Эрик Рассел - Ниточка к сердцу
Гаррисон кивнул.
– Ну, мы все выясним, когда он придет. И если он не сумеет доказать, что купил чемоданчик без всякой задней мысли, ему придется плохо.
– А если сумеет?
– Тогда мы вернемся к тому, с чего начали, - Гаррисон помрачнел, подумав об этом, но тут зазвонил телефон, и он схватил трубку. - Нортвудский полицейский участок.
– Говорит полицейский Клинтон, шеф. Я только что показал этот рисунок миссис Бастико. Она содержит меблированные комнаты. Дом 157 по Стивенс-стрит. Она клянется, что это Уильям Джонс, который жил у нее десять дней. Он явился к ней без багажа, но позже купил себе чемоданчик, вроде того кассирского. В субботу утром он уехал, захватив чемоданчик. У него было уплачено вперед за четыре дня, но он ни слова про это не сказал и больше не возвращался.
– Подождите там, Клинтон. Мы сейчас подъедем, - Гаррисон причмокнул и сказал Райдеру: - Ну, поехали!
Полицейская машина быстро доставила их к дому 157 по Стивенс-стрит. Это было ветхое кирпичное здание с каменной лестницей, истертой тысячами подошв.
Миссис Бастико, чье топорное лицо украшали бородавки, воскликнула в добродетельном негодовании:
– У меня в доме еще никогда не бывало полиции. За все двадцать лет!
– Ну, зато в нем хотя бы теперь побывали порядочные люди, - утешил ее Гаррисон. - Так что вы можете сказать про этого Джонса?
– Да ничего особенного, - ответила она, все еще кипя. - Он почти все время запирался у себя. А у меня нет привычки вступать в разговоры с жильцами, если они ведут себя прилично.
– Он упоминал что-нибудь о том, откуда он приехал, или куда намерен отправиться дальше, или еще что-нибудь в том же роде?
– Нет. Он уплатил вперед, сказал мне свою фамилию, объяснил, что приехал по делам, а больше ничего. Он каждое утро куда-то уходил, вечером возвращался рано, всегда был трезвым и ни к кому не приставал.
– А к нему кто-нибудь приходил? - Гаррисон вытащил фотографию Летерена. - Вот этот человек, например?
– Ваш полицейский вчера показывал мне эту карточку. Я его не знаю. Я ни разу не видела, чтобы мистер Джонс с кем-то разговаривал.
– Гм-м-м… - разочарованно протянул Гаррисон. - Ну, мы осмотрим его комнату. Вы не против?
Она неохотно провела их наверх, отперла дверь и предоставила им перерыть комнату, как им вздумается. Судя по лицу миссис Бастико, полиция вызывала у нее аллергию.
Они тщательно обыскали комнату - сняли с кровати простыни и матрас, передвинули всю мебель, перевернули коврики и даже отвинтили отстойник раковины и исследовали его содержимое. Полицейский Клинтон извлек из узкой щели между половицами маленький кусочек прозрачной розовой обертки и два странных семечка, похожих на удлиненные миндалины с сильным своеобразным запахом.
Убедившись, что в комнате больше нет ничего интересного, они увезли эти скудные результаты обыска в участок, откуда отправили их в криминалистическую лабораторию штата для анализа.
Три часа спустя в кабинет вошел Уильям Джонс. Он посмотрел мимо Райдера и, сердито уставившись на Гаррисона, который был в форме, спросил раздраженно:
– С какой это стати вы меня сюда приволокли? Я ничего не сделал!
– В таком случае чего же вам беспокоиться? - Гаррисон напустил на себя самый грозный вид. - Где вы были утром в прошлую пятницу?
– Это я вам сразу скажу, - с ехидством в голосе ответил Джонс. - Я был в Смоки-Фолсе, покупал запасные части для культиватора.
– Это же в восьмидесяти милях отсюда!
