Татьяна Точилова - Эволюция Юности
В воздухе повисло неловкое молчание. Оролен попыталась разрядить обстановку немного пошловатым анекдотом, но девочки лишь вежливо посмеялись в ответ. До дома они дошли с похоронным настроением.
Шагая по этим не слишком прямым улочкам, Ени пыталась представить, как будет жить здесь, ходить в Университет, забегать за хлебом и зубной пастой, просто жить. Как ни странно, это у неё получилось.
Войдя в дом, Оролен первым делом без слов достала бутылку вчерашнего вина. 'Сопьюсь, нафиг' - мелькнуло в голове у Айении, но она без колебаний взяла протянутый бокал, на лице же Хэллин читалась мрачная решимость. Тост не требовался. Опустошив бутылку, девушки разместились в креслах. Начался вялый разговор, чья цель была ясна и очевидна - занять время. Всех их охватывали противоречивые желания: оттянуть момент окончательного решения и одновременно покончить со всем этим как можно быстрее.
Проговорив некоторое время, Ени всё же решила отправиться спать, о чём и сообщила подругам. Оставшиеся вначале посидели молча, но вскоре обозначилась единственная подходящая тема для разговора: свои перспективы затрагивать было болезненно, Ени ушла, а за неё они чувствовали некоторую ответственность.
– Ну и каково твоё мнение? - голос Оро глухо прозвучал в комнате, уже сумрачной ввиду наступающего вечера.
– Тут и думать нечего, её обязательно возьмут. После того, что было на полетах…
– Но ведь она подала заявление на Технологический…
Прошло некоторое время, прежде чем Хэллин ответила, видимо, она подбирала аргументы:
– Но должны же они понять её положение, ведь она не могла знать о своих талантах. Кроме того, давай резюмируем: блистательные результаты по полетам и стрельбе, причём и то, и другое она делала в первый раз, естественнонаучный тест был у неё профилирующим и я не думаю, что она провалила политику и право. А если вспомнить бои… вот уж в чьём духе воина я сомневаться бы не стала.
– Всё так, - тихо сказала Оро, - но знаешь… Нет, всё-таки, если она не поступит, это будет самая большая несправедливость на свете.
– Кто бы сомневался…
Выйдя в шесть утра на балкон, Айения увидела Оро с сигаретой в руках.
– Что, ты куришь?!
– Можно было и не кричать. Нервы, знаешь ли, нервы.
– Может, мне тоже начать?
– Не-а, не советую. Всю стипендию будешь спускать. Это, - она указала на белый прямоугольник, лежащий на столике, - заветная пачка, подаренная другом как раз на такой случай, - она прикрыла глаза, как будто вспоминая что-то. - 'Если почувствуешь, что больше уже невмоготу, - открывай'. Ну и давно ты не спишь?
– С четырёх утра, - Айения зябко поежилась от прохладного утреннего ветерка и оглянулась назад, в глубь квартиры. - А Хэл?
– Спит, куда ж она денется, - мрачно процедила Оро. - Везёт, блин.
В тишине раздался чёткий саркастический смех:
– Ха-ха-ха! - и неожиданно из сумрака появилась встрепанная Хэллин, завернутая в одеяло. По её виду точно можно было определить, что от полноценного глубокого сна она не страдает.
– Секретничаете, значит, тут, за моей спиной! - неожиданно сорвалась она на визг. Айения и Оролен лишь выразительно повертели пальцем у виска. Хэл метнула на них совершенно очумелый взгляд, быстрым шагом подошла к краю балкона, выхватила у Оро сигарету и, затянувшись, вернула её обратно. У Оро от такой наглости отвисла челюсть.
– Что?! - Хэл явно нарывалась на конфликт, видимо, её взбудораженность искала выход. Оролен почти мгновенно это поняла:
– Обойдёшься, - и, отвернувшись, стала любоваться приподнимающимся из-за края леса солнцем. Хэл фыркнула и возмущённо прошлёпала босыми ногами обратно в квартиру.
– Пойду, заварю чай, - обречённо сказала Ени и направилась на кухню.
В следующие два часа всё более-менее стабилизировалось: Хэллин уже не напоминала пациента сумасшедшего дома, но её побледневшее лицо в сочетании со строгим чёрным костюмом вызывало только одну мысль: краше в гроб кладут. Оролен же сидела за кухонным столом и, угрюмо глядя в одну точку, поглощала уже десятую чашку чая. Ени пыталась отвлечься хозяйственными делами, впрочем, это у неё плохо получалось. Мелькнула мысль тоже надеть что-нибудь такое впечатляющее, но она быстро увяла: 'какая разница', - малодушно подумала она.
В начале девятого нервозность заметно усилилась. Хэллин уже пятнадцать минут пристально рассматривала себя в зеркало, а Ени заметила, что уже пятый раз выравнивает вилки в держателе. Оролен, наконец, откинулась и отодвинулась от стола и произнесла в воздух:
– Ну что…
Заметная пауза прошла, прежде чем Хэллин тихо ответила:
– Нет смысла ждать на площади, там сейчас такая толкотня…
Айения прочистила горло и возразила:
– А зачем сидеть здесь? Лучше выйти, прогуляться, время занять.
– Поддерживаю, - Оро встала из-за стола.
В городе творилось нечто невероятное: на улицах не было никого, кроме претендентов, которые напоминали восставших из ада. Видимо, бессонную ночь провел в этом городе каждый, подавший заявление на поступление в Императорский Университет: выпученные глаза, бессмысленный взгляд, спутанные волосы, нарушенная координация… Список можно было продолжать бесконечно.
Девушки пошли окольным путем, старательно уменьшая шаги. Но площадь всё приближалась и приближалась, в то время как минуты тянулись мучительно медленно. Впереди блеснул стальными профилями громоздкий айсберг Технологического Института, и Ени пришла в голову мысль: что, если её зачислят туда, ведь она подала заявление. Неожиданно по коже пробежали холодные мурашки: если раньше просто учиться в Друине, было невероятным счастьем, то сейчас она не могла представить себе, как будет мучиться над точными науками уже после того, как почувствовала что такое - летать. Айения вдруг вспомнила приснившийся ей сегодня сон - стремительный полет над самыми облаками, а потом и в чёрной бесконечности… Неизвестно почему, но она была твердо уверена, что каким-то образом ей передалась генетическая память матери, а то и десятков поколений пилотов в роду о полёте в открытом космосе, настолько реальными были ощущения. Но когда она проснулась утром, мысль о том, что сегодня всё решится, заставила побледнеть воспоминание о сне.
Тем временем они вышли на площадь. Она была почти в точности такой же, как в день первого экзамена, за исключением того, что не было слышно ни звука. Абитуриенты мрачно сидели на ограде фонтана, выступающих частей окружающих зданий или нервно расхаживали. Но напряжение всё нарастало.
Вдоль стены Университета, где должны были вывесить результаты, уже стояли заграждения, недостаточно, впрочем, мощные, чтобы удержать многотысячную толпу, поэтому в арочном проеме виднелись 'специалисты по обеспечению правопорядка', в народе - 'охранники', в защитной униформе.
