Джек Уильямсон - Легион Времени. (Сборник)
Еще немного, думал я, и моя ракета упадет на Солнце!.. Ничего подобного. «Астронавт» с огромной скоростью пронесся мимо огромного огненного шара и завертелся вокруг него, как камень на веревочке. А потом невидимая веревочка порвалась, и нас снова вышвырнуло в открытый космос.
Невероятная правда дошла до меня не сразу.
«Астронавт» стал кометой!
Какой-то каприз небесной механики вывел корабль на эллиптическую орбиту. Летающий склеп, парящий в пространстве, подобно сказочному Гробу Пророка, обречен был снова и снова приближаться к Солнцу и улетать от него в бездны Вселенной. Осужден на вечные скитания.
Шел еще только первый оборот.
Я знал, что идут годы, но на мне это никак не сказывалось. Время несло меня, словно река. Я чувствовал вращение планет, ощущал колебания их орбит и даже медленное движение всей Солнечной системы, вращавшейся вместе с Галактикой. Снова и снова я поражался силе и глубине своего нового восприятия.
Я подумал об оставшемся на Земле Кросно и внезапно увидел его усадьбу на берегу Гудзона, да так ясно, будто и в самом деле висел в воздухе где-то над верхушками деревьев. Старый дом уже совсем обветшал, а рядом я увидел высокий белый памятник с вырезанной на нем надписью:
«Хилари Кросно. 1889 — 1961».
Шестьдесят первый! Значит, прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как я покинул Землю. А мне эти годы показались мгновением!.. Сначала я не мог прийти в себя от изумления. А потом мне очень захотелось увидеть своего сына. И я его увидел.
Малыш Барри был уже пожилым. Он медленно шел по саду в сопровождении светловолосой девушки и молодого человека. Откуда-то я знал, что это его дети. Девушка схватила брата за руку и горячо убеждала его:
— Но, Барри, ты не должен этого делать! Это слишком опасно! Ты погибнешь, пропадешь в космосе, как дедушка!
— Погоди, сестренка, — возражал ей мой внук, юный Барри Хорн. — Ты ничего не понимаешь!
Он взглянул на старика, словно ожидал от него помощи.
Мой сын улыбнулся и погладил золотистую головку девушки:
— Отпусти его, Дона. Настоящему Хорну опасность необходима, как воздух. Кроме того, ракета Барри гораздо лучше, чем та, в которой улетел ваш дедушка.
Я видел, как мой внук вошел в ракету — кстати, она была гораздо меньше и уже «Астронавта», — видел, как он долетел до Луны и вернулся обратно. Я ощутил прилив гордости за Человека и семью Хорнов. Мой внук сделал первый шаг по длинной дороге к звездам!..
Боль и спешка не дают мне возможности описать здесь все свои наблюдения. Скажу лишь вкратце, что я внимательно следил за историей человечества и за жизнью потомков.
Я видел, как мощные корабли отрываются от Земли и несутся вперед покорять иные миры; новый двигатель, стоявший на них, изобрел Бендин Хорн. Я видел, как растут колонии в пустынях Марса и на полярных островах Венеры. Видел, как мчится к Сириусу межзвездный лайнер, несущий поселенцев на открытую у этой звезды планету, — видел и гордился, что капитан корабля носит имя Хорн.
А человечество росло и становилось год от года все более могущественным. Новые колонии хотели торговать — так появились первые межзвездные законы. Почти сто тысяч лет шла война между различными межпланетными федерациями и угрожавшими им всем космическими пиратами. Но моему сверхъестественному сознанию показалось, что прошло не более часа.
«Астронавт» по-прежнему болтался вокруг Солнца. Люди нанесли его на звездные карты вместе с другими кометами, астероидами и прочими обломками, представляющими опасность для навигации. А тело мое все спало.
Конкурирующие федерации распространялись от звезды к звезде, оттесняя пиратов все дальше, на окраины Галактики. А разделавшись с пиратами, они набросились друг на друга. Так началась галактическая война. Десять тысяч лет длилась она, и миллионы планет были залиты кровью. Демократия пала, все федерации оказались под игом правителей-диктаторов. Наконец война окончилась, и победившая Лига Ледроса стала именовать себя Галактической Империей.
Наступила эпоха всеобщего мира и благополучия. Просвещенные императоры постепенно восстановили демократические институты. Главная планета Империи, Ледрос, стала центром межзвездной цивилизации. Вновь расцвела заброшенная в годы войны наука. И вот среди ученых нового Возрождения я увидел человека по имени Бари Хорн!
Я нашел своего тезку на Земле. За годы войны планета была сильно разрушена. Прозрачный купол лаборатории Бари Хорна венчал собой вершину выжженного почерневшего холма. Сам ученый казался маленьким и хрупким на фоне огромных механизмов, но в его лице я с волнением различал свои собственные черты.
Бари Хорн внимательно вглядывался в содержимое огромной прозрачной емкости, облепленной всевозможными датчиками и неизвестным мне оборудованием. Плавающая в красной светящейся жидкости темная масса была изрезана глубокими морщинами и напоминала исполинский мозг. Молодой человек осветил странную массу золотым лучом и по капле принялся добавлять в нее кроваво-красную жидкость. Внезапно один из молчавших до сих пор приборов ожил. Задрожала игла самописца.
Мой тезка побледнел и едва не задохнулся от волнения.
— Дондара! — закричал он восторженно. — Дондара, он отвечает!
Ученый выбежал из купола и вскоре вернулся снова, таща за руку молодую красивую девушку. Меня уже не удивляло, что я знаю, как ее зовут. Это была Дондара Керадин, ассистентка и возлюбленная молодого ученого.
Поразило меня другое — черты лица Дондары тоже были мне знакомы! Эти рыжеватые волосы, эти темно-фиолетовые глаза могли принадлежать только одной женщине — моей покойной жене. А может, все-таки двум? Кто была та женщина в кристалле, Дона или Дондара?
В сердце моем снова вспыхнула надежда. Быть может, зря я, ученый, столь скептически относился к реинкарнации? Быть может, Дона родилась вновь и я проспал века только для того, чтобы опять ее обрести?.. Но надежда сменилась отчаянием. Даже если Дона возродилась, рядом с ней возродился и я, в образе этого молодого экспериментатора.
— Иди сюда, Дондара! — говорил между тем Бари Хорн. — Смотри! Все остальные были простыми машинами, но этот отвечает мне разумно! Он только что прислал мне запрос на необходимые ему химикалии!
Прелестная девушка с неодобрением посмотрела на подрагивающую черную массу. В ее глазах на мгновение появилось столь знакомое мне выражение ужаса.
— Мне это не нравится, Бари, — прошептала она. — Опять это... животное!
Экспериментатор вспыхнул:
— Нет, это только его предшественники были животными! А это — настоящий мозг. Все его клетки состоят из металлических коллоидов, заключенных в оболочку из синтетического миелина. Перед тобой искусственный мозг, мозг робота, более долговечный и эффективный, чем человеческий.