– Ну и что? От моего дома туда гораздо ближе. А запасных частей к культиватору здесь больше нигде не купишь. Может, вы знаете агента в Нортвуде? Назовите его мне, и я вам спасибо скажу.
– Ну, довольно об этом. Сколько времени вы там пробыли?
– Приехал туда в десять, уехал днем.
– Так вам понадобилось около пяти часов, чтобы купить какие-то запасные части?
– А я никуда не торопился! Купил еще кое-каких продуктов. Пообедал там. Ну, и выпил.
– Значит, найдется много людей, которые смогут подтвердить, что видели вас там?
– А как же! - согласился Джонс с обескураживающей решительностью.
Гаррисон включил селектор и сказал кому-то:
– Привезите сюда миссис Бастико, Кассиди и Сола Бергмена. - Затем он снова вернулся к Джонсу. - Скажите мне точно, куда именно вы заходили, пока находились в Смоки-Фолсе, и кто вас видел в каждом из этих мест.
Он принялся быстро записывать все, что сообщал ему Джонс о своих покупках утром в пятницу. Кончив, он позвонил в полицейский участок Смоки-Фолс, быстро изложил суть дела, сообщил данные, полученные от Джонса, и попросил как следует их проверить.
Услышав его просьбу, Джонс вдруг встревожился:
– Можно мне теперь уйти? Мне работать нужно.
– Мне тоже, - сказал Гаррисон. - А куда вы запрятали кожаный чемоданчик?
– Какой чемоданчик?
– Новый, который вы купили днем в четверг.
Растерянно глядя на него, Джонс выкрикнул:
– Что это вы мне приписываете? Никаких чемоданчиков я не покупал! На черта мне сдался ваш чемоданчик!
– Вы еще скажете, что не жили в меблированных комнатах на Стивенс-стрит!
– И не жил. На вашей Стивенс-стрит мне делать нечего. Я туда и за деньги не пошел бы!
Спор продолжался двадцать минут. Джонс с ослиным упрямством утверждал, что весь четверг работал у себя в питомнике - как и все то время, когда он якобы жил в меблированных комнатах. Никакой миссис Бастико он не знает и не желает знать. Никогда в жизни никаких кожаных чемоданчиков он не покупал. Пусть устроят у него обыск - он ничего против не имеет, но если там окажется чемоданчик, значит, они сами его подбросили. В дверь просунулась голова полицейского:
– Они здесь, шеф.
– Ладно. Приготовьте все для опознания.
Через десять минут Гаррисон провел Уильяма Джонса в заднюю комнату и поставил его в ряд вместе с четырьмя сыщиками и пятью добровольцами с улицы. Затем в комнату вошли Сол Бергмен, Хильда Кассиди и миссис Бастико. Они посмотрели на шеренгу и одновременно показали на одного и того же человека.
– Он самый, - сказала миссис Бастико.
– Это он, - подтвердила продавщица.
– И никто другой, - подхватил Сол 'Бергмен.
– Они у вас тут все с приветом! - объявил Джонс в полной растерянности.
Гаррисон увел троих свидетелей к себе в кабинет и попробовал установить, не допустили ли они ошибки. Они утверждали, что нет, что они абсолютно уверены: Уильям Джонс - это тот самый человек.
Гаррисон отпустил их, а Уильяма Джонса задержал до получения сведений из Смоки-Фолса. Результаты проверки пришли, когда двадцать четыре часа - максимальный срок, на который закон разрешает задерживать подозреваемого без предъявления ему обвинения, - уже почти истекли. Показания тридцати двух человек полностью подтверждали, что Джонс действительно был в Смоки-Фолсе с десяти до пятнадцати тридцати. Проверки на дорогах помогли установить весь его путь до этого городка и обратно. Несколько свидетелей показали, что видели его в питомнике в те часы, когда он якобы был в доме миссис Бастико. В доме и в питомнике Джонса был произведен обыск - ни чемоданчика, ни похищенных денег обнаружено не было.
