(Алексрома) Ромаданов - Звезды над нами
- Ты забыл, - протянула она мне перчатки, как будто только за этим и гналась за мной по мрачно-жутковатому лесу.
- Спасибо, Аля, - я потянулся за своими перчатками и, совсем забыв про лыжи на ногах, потерял равновесие.
Колени мои криво подкосились, и я рухнул боком в сугроб. В следующую секунду я попытался встать, опираясь на палку, но у меня ничего не получилось. Глядя на мои неуклюжие попытки выбраться из сугроба, Альбинка залилась звонким смехом и, ловко сбросив лыжи, кинулась засыпать меня снегом. "Сдаюсь!" - поднял я руки вверх, отплевываясь холодным пухом, добытым Альбинкой из-под шершавой коросты льдистого снежного пододеяльника. В ответ она с еще пущим хохотом напрыгнула на меня и, нежно сгребя с лица ладонью снежную маску, покрыла мои глаза, щеки, нос и рот быстрыми поцелуйчиками с причмокиванием.
- Спасибо тебе за все, - прохрипел я, еле высвобождаясь.
- Пожалуйста, - ответила она с неожиданным безразличием, как бы говоря интонацией: "За это не благодарят".
На том мы и расстались. Поднявшись, я продолжил свой путь, стараясь уже не оглядываться... И не оглянулся .
Добравшись до выхода из Чугунка, я сел на трамвай и поехал на вокзал, окончательно решив целиком положиться на звездное предначертание и взять билет на первый отходящий поезд. "Небо подскажет, что делать дальше", - сказал я себе, не имея в голове четкого плана.
Битком набитый во время летних отпусков, вокзальный зал был теперь полупустым, и совсем уж непривычно бросилась в глаза карликовая очередь в кассу человек из двадцати, да к тому же без номерочков, нарисованных шариковой ручкой на тыльной стороне ладони. Не прошло и получаса, как я оказался у заветного окошка.
- На какой ближайший поезд у вас есть билеты? - спросил я полусонную билетершу с серым лицом, напоминающим свежевырытую картофелину.
- 315-й скорый на Москву, - автоматически выдала она ответ, даже не взглянув на меня из-под тяжелых век с фиолетовыми краями.
- На Москву?! - я одновременно удивился и обрадовался своему везению, восприняв его как хороший знак.
- Ты что, трехнутый?! - неожиданно взорвалась билетерша, выстреливая в меня сферическими белками выпученных глаз. = Будешь брать или нет? Сейчас милицию позову! Следующий!!!
Обрушив на меня сразу весь свой стандартный словесный набор, она снова отключилась в сон, прикрывшись, как покрывалом, толстыми ватными веками. Вежливо отстранив плечом подскочившего "следующего", я, ни слова ни говоря, просунул в окошко сторублевку, и билетерша также без единого слова выдала мне билет до Москвы и сдачу, всю до единой копеечки... Нет, что ни говори, а это было редкое везение!
До отправления поезда оставалось чуть больше часа, и я подумал, что неплохо было бы перекусить в привокзальном ресторане, но на дверях этого заведения меня ожидало обескураживающее "меню": "Закусок нет. Пиво "Ячменный колос" в разлив - 8 руб. 1 литр". Выпить на голодный желудок кружку пива за 4 рубля мне не очень хотелось, и я собрался было уйти не солоно хлебамши, но в последний момент заметил через стеклянную дверь сидящего в дальнем углу почти пустого зала Грачилу. Я подошел к его столику и без излишних приветствий уселся напротив своего пьяно-печального вчерашнего знакомого.
- А-а, это ты, Шутник, - протянул он через силу. - Пивка холодненького на холявку хочешь?
- Спасибо, не хочу, - честно ответил я.
- Командир, кружку! - рявкнул он, пропуская мимо ушей мой отказ.
Официант на удивление быстро - видимо, Грачилу здесь достаточно хорошо знали - принес полулитровую граненую кружку, и Грачила плеснул в нее до краев из прозрачно-пенного стеклянного кувшина.
- Я думал, ты в милиции, - сказал я, отсасывая верхний слой пены.
В ответ Грачила резко мотнул головой, будто сбрасывая запутавшийся в голове мусор, и весело-зло спросил, осклабившись:
- Въебать тебе, что ли?
На всякий случай я ничего не ответил, а Грачила опрокинул в свою по-собачьи черную пасть полкружки разом и, остыв, резонно заметил:
- На нары я всегда успею, - вновь наполнив кружку, он помолчал и спросил сипло. - Анька еще там?
Заглянув в его пьяные влажные глаза, я с удивлением увидел в них тоскливый страх... Он боялся возвращаться в Египтовку, из-за Ани боялся.
- Ее забрал домой отец, - успокоил я его.
- Ну и правильно, - вздохнул он. - Эта девочка не про нас, Шутник, ей нужен серьезный человек.
"Интересно, что он понимает под серьезным?" - подумал я, но вслух уточнять не стал, сочтябесполезным.
- Ладно, я пойду, - поднялся я. - Прощай, Грачила.
- А церковное барахло я обратно подложил, - сказал он мне вместо прощания.
Мне захотелось тут же обнять его, но я побоялся, что он не поймет моего восторга, и, хлопнув его по плечу, отправился на посадку.
Разыскав свое купе, я увидел в нем еще двух пассажиров, точнее, пассажирок: сухонькую старушку с сосредоточенно-неприветливым лицом и цветущую девочку лет тринадцати, которая выглядела, пожалуй, "на все 16" из-за щедрого слоя алой помады на губах и нещадно размалеванных тенями и тушью глаз.
- Добрый день, - поздоровался я с ними.
Старушка проскрипела с ответ нечто нечленораздельное, а девочка совершенно неприлично для ее возраста заерзала на своем сидении.
- До самой Москвы едете? - спросил я их, когда поезд тронулся.
- Вы не могли бы выйти? - ответили старушка вопросом на вопрос.
- Зачем? - не понял я, не ожидая подобной реакции на столь невинный вопрос.
Девочка чуть слышно хрюкнула, подавляя смешок, а старушка заявила раздраженно:
- Вам что не понятно?! Нам нужно переодеться!
- Ах, да, конечно, - поспешил я выйти за дверь.
"А девочка - ничего, уже можно..." - вкрадчивым бесовским голоском прошептал мне на ухо Сизов, лишь только я очутился в вагонном проходе, задвинув за собой громыхающую дверь купе. = "Ты ее не получишь, старый развратник! - дал я ему достойный отпор, отгоняя от себя непристойные картинки, которые он живо рисовал в моем воображении. - Она совсем еще маленькая..." = "Но удаленькая!" - гнусно хихикнул Сизов. - "Животное!" = обругав неистребимого Сизова, я направился в вагон-ресторан, задумав напоить его до такого состояния, в котором он уже не будет способен ни на какие фокусы.
- Водка есть? - подлетел я в вагоне-ресторане к официантке.
- Есть вино, хорошее, азербайджанский портвейн, = вполголоса ответила она. - Давай десятку и садись за столик. Я принесу.
Сунув ей в карман фартука красную бумажку с портретом вождя мирового пролетариата, я занял место за столиком и стал дожидаться сладкой отравы. Не прошло и минуты, как официантка выставила передо мной полулитровую бутылку с этикеткой "Виноградный сок" и спросила как ни в чем ни бывало:
- Кушать что-нибудь будете?
