Роберт Шекли - Цивилизация статуса
— Будь оно все проклято! — проворчал Драмокл. — Если подумать, так я и себе самому не могу доверять. Я просто выболтаю все кому-нибудь по пьянке или забалдев от наркоты. Я последний человек на свете, кому бы я доверил такой секрет.
Он задумался, непрерывно смоля сигареты и прикидывая разные варианты. В конце концов, решившись, он вызвал своего андроида-психиатра — доктора Фиша.
* * *— Фиш! — резко сказал Драмокл — У меня в мозгу есть некая последовательность мыслей. Я не хочу их помнить.
— Нет ничего легче — мы запросто можем изъять мысль или даже целый набор мыслей, — сказал Фиш скрипучим голосом, характерным для андроидов, несмотря на достижения технологии голосового синтеза. — Ваш почтенный батюшка Отто постоянно велел мне стирать из памяти имена бывших любовниц, оставляя лишь даты их рождений, поскольку был человеком великодушным. Он также настаивал на забвении голубого цвета.
— Но я не хочу потерять свою мысль! — сказал Драмокл. — Это очень важная мысль. Я хочу вспомнить ее через тридцать лет.
— Это куда сложнее, — заметил Фиш.
— А ты не мог бы заблокировать мою мысль и дать мне постгипнотическую команду вспомнить ее спустя тридцать лет?
— Подобную методику я с успехом применял к королю Отто. Он хотел думать о Гилберте и Салливане каждые шесть месяцев, не открывая мне причин своего желания. К сожалению, тридцать лет — чересчур долгий срок для надежного постгипнотического внушения.
— Но что-то ты можешь сделать для меня или нет?
— Ну, я могу закрыть вашу память ключевым словом или фразой. Затем ваше величество отдаст ключ какой-либо достойной доверия персоне, которая напомнит вам это слово по прошествии тридцати лет.
— Я могу доверить его воспоминателю. — Драмокл задумался. Хотя и не стопроцентно надежный, план казался приемлемым. — Какое слово ты посоветуешь в качестве ключевого? — спросил он Фиша.
— Я лично выбрал бы «шазаам», — ответил андроид.
* * *Драмокл порылся в «Галактическом желтом справочнике» в поисках надежного воспоминатория. Выбрав Кларин, он собственноручно отвел свою космическую яхту в город Мерль и сообщил Кларе ключевое слово.
Вернувшись в Ультрагнолл, король вызвал Фиша еще раз.
— Теперь я хочу, чтобы ты запечатал мою память, как мы решили ранее, под ключевое слово «шазаам». Только прежде чем ты начнешь, я должен обсудить с тобой еще один вопрос… Даже и не знаю, с чего начать.
— Не утруждайтесь понапрасну, мой король. Я уже привел все свои дела в порядок, поскольку, если я не ошибаюсь, вы намерены меня уничтожить.
— Откуда ты знаешь? — с удивленной усмешкой спросил Драмокл.
— Это элементарно, сир, для того, кто изучил ваш характер и уважает ваше стремление сохранить все в строжайшей тайне.
— Надеюсь, ты на меня не в обиде, — сказал Драмокл. — Я хочу сказать, ты ведь не такой, как живые люди, правда?
— У нас, андроидов, нет инстинкта самосохранения, — ответил доктор Фиш. — Позвольте мне лишь пожелать вам на прощание удачи на том блистательном поприще, что вас со временем ожидает.
— Благодарю тебя, Фиш, — сказал Драмокл. Прилепив клейкий шарик из голубого пластика к воротничку андроида, он воткнул в него светло-зеленый детонатор. — Прощай, дружище. А теперь приступай к работе.
Фиш включил наркопсихосинтезатор и приступил. (Драмокл не мог потом вспомнить своих последних распоряжений, поскольку велел Фишу перезаписать их на более позднюю дату.) Фиш закончил. Драмокл встал с операционного стола в полной уверенности, что ему только что сделали массаж, и ощутил желание срочно выйти на прогулку. Повинуясь постгипнотическому внушению, он удалился от лаборатории Фиша на сотню ярдов. Где и услышал взрыв. Драмокл бросился назад и обнаружил, что доктор Фиш растерзан в клочья.
Король не мог себе представить, зачем кому-то понадобилось взрывать такого безобидного андроида. Ему и в голову не пришло, что он совершил это сам, поскольку взорванные андроиды не очень-то болтливы.
Доктор сделал свое дело на совесть, и Драмокл принялся править планетой, гадая по временам, каково же его истинное предназначение. Так продолжалось ровно тридцать лет.
Глава 4
После того как память завершила свой бег, Драмокл откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления. Какая удивительная и неожиданная штука жизнь, думал он. Всего лишь час назад он томился и страдал, и ничего не светило ему впереди, кроме докучного управления планетой, которая прекрасно управлялась и без него. А теперь все переменилось и жизнь его стала совсем иной — или вскорости станет. У него все-таки есть настоящая судьба! Чего еще желать человеку, когда он и так уже король, когда богатство его превосходит самые смелые мечтания алчности, а в постели у него перебывало бессчетное количество красивейших женщин из разных миров? Когда все это у вас есть, духовные ценности поневоле начинают обретать кое-какое значение.
Драмокл помедлил еще немного, восхищаясь собственным умом — вернее сказать, гениальностью, позволившей ему все так удачно устроить тридцать лет назад, чтобы сейчас, когда ему стукнуло пятьдесят, жизнь его наполнилась новым смыслом. Он не без труда оторвался от самолюбования.
— Клара, — сказал он, — ты заработала свой мешок с золотыми дукатами. Нет — я дам тебе два полных мешка и замок в деревне в придачу.
Король вызвал клерка, ведавшего вознаграждениями, и приказал выдать Кларе два стандартных мешка с золотыми дукатами и один стандартный замок в Монастырском графстве, где велел содержать ее в соответствии с режимом номер четыре.
— Ну, Клара, — сказал Драмокл, — надеюсь, ты довольна?
— Конечно, сир, — ответила Клара. — Но могу ли я поинтересоваться, что означает «режим номер четыре»?
— Коротко говоря, это означает, что ты будешь жить в своем замке, ни в чем не нуждаясь, однако не сможешь выходить за крепостные стены, а также принимать гостей и общаться с кем бы то ни было, за исключением слуг-роботов.
— О! — сказала Клара.
— Я ничего против тебя не имею, разумеется, — продолжал Драмокл. — Я уверен, что ты достойна всяческого доверия, старая леди, но ты ведь понимаешь: никто не должен пронюхать о том, что мне стала известна моя судьба — или вскорости станет известна. Иначе враги ополчатся против меня. Я не вправе рисковать столь важными вещами.
— Я понимаю, сир, и ценю ваше мудрое решение относительно моей жизни, принятое вами несмотря на мою незапятнанную репутацию.
— Я так рад! — сказал Драмокл. — Я боялся, что ты сочтешь меня неблагодарным, а это было бы утомительно.
— Не бойтесь, великий король. Если мое заточение пойдет вам на пользу, я буду счастлива, пусть даже мне придется прожить остаток дней своих в одиночестве, без дружеской поддержки и не имея ни малейшей возможности потратить то золото, коим вы меня наградили.
