, этакий рекламный трюк.
— Возможно, сначала, но ненадолго.
— Я все же думаю, лучше оставить меня в резерве.
Диана немного помолчала.
— Хорошо, Френсис. Но я бы хотела… Ну, ладно.
— Диана, будьте осторожны… я имею в виду вас лично. Многие люди будут возбуждены этим.
— Не волнуйтесь за меня, Френсис. Я знаю, что делаю.
— Не совсем уверен в этом, моя дорогая.
— Френсис, это то, к чему я стремилась все время. Идея антигерона должна захватить людей. Они должны потребовать, чтобы…
— Хорошо. Теперь это уже нельзя остановить. Но я повторяю, будьте осторожны.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В четверг утром Диана накинулась на кипу газет с жадностью новоявленной звезды после премьеры. Но ее запал угасал по мере того, как она их просматривала.
В “Таймсе” не было ничего, да и вряд ли можно было ожидать каких-то необычных высказываний от пожилых, респектабельных людей. Не было ничего ни в “Гардиане”, ни в “Телеграфе”. Это казалось немного странным: почему тогда так много представителей этих газет пришло на встречу в среду? Небольшая заметка на страничке для женщин в “Ньюс-Кроникл” сообщала, что известный специалист косметического салона на Мейфере известил о новом, необычайно эффективном способе омоложения.
Газета “Мейл” сообщила следующее:
“Если все последуют примеру одного весьма известного салона красоты, который оповестил о своем новом способе сохранения красоты и юности со всем блеском художника-модельера, рекламирующего модели сезона, то можно предвидеть время, когда наши косметологи будут выставлять напоказ будущую моду на весенние и летние лица”.
Газета “Экспресс”:
“Скромность никогда не была характерной чертой косметического бизнеса, поэтому естественно, нельзя было и пытаться прервать заявление, сделанное вчера известным экспертом на встрече женской элиты в Мейфере. Конечно, многое из того, что сделано и делается для сохранения женской красоты, украшает наш мир, однако многообещающие заявления могут вызвать лишь волну разочарования, которая обернется против тех, кто их делает”.
Абзац из статьи в “Миррор”, озаглавленной “После водорослей”, комментировал:
“Те из наши читателей, которые разочаровались в чудодейственной силе, приписываемой водорослям, но еще не проявившей себя, не должны терять надежду. Вчера получена еще одна, самая свежая информация (из того же салона красоты) о несомненном эффекте лечения ими. Однако еще большего ожидают от нового метода, но это уже не водоросли; в сущности не ясно, что это, но чтобы испытать результат на себе, нужно заплатить двести-триста фунтов”.
Газета “Геральд” проявила свое беспокойство в следующих строчках:
“Подросток в сорок лет? Женщины, которым посчастливилось выйти замуж за людей с большим состоянием будут необычайно довольны. С ароматной Мейфер приходят приятные новости, что двери в вечную молодость будут открыты всего за триста — четыреста фунтов в год. Безусловно, при современном распределении богатств в нашей стране капиталисты, которые организовали это предприятие, тоже будут радоваться. Но многие подумают, что существует возможность за восемь фунтов в неделю принести больше пользы обществу, чем эта. Однако пока нынешнее правительство тори…”
