Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электрических овцах?
— Андроиды, — сказала она, — тоже страдают комплексом одиночества.
— Вам нравится вино?
Она поставила стакан на стол.
— Превосходное.
— Это единственная бутылка, которую я видел за последние три года.
— Мы вернулись сюда, — продолжала Прис, — потому что туда нам и не следовало соваться. Марс — не обитель жизни, по крайней мере, в ближайшие миллион лет. Он слишком древний. Это чувствуется по всему, даже по виду камней. Жуткий возраст. Сначала я брала у Роя медикаменты. Я жила благодаря новому обезболивающему средству, силенизину Потом я встретила Хорста Хартмана, который в то время держал лавку почтовых марок. Он продавал редкие почтовые марки. Там столько незанятого времени, что просто необходимо иметь какое-то хобби, которое помогло бы избавиться от скуки. Хорст заинтересовал меня беллетристикой доколониального периода.
— Старыми книжками?
— Да, рассказами о космических полетах, написанными еще задолго до начала космической эры.
— Но как могли быть рассказы о космосе до…
— Писатели, — объяснила Прис, — просто все это выдумывали.
— На чем они основывались?
— На воображении. Как выяснилось позже, они очень часто ошибались. Например, когда изображали Венеру в виде джунглей со страшными чудовищами и женщинами-воинами в металлических нагрудниках, блестящих, как зеркало.
Она посмотрела на него.
— Вам это интересно? Большие женщины с длинными золотистыми косами, с грудями величиной с дыню.
— Нет, — сказал он.
— Ирмград — блондинка, — продолжала Прис, — но она маленькая и изящная. Во всяком случае, на контрабанде доколониальной беллетристики, книг, журналов и фильмов на Марсе запросто можно сколотить состояние. Нет ничего более увлекательного, чем читать о городах и гигантских промышленных предприятиях, о действительно удавшейся колонизации, воображать, как все это могло быть на самом деле, как должен был бы выглядеть Марс. Каналы…
— Каналы?
Он смутно припомнил, что читал где-то об этом. В прошлом многие люди верили в существование каналов на Марсе.
— Да, пересекающие планету вдоль и поперек, — пояснила Прис, — и существа с других миров, обладающие бесконечной мудростью. И рассказы о Земле, действие которых происходит в наше время и даже позже, о Земле без всепроникающей радиоактивной пыли.
— Наверное, — предположил Исидор, — от таких рассказов становится еще хуже.
— Нет, — коротко ответила Прис.
— А вы не захватили с собой ничего из этих доколониальных материалов? — спросил он.
— Тут они ни к чему, потому что на Земле интереса к ним нет. Кроме того, их здесь очень много в библиотеках. Оттуда мы и получали наше чтиво. Оно выкрадывалось из библиотек на Земле и автоматическими ракетами забрасывалось на Марс. Вы ночью выходите в пустыню и вдруг видите вспышку света, и вот уже упала ракета, расколовшись, как яйцо, и из нее высыпались старинные фантастические журналы, целое состояние. Но, конечно, прежде чем продать, вы их читаете. — Она все больше воодушевлялась, рассказывая свою историю. — Как правило…
Во входную дверь постучали.
Лицо Прис стало пепельным, и она прошептала:
— Я не могу. Не шумите, сидите неподвижно.
Она напряглась, прислушиваясь.
— Вы заперли дверь? — спросила она едва слышно. — Боже, надеюсь, что…
Ее расширившиеся глаза замерли на Исидоре, словно умоляя ответить утвердительно.
Из холла послышался голос:
— Прис, ты здесь?
Голос был мужской.
— Это Рой и Ирмград. Мы получили твою открытку.
Прис встала, вышла в спальню, потом вернулась, неся карандаш и клочок бумаги. Снова сев за стол, она поспешно набросала: «ПОДОЙДИТЕ К ДВЕРИ».
Исидор нервно взял у нее карандаш и написал: «ЧТО Я СКАЖУ?» Прис со злостью нацарапала: «ПОСМОТРИТЕ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ЭТО ОНИ?»
Встав, он с мрачным видом вышел в прихожую. «Как же я определю, кто они?» — спросил он себя. Он открыл дверь.
В тускло освещенном холле стояли двое: невысокая женщина, симпатичная, похожая на Грету Гарбо, с голубыми глазами и желто-русыми волосами, и мужчина, который был более плотного сложения и выше ростом, с умным взглядом голубых глаз, но с плоскими монголоидными чертами лица, что придавало ему жестокое выражение.
Женщина одета очень модно: в высокие блестящие сапоги и брюки. На мужчине — помятая рубашка и покрытые пятнами брюки, что создавало впечатление почти намеренной вульгарности. Он улыбнулся Исидору, но его маленькие глаза остались холодными.
— Мы ищем… — начала блондинка.
Потом взгляд ее устремился за спину Исидора. Лицо расцвело в улыбке, и она ловко скользнула в промежуток между Исидором и дверью, воскликнув:
— Прис! Ну как ты?
Исидор обернулся. Женщины обнимались.
Он отошел в сторону, и в прихожую вступил Рой Бейти, строгий и большой, улыбаясь кривой непроницаемой улыбкой.
— Мы можем говорить? — спросил Рой, указывая на Исидора.
Прис, которая вся светилась радостью, ответила:
— Да, тут все в порядке, до определенной степени.
Исидору она сказала:
— Извините нас.
Она отвела в сторону Бейти, и некоторое время они о чем-то шептались, потом все трое встали перед Исидором, который чувствовал себя не в своей тарелке.
— Познакомьтесь, это мистер Исидор, — представила Прис. — Он заботится обо мне.
В ее словах был какой-то злой сарказм. Исидор заморгал.
— Видите? Он принес мне немного натуральной еды.
— Еды? — как эхо повторила Ирмград Бейти и с любопытством прошла на кухню.
— О, персики! — воскликнула она.
Схватив чашку и ложку, она стала есть, глядя на Исидора. Она улыбалась, делая быстрые глотки, словно кролик. Улыбка ее отличалась от улыбки Прис: в ней чувствовалось просто тепло, никакого спрятанного, придавленного второго дна. Она сразу понравилась Исидору.
Войдя вслед за ней, он начал разговор:
— Вы с Марса?
— Да, мы бросили это дело.
Голос у нее был высокий, какой-то птичий, ясные, голубые глаза ее искрились.
— Какой ужасный у вас дом. Здесь больше никто не живет, Да? Мы не заметили нигде освещенных окон.
— Я живу наверху, — отозвался он.
— О, я думала, что вы с Прис живете вместе.
В ее тоне не было ничего неодобрительного. Просто она констатировала факт.
Продолжая улыбаться той же неприятной улыбкой, Рой произнес:
— Они прикончили Полокова.
Радость, появившаяся было на лице Прис, сразу исчезла.
— Кого еще?
— Убили Гарланда, — перечислял Рой, — Андерса и Гитчела. А сегодня и Любу Люфт.
