Валерий Анисимов - Космический «Колпак»
— Ты права, Кэтрин, — согласился он. — Мы будем бороться. Только, — в Герберте взял верх трезвый ум ученого, привыкшего тщательно взвешивать поступки и решения, последовательно просчитывать варианты, — надо хорошенько все продумать, потому что любой неверный шаг может стоить нам жизни. Я говорю не только о нас с тобой. Речь идет о всем человечестве.
Герберт надолго задумался. Кэтрин решила не мешать ему и медленно пропускала струйки песка между пальцами.
Герберт повторил еще раз:
— Надо подумать…
Кэтрин предложила:
— Поедем в город. И дома ты, может быть, найдешь оптимальный вариант. Только прошу тебя, — тревога зазвучала в ее мелодичном голосе, — ни с кем, даже со мной, не говори о том, что решишь, по телефону. Да и в твоей квартире тоже. Там все прослушивается.
— Что ты сказала? — обрадовался Герберт. — Прослушивается? Так вот он выход!
И добавил:
— Я все решил. Слушай меня внимательно…
Всю дорогу Герберт молчал. Молчала и Кэтрин. Свой план они обсудили на берегу. Теперь предстояло его осуществить.
Когда на следующий день Кэт вошла в квартиру Герберта, ее ждал сюрприз — в комнате был празднично сервирован стол, в центре его красовалась бутылка шампанского.
— Что случилось, Герберт? — удивленно спросила она. — У тебя сегодня внеочередной день рождения?
— Нет, милая, — ответил Герберт. — Сегодня у меня событие, которое важнее любого дня рождения! Я одержал победу! Так что давай разопьем эту бутылочку шампанского, а завтра я заполню им для тебя целую ванну. Неплохая идея!
— Я бы искупалась, — заметила Кэтрин. — Но сначала хорошо было бы узнать причину твоей радости.
— Это большой секрет. Я не имею права говорить о нем. Так что подобных вопросов прошу не задавать.
— Опять что-то связанное с твоей работой? — деланно возмутилась Кэмпбелл.
— Кэт, не сердись. Есть строгое предписание не распространяться о том, чем мы заняты на службе, какой бы ничтожной ни казалась информация. Я-то знаю, что мои опыты — сущий пустяк по сравнению с тем, что делается, но и о них я не имею права тебе рассказывать. Лучше выпьем шампанского!
Они уселись за стол. Герберт откупорил бутылку и провозгласил:
— За удачу! Сегодня у меня действительно очень радостный день.
Когда они выпили. Кэтрин снова повела разработанную ими партию.
— И все же, Герберт… Ты знаешь, как я любопытна. Расскажи мне хоть немножечко о своей тайне.
— Нельзя, Кэт, — вновь ответил ученый.
Кэтрин надула губки. И высказала ревнивую догадку:
— Значит, здесь замешана женщина.
Ученый рассмеялся.
— Единственно, кто замешан в моих опытах, это обыкновенные белые мыши!
— Что же ты с ними сделал, что так этому радуешься?
— Я научил их жить в непривычных условиях. В условиях, которые для всех других мышей смертельны.
— Вот как! — удивилась Кэтрин. — И теперь ты будешь приучать людей. Я знаю, этим всегда заканчиваются эксперименты на животных.
— Сложный вопрос, Кэт. Все будет зависеть от тех или иных особенностей отдельного индивидуума. Во всяком случае, на сегодня только я один знаю принцип дозировки и способ использования моего изобретения. Гордись, милая!
И он подмигнул ей, показав при этом большой палец. Все, что они планировали высказать для невидимого слушателя, было сказано. Очень скоро выяснилось, что не зря.
На следующий день с самого утра в лаборатории Герберта появился генерал. С порога спросил.
— Как дела?
— Неплохо, — ответил Герберт. — Работа продвигается.
— В самом деле? — произнес генерал вопросительно. — Прекрасно. Передайте от моего имени вашей девушке, если она у вас есть, что ее избранник талантливый ученый.
— Девушка есть, — признался Герберт. — И я уже сделал ей предложение.
— И что она?
— Согласилась. Только просила не торопить со свадьбой — ей надо закончить университет.
— Ну что ж, чудесно. Вы наконец-то обзаведетесь семьей. Мужчина должен иметь крепкую семью и делать все для того, чтобы защитить ее от опасностей.
— Увы, от этого никто не застрахован.
— Есть люди, в руках которых имеются подобные гарантии.
— Я им очень завидую.
— Вы могли бы стать одним из них.
— Наш разговор о страховом обществе?
— Об обществе, но не страховом. Скажите, — произнес в раздумье генерал, чего вы ждете от жизни? К чему стремитесь, на что рассчитываете?
— Я, господин генерал, — ответил Герберт, — больше всего в жизни стремлюсь к покою. Понимаю, что это странно звучит в моих устах, если учесть, сколько мне лет. Но это так.
— Не самым большим недостатком вы страдаете, — заметил генерал. — Но земля так перенаселена людьми. Полагаю, они никогда не дадут того, к чему вы стремитесь. Хотя я могу предложить желанный покой. Вам, вашим детям, внукам, правнукам. Могу предложить и весь мир, прекрасный, цветущий, в котором ничто не будет грозить ни вам, ни природе — рекам, лесам, горам.
— Речь идет о билете в рай? — удивленно спросил Герберт.
— Нет, о пригласительном билете на торжественный вечер. После его завершения мы отправимся на яхту одного великого человека встречать утро новой эры!
— Я вас не совсем понимаю, господин генерал, — произнес Герберт.
— Сейчас поймете, — ответил собеседник Макклоски.
И генерал посвятил Герберта в планы Стэнли Мерела.
Ученый мастерски разыграл изумление, постепенно переходящее в восторг. А в конце якобы испугался. Спросил:
— А вдруг кто-нибудь в последний момент даст задний ход, и план рухнет?
Генерал снисходительно улыбнулся.
— Пусть это вас не волнует. В организации строгий порядок, и то, что вас беспокоит, исключено.
Герберт помолчал, затем задал вопрос, который, по его мнению, обязан был задать, чтобы у генерала не осталось каких-либо подозрений на его счет:
— А за что я удостоен такой чести?
— Вы правильно сделали, что спросили об этом. Наше общество мало походит на благотворительное. Каждый член его строго функционален. На вас тоже возложена определенная миссия: вы должны будете обеспечить защиту от «пост-радиации».
— Вы не поверите, господин генерал, но как раз вчера я закончил работу над использованием вакцины на человеке, хотя тут оказалось немало сложностей.
— Мы знаем об этом — заметил генерал.
— Но откуда, от кого?
— Пусть это останется маленьким секретом, — самодовольно улыбнулся генерал. — Кэтрин…
— Вам известно, как зовут мою девушку?
— Повторяю, мы знаем все. Так вот, Кэтрин ничего не надо говорить. Когда свершится то, что намечено, у нее просто не будет выбора.
