В Сапарин - ГОЛОС МОРЯ Научно-фантастические повести
- Это дело! Поехали! закричал Карнаухов.
- Позвольте! Как это ехать? На чем? - недоуменно спросил Новгородцев. - Вы же сами говорите, что дороги нет?
- Не беспокойтесь! Карета подана! Как это там в Фаусте?
"Торопитесь! Кони ждут!" - фальшиво пропел Куржаков.
- Прошу!
4
Маленькие оконца были залеплены снегом. Снаружи доносилось пыхтение мотора. Иногда, заглушаемый воем ветра, этот бодрый звук ослабевал, потом опять слышался яснее. В тесном вагончике заметно покачивало. В середине к толстому листу железа на полу была приварена заправленная каменным углем круглая чугунная печь. Прямая труба выходила в низкую крышу. Обитая войлоком дверь была заперта изнутри массивной задвижкой. Под потолком раскачивались два фонаря "летучая мышь". Багаж лежал под прибитыми к стенкам скамьями.
Гусеничный трактор, не разбирая дороги, плыл по снегу, таща за собой две платформы. На первой стояла будка, сколоченная из сосновых досок, на второй лежали ящики с грузами для стройки.
- Как вам нравится это способ путешествия? - спрашивал Куржаков. - Испытанное дело. Сегодня поезд пришел со стройки к нам на базу. Это я у сибиряков заимствовал. Лет пятнадцать назад я был в одном омском совхозе. Пора вернуться, а пурга во всю. Совхозским тоже было нужно в город. В таком сооружении чуть не двое суток ехали - почти двести километров. Как в море. Степь ровная. Плыли и плыли.
- А почему вы не завели аэросани? - спросил Новгородцев.
После своей первой стычки с Куржаковым Новгородцев старался больше не вызывать недоразумений. Так Новгородцев называл те случаи в деловых отношениях, когда он попадал в неловкое положение.
- Есть у нас и аэросани. Только не для такой погоды. Местность сильно пересеченная, леса, скорость большая, а видимости нет.
Раскачивание будки прекратилось. Поезд остановился. Слабо, на малых оборотах, работал мотор трактора. Снаружи у стен будки послышалась возня. Андрей повернул задвижку. Тракторист и механик стояли на платформе и отряхивали с одежды снег.
- Ребята! Входите скорей, а то выстудите! - закричал Куржаков.
Двое людей в валенках и коротких полушубках, низко сгибаясь, протиснулись в дверь.
- Погреться малость и отдохнуть надо, - сказал один. Он присел у печки, открыл дверцу и стал шуровать в топке.
- А буран-то, вроде, кончается… - сказал другой. - Звезды видать стало. Утро скоро. Передохнем полчасика и дальше. Теперь уже недалеко.
Когда самолет попадает в воздушную яму и, увлекаемый нисходящими токами воздуха, начинает падать, пассажиру кажется, что он теряет вес, так легко выжимают его тело вверх мягкие пружины кресла.
Когда впервые в жизни ученик-парашютист отрывается от самолета, он слишком взволнован, чтобы уловить первое неповторимое ощущение свободного падения, и осознает только тот момент, когда его рванут и остановят лямки развернувшегося парашюта.
Но что может почувствовать человек, что он может подумать, когда все его окружающее уходит вниз вместе с ним! Без ожидания, без предупреждения!
Стало очень тихо, так как мотор трактора умолк. Движение вперед почему-то превратилось в движение вниз.
Толчок. Еще толчок. Грохот. Треск. Скрежет. Тяжелый удар в стену. Треск. Опять удар. Крен. Секунда тишины и неподвижности.
Новый треск. Грохот отовсюду. И приходят сразу и вместе тишина, неподвижность, темнота и покой…
…Ночью ветер упал, и небо очистилось. Под бледно-голубым небом поднялся правильными столбами дым из труб заводов и домов. Сверкание острых чистых сугробов слепило глаза.
Термометр в тени показывал восемнадцать градусов ниже нуля, но к полудню началась весенняя капель с южных скатов крыш и появились на свет славные ледяные сосульки, первенцы весны. Сломалась, падала зима!
Так бывает на Южном Урале в половине марта. Тонкий ценитель русской природы Пришвин дал особое имя этому прекрасному времени года - весна света.
Радостно человеку в такой день. Да одному ли ему? По мертвым голым веткам деревьев парочками прыгают синицы, и новые нотки звучали в их голосах. Вороны стаями сбиваются на окраинах поселков и проделывают в воздухе свои собственные фигуры весеннего высшего пилотажа.
Чудесное время! Однако же надо сказать, что на подступах к Уральскому хребту весна света резче и ярче, чем в более мягком климате коренного русского Примосковья, потому что отсюда через низкие горы рукой подать до широчайших просторов великой Азии.
…На засыпанной снегом строительной площадке жизнь началась с восходом солнца. Главный инженер строительства уже сидел за столом в своей конторе и соображал, с чего начинать после бурана, когда длинный бревенчатый барак дрогнул. Качнулся графин на столе, зазвенел, расплескивая воду, стакан на блюдце.
Перо само воткнулось в бумагу. Через раздвинувшиеся щели в неоштукатуренном дощатом потолке с чердака посыпалась земля.
В оконной раме сверху донизу треснуло стекло. Дверь сама открылась, резко ударив о стену.
Стоявший перед столом производитель работ покачнулся и сел на пол. Был слышен глухой гул. Толчок повторился, слабея.
У стены дома отчаянно, с визгом завыла собака.
Главный инженер вскочил и крикнул растерянно поднимавшемуся с пола прорабу:
- Обвал! Где-то произошел обвал! На лыжи! Собирать людей! Пошли искать место!
Широкая дорога, проделанная в снегу тракторным поездом, огибала опушку соснового бора и поворачивала на восток. След обрывался у края глубокого провала.
Двое лыжников бежали по удобной дороге, проделанной трактором. Лыжники подходили к почти отвесному обрыву. Внизу, на глубине не меньше двадцати метров, лежали черные глыбы земли, запорошенные грязным снегом. Над восточной частью обрыва нависали острые скалы серого камня. От них вниз падала густая тень.
Почти в центре глубокой ямы был виден полузасыпанный трактор. Около него на боку лежала деревянная будка. Из короткой трубы в ее плоской крыше шел легкий сизоватый дымок.
Около трактора стояло несколько человек. Двое пробирались в сторону нависших карнизов камней.
Лыжники подошли к самому краю провала. Один из них сложил трубкой ладони перед ртом и, изо всех сил растягивая гласные, закричал:
- Э-э-эй!!! Вы-ы там!!! Живы-ы?!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ ЗАГАДКИ КАРСТА
1
Карнаухов совершенно не был смущен тем обстоятельством, что экспедицию едва не постигла случайная катастрофа. Наоборот, можно было подумать, что провал грунта доставил ему настоящее удовольствие. Молодой геолог говорил:
- Мы приехали сюда искать и изучать карстовые пустоты и невольно обнаружили еще одну, в дополнение к известным.
