Юрий Брайдер - Гражданин Преисподней. Дисбат
– А ты здесь при чем, простодырка! – обиделся Юрок. – Да тебе любое второе умное слово непонятно! Я их даже объяснять не собираюсь. Про телефон слыхала?
– Ага.
– Вот тебе и ага! Все телефоны сходятся в одном месте, которое называется узлом связи. Были узлы связи районные, были городские. А здесь под землей находился секретный узел связи Главного штаба Министерства обороны. Главного штаба, понимаешь? Через него сведения с мест на самый верх передавали. Враги еще только замышляют какой-нибудь кошмар нам устроить, а весточка в нужный адрес уже полетела. На каждое дежурство прорва народу заступала. Офицеры, солдаты-срочники, девки-телефонистки. Сутки дежуришь, двое отдыхаешь… В тот день все тихо было как никогда. Суббота все-таки. Папа Кашира даже вздремнул втихаря. Ему еще целый год служить оставалось, надо же было как-то время убить. Вдруг сигнал тревоги. Отключилось энергоснабжение. Ничего страшного, конечно, на резерв перешли. Потом глядь, офицеры бегают, как будто бы им яйца прищемило. Оказывается, пропала вся связь. Мало того, ни один контрольный прибор не фурычит. Все стрелки на нулях.
– А что эти приборы должны были показывать? – поинтересовался Кузьма.
– Да все на свете, вплоть до температуры воздуха на поверхности. Можно подумать, что какой-то злодей все кабели перерубил… Кошмар! Главное, что до начальства не дозвониться. Проводная связь не работает, радиорелейная тоже, спутниковая тем более. Кое-как по телеграфу вышли на Главный штаб. Там под фундаментом точно такой же бункер имеется, как и здесь. А они отвечают – не до вас, дескать, своих проблем хватает. И все, как ножом отрезало. Ни ответа, ни привета. Очередная смена в положенный срок не явилась. Послали наверх разведчиков. Те как в воду канули. Послали других. Тот же результат. После третьего раза решили, что лучше не высовываться. Всего под землей оказалось больше сотни человек. Десятка два офицеров, столько же телефонисток, остальные солдаты срочной службы, вроде папы Каширы. Ребята все бедовые, кто из Электростали, кто из Солнцева, кто из Люберец. Москвичи, короче. До службы в техникуме связи учились, знали друг друга. Вот и сговорились между собой. Офицерам темную устроили. Захватили оружейку, продсклад, дизельную. Октябрьская революция – ни больше ни меньше. Власть – народу, водку – трезвым, баб – молодым. Так и прожили пять лет сами по себе, пока метростроевцы к нам туннель не прорыли.
– Вот уж кому покоя нет! – произнесла Феодосия с неодобрением. – Все роют да роют как заведенные. И почему-то все больше вниз. Рыли бы вверх.
– Говорят, недавно пробовали, – сказал Юрок. – Не получилось. До Грани дошли – и каюк! Целая бригада накрылась… Короче, вы меня поняли. Не было никакой войны.
– Это мы поняли, – кивнул Кузьма. – Лучше расскажи, как прошла первая встреча с метростроевцами.
– Лихо! – ухмыльнулся Юрок. – Они нам с самого начала начали какую-то туфту впрягать. Где, дескать, ваше руководство, где партбюро, где ответственные товарищи? Почему не ведутся созидательные работы? Папа Кашира им хорошо ответил. Кроты, говорит, вам товарищи. А у нас товарищей нет, одни братки. На чужого дядю спины гнуть не собираемся. Давайте встречаться, давайте меняться, а насчет остального – извини-подвинься. В советчиках не нуждаемся. Сами с усами. А для понта еще и автомат показали. С тех пор на нас больше никто не накатывал. Кроме химер, конечно… Но мы и на химер управу найдем. Дайте только срок… А ты чего кривишься, Божий человек? Зубы болят?
– Душа у меня болит от твоих речей. Гордыня, гневливость и алчность погубят вас, как погубили нечестивый Вавилон. Нельзя долго жить в зле и разврате, презрев все Божеские законы. Грехи ваши – сеть, в которой вы рано или поздно запутаетесь. Одумайтесь, пока не пробил последний час.
– Ну ты, братан, и сказанул! – Юрок похлопал Венедима по плечу. – Другому за такие слова полагалось бы хрюкало начистить, но на тебя я не в обиде. С больного на голову какой спрос!
– Нет, ребята, давайте-ка прекратим эти споры, – вмешался Кузьма. – А то перегрыземся, как голодные крысы, и до Торжища не дойдем.
– Это наш праведник раздоры сеет! – затараторила Феодосия. – Он во всем виноват! К каждому слову придирается, жук навозный. Кому его проповеди нужны? Я ими сыта по горло, а настоящие мужчины другим богам поклоняются – силе да вольной воле. Угомонил всех врагов и гуляй напропалую! Я правильно говорю, Юрок?
– Не знаю, – огрызнулся темнушник, так и не простивший Феодосии ее двуличность. – Я тебя вообще не слушаю.
Зато у Венедима нашлось для бывшей постельной свахи несколько слов:
– Царь Соломон говорил, что тот, кто безоглядно предается разгулу и ратным забавам, поступает неразумно, ибо вино – глумливо, а секира – буйна. А что касается тебя самой, Феодосия, вспомни слова Писания: «Женщина красивая, но безрассудная то же самое, что золотое кольцо в носу свиньи».
– Сам ты свинья! – незамедлительно ответила Феодосия. – Только без золотого кольца…
Торжище располагалось в подземных каменоломнях, из которых люди брали строительный материал уже около трех веков. В Шеоле это место считалось столь завидным, что раньше на него в равной мере претендовали и темнушники, и метростроевцы, и светляки (да и свои аборигены здесь имелись, пусть и в незначительном количестве – бичи, голошмыги, наркоты, спившиеся хиппари, бездомные шалашовки).
Дабы эти споры не переросли в серьезный конфликт, решено было объявить каменоломни свободной территорией, одинаково доступной для всех обитателей Шеола. С тех пор здесь нашли себе приют многие из тех, кому претили ханжество светляков, разгул темнушников и казарменная дисциплина метростроевцев.
На Торжище можно было не только сбыть излишки и подыскать для себя какую-нибудь нужную вещь (причем параллельно существовали торговля открытая и торговля тайная), но и узнать последние новости, гульнуть от души, нанять работников, даже заключить брачный союз.
Периферией каменоломен уже давно завладел мох, однако в центральных туннелях с этой напастью еще как-то боролись. Химеры разных видов были здесь нередкими гостями, и к ним привыкли относиться как к неизбежному злу. Существовало даже такое правило – если во время торговой сделки один из ее участников становился жертвой адской твари, все имущество переходило в пользу потерпевшего.
Вход на Торжище был платным, однако стража особо не свирепствовала, почти всегда соглашаясь на отсрочку. И в самом деле – ну что, к примеру, можно взять со светляков, пригнавших на продажу десятипудовую хрюшку? Разве что кучу свиного дерьма. Зато, сбыв свой товар, Божьи люди набивали всякой мелочовкой целые мешки. Тут уж стражникам было чем поживиться.
