Александр Беляев - Мир приключений, 1983
Ашоту очень хотелось сказать, что он знает, где Пашков. Что он как раз и прибыл сюда от него. Но на столе немилосердно звонил другой телефон. И очкастый, бросив одну трубку, схватил другую и закричал еще сильнее:
— Что значит сквозь землю провалились? Ты в своем уме? У него одних подвод пруд пруди! Ищете не там где надо. Ты смотри у меня, товарищ Семибаба, или к двадцати ноль-ноль доложишь, или… пеняй на себя! Вот так!
Он бросил трубку и, кажется, только сейчас заметил бойца и Ашота, которые стояли перед ним.
— Вам что надо? — еще не успев остыть, тем же сердитым тоном спросил он. — По какому делу?
Боец лихо звякнул шпорами и, приложив руку к фуражке, начал докладывать, кто он и откуда. Но Ашот не дал ему договорить. Он достал из-за пазухи измятый и перемятый кусок карты, протянул его очкастому и сказал:
— Не надо искать Пашкова. Он тут.
Брови у очкастого так взметнулись, что очки буквально подскочили на носу.
— Тут? — он перегнулся через стол и схватил карту.
Все последующие события развивались с неимоверной быстротой. С трудом разобрав нанесенные на карту пометки, но убедившись по подписи, что их сделал сам Пашков, начальник штаба схватил Ашота за плечи и крепко расцеловал. И пока Ашот рассказывал ему, как отряд Пашкова очутился в пещере, как Пашков послал его вместе с Одинцовым к красным, как пробирался он до Благодати, как доктор спас его из контрразведки и как ушли они от погони, начальник штаба созвал совещание командиров. Командиры засыпали Ашота вопросами: как он шел, что он видел, где у белых пулеметы. Ашот едва успевал отвечать. А они все записывали и что-то помечали на своих картах. Потом в штаб пришел начальник дивизии. Он был высокий, в тужурке с карманами, подпоясан ремнем, с двумя большими значками на красных подкладках на груди. Все командиры, увидев его, встали. Ашот в этот момент рассказывал о том, что стало известно доктору о намерении есаула Попова. Начдив, выслушав доклад начальника штаба, разрешил всем сесть.
— Так вот почему никто не нашел их, — сказал начштаба.
— Тем не менее передайте Калмыкову, что этот юный герой стоит всех его разведчиков, — сказал он с добродушной улыбкой и крепко пожал Ашоту руку.
Он подошел к висевшей на стене карте, на которой начальник штаба уже что-то отметил, и внимательно посмотрел на нее. Он изучал карту не так уж долго. Но Ашоту показалось, что на это ушла уйма времени. И он даже хотел сказать об этом начдиву. Потому что надо было как можно быстрее помочь и отряду в пещере, и доктору на перевале. Но начдив вдруг заговорил сам.
— Удар будем наносить в двух направлениях, — объявил он. — Кавалерийский полк с батареей горных орудий пройдет через горы и, прорвав позицию белых южнее Благодати, выйдет к мосту. Захватив его, переправится через реку, развивая наступление, оседлает дорогу от моста до пещеры и тем самым отрежет казакам путь отступления на Благодать и блокирует Благодать с юга. Ясна задача?
Командиры кавалерийского полка и артиллерийской батареи встали, как только начдив назвал их. Теперь они оба ответили:
— Ясно!
— Одновременно бронепоезд «Грозный», — продолжал начдив, — выдвинется к разъезду Черная скала и огнем своих орудий воспретит казакам подход к пещере. Приказание командиру бронепоезда передайте по телефону немедленно.
Начальник штаба тотчас же соединился с командиром бронепоезда.
— Краснознаменный Уральский полк и третий полк имени Розы Люксембург со всеми приданными им средствами, — приказывал начдив, — первый через перевал, а второй в направлении железной дороги прорывают позиции белых восточнее и западнее Благодати и одновременным ударом овладевают городом. Тоже ясно?
— Ясно, — ответили командиры.
— Этот план утвержден Реввоенсоветом нашей армии. Товарищ Киров лично будет следить за его выполнением, — предупредил начдив. — Штаб армии планировал начать наше наступление завтра на рассвете. Но коли поступили такие важные сведения о судьбе наших товарищей, мы обязаны принять все меры к их спасению немедленно. И поскольку к выполнению боевой задачи мы в основном готовы, то выступаем, — начдив взглянул на часы, — через тридцать минут, товарищи.
Потом он сказал еще несколько слов о революционном долге, который лежит на бойцах и командирах дивизии, о высокой сознательности красных воинов, освобождающих Закавказье от белых банд, о великой интернациональной миссии Красной Армии.
— По местам, товарищи. Горнистам играть «Сбор»! — закончил он свой приказ.
Командиры быстро вышли из штаба. Начдив остался у карты. А начальник штаба снова закрутил ручку телефона.
Ашот не понял многих слов, сказанных начдивом. «Оседлать, блокирует, долг, интернациональная миссия…». Но одно ему было ясно: о докторе начдив забыл совершенно. И он спросил его:
— А как же доктор? Он там один, и у него всего восемь патронов…
Начдив оторвался от карты.
— Впереди Краснознаменного полка пойдет конная разведка. Она выступит немедленно. Это самое скорое, что можно сделать. А в общем, война есть война, будь она проклята, и за каждую, даже маленькую победу приходится расплачиваться, — сказал он и положил свою руку Ашоту на плечо. — Сам-то ты откуда? Как попал к Пашкову?
Ашот рассказал историю с колодцем. Рассказал о Сурене и Жене. Начдив слушал его внимательно, потом повернулся к начальнику штаба:
— Позвони в лазарет. Прикажи от моего имени, пусть этому человеку окажут всю необходимую помощь наравне с бойцами. А внучку доктора пусть пока придержат у себя. Потом решим, куда ее направить.
Он подошел к окну, посмотрел, как лихо снялась с места батарея горных орудий, как сытые кони по три в упряжке потащили, не чувствуя веса, передки и орудия через площадь. Проводил взглядом пулеметные тачанки и снова вернулся к Ашоту.
— И тебе, дорогой, пока суд да дело, тоже стоит побыть в лазарете. Там тебя и подлечат, и накормят, и со своими ты там будешь, и люди там пообходительней. А потом мы все решим как надо, — сказал он и добавил, обращаясь уже к начальнику штаба: — Дай команду. Пусть отвезут. Пусть поставят по всем правилам на довольствие и форму подберут как положено. Благодать возьмем, сам приеду, проверю, как выполнили.
Глава 21
Всю ночь группа Одинцова продиралась через горы и на рассвете вышла к перевалу. Бойцы были измучены, устали, руки и ноги у них были в ссадинах и царапинах. Но Одинцов и не помышлял об отдыхе. И очень ругался, что не успел дойти до перевала потемну.
— Так они и оставят тебе перевал без охраны, — ворчал он, щурясь от ярких лучей выкатившегося из-за горы солнца. — Шли-шли, а тут, может, на…
