Алексей Калугин - Фуггази-Джаз
– Это ты, Петя?
Голос принадлежал жене. Вот уж кого я никак не ожидал сейчас услышать. Настя знала, что в командировках я почти все время провожу на конференциях, переговорах и деловых встречах, поэтому если и звонила, то лишь поздно вечером или рано утром. Да и то если случалось что-то крайне важное. По ее мнению. Если же она вдруг позвонила днем… Я даже представить себе не мог, что это могло означать.
– Петя?
– Да, это я. Что случилось?
– Я плохо тебя слышу.
– Я не могу громко говорить.
– Петя?..
Похоже, она совсем меня не слышала.
Я глянул на сопредседателей, виновато улыбнулся, поднялся со своего места и быстро зашагал к выходу. По дороге я обернулся и, приподняв руку с мобильником, жестом спросил у «гробовщика», могу ли я взять телефон с собой. Владелец телефона благосклонно махнул рукой. Я с благодарностью кивнул и выбежал в холл.
– Настя?
– Петя!
– Что случилось, дорогая?
– Ничего, – голос у Насти удивленный. – Я просто решила тебе позвонить.
У меня булыжник с души свалился.
– У тебя все в порядке? – спросил я на всякий случай.
– Конечно. А ты как?
– Нормально.
Холл был маленький. Не грязный, но замусоренный. Стекла окон во всю фасадную стену до самого верха замазаны белилами. Буфет в левом крыле, судя по всему, давно уже не работал. Зато четыре игральных автомата весело перемигивались разноцветными огоньками. Рядом с ними в наполненном песком жестяном ведре стояла живая пальма, украшенная почему-то елочной гирляндой из разноцветных фонариков. И это, на мой взгляд, было неправильно.
Как и то, что Настя звонила мне на мобильник совершенно незнакомого человека.
– Откуда у тебя этот номер?
– Ты сам же мне его и оставил. Сказал, что на крайний случай. Я не могла дозвониться по твоему и начала беспокоиться. Вот и позвонила… Я оторвала тебя от дел?
– Нет… Скорее даже наоборот.
Определенно, я не оставлял Надежде никакой резервный номер чужого мобильника. Зачем? Я никогда так не поступал. В конце концов, если она не могла дозвониться мне на мобильник, всегда можно было позвонить в гостиницу портье и, если меня нет в номере, оставить сообщение.
Кто такой «гробовщик»? И как он вписывается в ситуацию, которая после разговора с Ахавом стала мне более или менее ясна?.. Если только я на самом деле встречался с человеком из будущего, называвшим себя Ахавом…
От мысли, внезапно пришедшей в голову, меня бросило в холодный пот.
Встреча с Ахавом происходила в темном помещении, я даже не видел своего собеседника. Зато видел то, как в меня стреляли из подъехавшей к тротуару машины.
Затем была больница, где я оставался единственным живым пациентом.
Прыжок в затопленный водой колодец и то, как меня из него вытащили, очень напоминало проход по родовым путям с последующим рождением.
И вот теперь – «гробовщик».
И звонок Насти на его телефон, номера которого даже я не знаю.
Что, если на самом деле я умер? Меня застрелили люди из той самой «Тойоты», которые, по утверждению Ахава, стреляли холостыми. Тогда все остальное, произошедшее со мной после этого, было тем, что сторонники идеи жизни после смерти называют посмертным опытом.
Ну, ни фига себе!
– Завтра летишь в Облонск?
– Ну да, конечно!
– Неправильный ответ!
Кто-то, неслышно подкравшийся сзади, выхватил у меня телефон.
Я быстро обернулся.
За моей спиной, довольно улыбаясь, стоял Исмаил. На этот раз одет он был не как официант, а в строгий серый костюм с галстуком. Как и все делегаты Гиперкона. Показав мне телефон, Исмаил закрыл его и сунул себе в карман.
– Вообще-то это не мой телефон, – сказал я.
Исмаил пропустил мое замечание мимо ушей.
– Вы нарушаете нашу договоренность, Петр Леонидович, – произнес он с укоризной.
– Разве?
– Мы же условились, что вы не едете в Облонск.
– Насколько я помню, мы ни о чем не успели договориться.
– Да, в тот раз нам помешали, – кивнул Исмаил. – Но я полагал, что мы поняли друг друга.
– Что я мог понять, если вместо объяснений вы на меня пистолет наставили?
– По-моему, пистолет – это очень веский аргумент.
– А вас разве не убили в ресторане? – как бы между прочим поинтересовался я.
Если бы это было так, тогда не осталось бы никаких сомнений в том, что я тоже мертв. Не скажу, что такой вариант устраивал меня на все сто процентов, но зато Исмаила я тогда мог бы уже не опасаться. Нельзя убить того, кто уже мертв. Или можно?.. Нужно будет при случае Данте перечитать.
– Как видите, – Исмаил слегка развел руки в стороны.
– Красивый пиджак – это, знаете ли, тоже не аргумент, – заметил я. – Покойников, случается, одевают с иголочки.
– Да бог с вами, Петр Леонидович, я что, похож на покойника?
– На убийцу вы поначалу тоже не были похожи.
То, что Исмаил был жив и, мало того, пришел по мою душу, развеяло мои сомнения относительно возможности жизни после смерти. Теперь я тянул время, ожидая, когда из зала выйдет «гробовщик», которого я уже записал в гэбэшники. Он ведь здесь не для того, чтобы доклады слушать, а чтобы за мной присматривать.
– Вы сегодня без пистолета? – спросил я у Исмаила.
– С чего вы это взяли? – удивленно поднял бровь официант-убийца.
– Ну, по крайней мере, вы не суете мне его под нос.
– Я никогда так не делаю, – обиделся Исмаил.
– Я выразился образно.
Исмаил сцепил руки за спиной, слегка склонил голову к плечу и задумчиво посмотрел на меня.
– Так что же нам теперь с вами делать, Петр Леонидович? – Он задумчиво приподнялся на носки и качнулся на пятки.
– «Нам» или «со мной»? – уточнил я.
Исмаил улыбнулся.
– Мне нравится ход ваших мыслей, Петр Леонидович.
– Да, конечно, – кивнул я. – В иной ситуации мы, наверное, могли бы стать друзьями.
– Это вряд ли, – поморщился Исмаил. – У нас с вами разные базовые ценности.
– Так, может быть, обсудим этот вопрос?
Черт возьми, куда же запропастился «гробовщик»?
– А почему бы и нет? – Очень деликатно Исмаил взял меня под локоток и повел в сторону неработающего буфета.
– Вы очень странный убийца, Исмаил.
– Чем же?
– Будь я на вашем месте, я бы просто застрелил намеченную жертву.
– Я не профессиональный убийца, – отпустив мой локоть, Исмаил поднял лежавший на боку круглый столик. – Вернее, не считаю себя таковым, – он перегнулся через буфетную стойку и вытащил два пластиковых стула, один – без спинки. – Для того чтобы убить человека, я должен иметь ясную мотивацию. В противном случае муки совести не дадут мне спокойно спать дня три. А то и больше.
Мы сели за стол.
Исмаил глянул по сторонам, как будто искал официанта.
– Три дня один на один с проснувшейся вдруг совестью – это серьезно, – я даже не пытался скрыть иронию.
