Александр Казанцев - Поджигатель планеты (Пылающий остров - 2)
- "Я создал страшное средство, которое волею судьбы неизменно окажется в руках врагов человечества - поджигателей планеты. Я понял это и уничтожаю то, что создано моими руками. Я не дам никому воспользоваться открытой мною реакцией. Спасая человечество, я приношу в жертву себя. Я уничтожу остров Аренида - источник проклятого газа, зажигая над ним атмосферу..."
- Что?! - заревел Вельт, вскакивая и запуская портсигаром в настольные часы.
- Тут написано: "Зажигая над ним атмосферу".
- Мало ли что там написано!
- Мистер Вельт... к сожалению, осмелюсь доложить, этот воздушный костер я сам видел.
- Что вы такое видели? - свирепо закричал Вельт, совсем теряя самообладание.
- Горящую атмосферу, мистер Вельт.
- Он зажег ее над островом?
- Так точно, мистер Вельт.
- Проклятый ученый! Он даже сам не понимал, что наделает. Передайте приказ мистеру Троссу тотчас же сообщить мне все во всех подробностях, по-журналистски.
- Мистера Тросса съели акулы.
- Что вы городите, старый пьяница?!
- Так точно, сэр. Слабак спятил с перепугу и спрыгнул за борт к акулам. Мы все видели пятно крови.
- Проклятье! Он выбывает из строя, когда особенно нужен мне для дела.
- Для дела, сэр?
- Которое вам не по плечу.
- Ганс еще может...
- Ничего вы не можете.
- Какие будут приказания?
- Возвращаться немедленно.
- Слушаюсь!
- Все!.. Проклятье!
- Мистер Вельт, не можете ли вы передать моему сыну...
- Мне не до родительских нежностей!
Вельт выключил микрофон. Некоторое время он сидел, откинувшись в кресле и кутаясь в плед. Потом с силой стал тереть ладонями сморщенный лоб.
- Это же гибель, гибель! - шептал он.
Накинув на себя плед, он зашагал из угла в угол.
Дверь открылась, и на пороге показалась Иоланда Вельт.
- Я не помешаю вам, Фредерик? - спросила она.
- Вы? - Вельт приостановился. - Нисколько, моя дорогая. Напротив!
- Чем вы заняты, мой друг? - Иоланда нежно поправила на Вельте плед.
Вельт усмехнулся:
- Я обдумываю организацию нового концерна... Но ближе к делу, моя дорогая. Судя по тону, вам нужны деньги?
- Как вы проницательны! Это действительно так.
- Догадаться нетрудно. Сколько?
- О, пустяки! На эти дни мне хватит трехсот тысяч.
- Что это: наряды, увеселения, пожертвования, благотворительность, карты?
- Да, вы действительно проницательны! - Иоланда криво усмехнулась. - Я люблю чувствовать жизнь, меня надо возбуждать. Это дает мне игра. Я люблю азарт!
- Я признаю игру другого рода. Я начинаю ее с сегодняшнего дня, миледи. Однако я не располагаю временем. Чек для вас написан, возьмите на столе.
Иоланда повернулась к мужу спиной, взяла со стола чек и, не сказав ни слова, вышла из кабинета.
Вельт остался стоять посередине комнаты, уронив плед на пол. Он ожесточенно тер ладонями виски.
Потом он подошел к телевизефону и заказал прямые разговоры с директорами отделений своего концерна в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Токио, Риме.
Мистер Вельт решил действовать быстро, ибо сразу понял значение происшедшего.
Глава VI
ЧЕЛОВЕК, УЗНАВШИЙ БУДУЩЕЕ
Морис Бенуа наконец вышел на свежий воздух. Но и на улице было так же жарко, как в кабинете военного министра, где почему-то отказал аэрокондишен. Воздух казался раскаленным, словно он горел.
Нет, довольно! Довольно! Надо отдохнуть от всех этих переживаний. Кроме того, у каждого француза могут быть свои убеждения. Даже и у военного. Франция может гордиться, что ее французы и француженки всегда были в числе первых, кто боролся за мир. У нее есть патриоты, имена которых знает весь мир. И ничего нет странного, что и генерал военного времени, участник Сопротивления Морис Бенуа, а не какой-нибудь выскочка-политикан, всегда сочувствовал им. Да, сочувствовал, и не вопреки своему военному положению, а именно как признанный военный специалист, желающий уберечь мир от всего, что он знает. И нечего господину министру тыкать сейчас этим генералу Бенуа в глаза. Если он нашел нужным послать генерала Бенуа в качестве эксперта к Вельту, так пусть и выслушивает его, Бенуа, мнение об адском предложении магната. Министр выслушал Бенуа, и старый солдат умывает руки.
Довольно! Бенуа больше ничего не желает знать об огненной реакции господина Вельта. В конце концов, сегодня он только парижанин, который снова празднует вместе со всем французским народом годовщину французской революции. Выкинуть из головы все и веселиться, веселиться! Сегодня он сбрасывает с себя груз забот и лет.
Морис Бенуа действительно помолодел, едва пришел к этому решению. Он сразу же улыбнулся двум встречным девушкам с платиновыми волосами и был доволен, когда получил в ответ задорные взгляды. Тогда он выпрямился и, восхищая женщин своей военной выправкой, двинулся вперед в людском потоке, гордо закинув голову.
Сегодня ночь на 14 июля. Великий народный праздник.
Бенуа огляделся. Он был на площади Гранд-Опера. Нижняя часть фасада под крылатыми статуями, покрытого серовато-черным, "аристократическим" налетом старины, была прикрыта высокими подмостками. Бенуа протиснулся через толпу поближе к временной эстраде. Сегодня любимые артисты выступают для народа под открытым небом. На подмостках сама Жанна Дюкло! Она поет карманьолу! Она машет рукой! Она дирижирует!
Бенуа запел во весь голос. Окружающие подхватили. Вместе с артисткой пел весь народ на площади Гранд-Опера. Бенуа весело оглядывался вокруг. Ему было радостно оттого, что он поет вместе с Жанной Дюкло, а рядом с ним поет восхитительная миниатюрная парижанка, она годится ему чуть ли не во внучки, но сегодня Бенуа согласился бы считать ее своей подругой!
На эстраде появилась знаменитая актриса Клод Люсьон. Затянутая в черное облегающее платье, она стала петь песенки с нервным ритмом. Толпа встретила ее свистками.
Бенуа увидел, что хорошенькая девушка, скользнув по нему взглядом, стала выбираться из толпы. Ни на минуту не задумавшись, он тронулся за ней.
Вскоре они оказались на бульваре Капуцинов. Улица закрывалась ослепительной колоннадой Мадлен. Бенуа словно в первый раз увидел ее. "Как дивно хорош Париж!" - подумал он.
Маленькая парижанка потерялась в толпе. Но Бенуа все равно было хорошо: он чувствовал себя превосходно. Он обменивался взглядами и шутками со встречными мужчинами и женщинами.
Поток пешеходов прижал его к внутренней стороне тротуара, и он неожиданно оказался в кафе. Столики были расставлены на тротуаре так тесно, что пробираться среди них было трудно, но зато смешно. Изящная парижанка, сидевшая со стариком отцом, а может быть, мужем, подставила Бенуа ножку; когда же он, споткнувшись, извинился, она весело захохотала. Морис Бенуа вынул из петлицы розу и бросил ей на стол.
