Наталия Шитова - Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)
— Ты была очень доверчивая и отважная. С тобой было легко.
— Ты, наверное, сейчас с трудом меня терпишь?
Шокер вытаращил глаза:
— С чего это?
— Я же тебе жизнь поломала. Представляю, как ты меня ненавидишь.
— За что?!
— За то, что ты больше не летаешь.
Он посмотрел на меня печально и устало пожал плечами:
— Ох, что-то я той девчонки тоже здесь не вижу… С тобой нынешней тяжко. Вот не дослушала ты меня тогда… Теперь даже не знаю, стоит ли продолжать.
— Что продолжать?
— Я пытался тебе сказать, что часто тебя вспоминал. Ты не поверила.
— Теперь верю. Того, кто ломает тебе жизнь, действительно часто-часто вспоминаешь.
— Да нет же!.. — он повысил голос и тут же осёкся. — Извини… С тобой невозможно спокойно разговаривать.
— Да говори, как получается. Ты рявкаешь на меня совсем, как Йан. Я привычная.
Он выдержал паузу, наверное, до десяти считал.
— Я часто тебя вспоминал, потому что ты была моим настоящим абсолютным успехом, — сказал он с усмешкой.
— Ничего себе успех! Ты из-за меня в канале покалечился, и это ты называешь успехом?!
Он чуть развернулся в мою сторону и решительно сказал:
— Ты не понимаешь! Цель была спасти курсантов. Не свой базовый индекс сохранить, а людей вытащить. Нас было восемь добровольцев. Один не вернулся. Двое пришли на базу с пустыми руками. Четверо вернулись с трупами. И только я один принёс живую девчонку. Оказалось, что я могу сделать всё правильно, если постараюсь. Даже, когда ситуация безнадёжна… С тех пор у меня много чего в жизни было. Но неудач и провалов было бы намного больше, если бы я не был уверен, что умею и могу делать всё правильно, надо только постараться… Вот и вспоминал тебя, когда дело оборачивалось совсем плохо. А оборачивается оно так постоянно. Поэтому и думал о тебе часто…
Вот как просто. Я представляла, как славный парнишка снова и снова приходит на помощь. А парнишка пытался верить в себя, в то, что опять сумеет спасти ту принцессу.
— Сейчас не надо меня спасать, Шокер. Ты только всё усложнишь.
— Да некуда уже сложнее, — вздохнул он.
— Есть куда. Ты ещё и репутацию свою испортить можешь. Ты же человек-легенда, ловец, который всегда добивается цели.
— Звучит, как фрагмент некролога, — поморщился Шокер. — Но репутация — это пыль. Какая разница, что обо мне будут говорить, если я сам себя уважать перестану.
Он снова откинулся на подушку, заложив руки за голову, и устало прикрыл глаза.
Как странно. Я должна видеть в Шокере лишь винтик в гатрийской машине. Ну, ладно, не винтик, шестерёнку. Честную исправную шестерёнку, которой я не должна доверять. И в глаза сказала даже, что не доверяю.
Сказать сказала, но себя не убедила. Разве мог исчезнуть мой замечательный спаситель и защитник? Что бы с ним ни случилось, он ведь всё равно у меня остался. Он десять лет был со мной просто в воспоминаниях. А сейчас он рядом. Стоит только руку протянуть.
— Я больше не ребёнок.
— Конечно, нет, — отозвался Шокер. — Ты это к чему?
Я придвинулась поближе и обняла его.
— Что ты? — тихонько спросил он. — Не нужно этого.
— Почему?
— Потому что остановиться будет вообще невозможно, — сказал он и посмотрел мне в глаза.
— А и не надо.
— Чего не надо?
— Останавливаться не надо.
Я поцеловала его сама. Он ответил так, что сердце зашлось.
Потом долго смотрел на меня. Вряд ли это была робость. Видали мы, на что этот скромник способен с утра пораньше в компании с томной красавицей. Но он сначала долго и странно на меня смотрел, а только потом потянулся навстречу.
И… да, такого, пожалуй, остановишь. Если только пулей.
* * *Тёплая ладонь Шокера прогулялась по моему бедру, задержалась на рубце.
— Почему не свела?
— На память оставила.
Он недоумённо поднял брови.
— Да шучу. Не мешает он мне. Я ведь не ношу мини. У меня вообще сроду ни одной юбки не было.
Он грустно улыбнулся, провёл по шраму пальцем.
— Как тебя зовут, Шокер?
Он вздрогнул.
— Зачем это тебе?
— Вот странный вопрос! Ты моё имя знаешь, я хочу знать твоё. У тебя же есть имя? Которое тебе дали при рождении?
— Есть. Но я так долго им не пользовался, что сейчас позови кто рядом, я и не подумаю, что это меня. Так что зови меня Шокером. Гарантированно отзываюсь.
Я потянулась к нему, запустила пальцы в короткие мягкие волосы на макушке.
— Нет уж, не отмазывайся. Как… тебя… зовут?
Он обречённо выдохнул:
— Ну, хорошо. Я Андрей.
Я резко села, он аж отпрянул.
— Ну ты и…
— … опять мудёр, что ли? — вздохнул Шокер.
— Да ты хуже мудёра! Ты врун, патологический!
Шокер недоумённо захлопал ресницами:
— Да почему это?!
— Ты мне сто раз уже говорил, что ты гатриец. Куча доводов против этого, но ты же настаиваешь! И я как-то даже поверила, хоть и со скрипом! Но нет у гатрийцев имени Андрей!
— А… — он развёл руками.
— Когда соврал? Тогда или сейчас?
— Да не вру я! — возмутился он.
Я изо всех сил оттолкнула его, отвернулась и плюхнулась на живот, уткнулась подбородком в подушку.
— Хорошо, Кира, я объясню, — покорно сказал он. — Я полукровка. Я сын гатрийского аристократа и женщины с изнанки. Я родился здесь… Ну, не в Стокгольме, конечно, в Карелии, под Сортавалой. Мать дала мне обычное имя… Я впервые попал на поверхность, когда мне было десять. И я потом очень долго жил там, и это сделало меня гатрийцем. По крайней мере я чувствую себя им.
Я рывком перевернулась. Шокер опять чуть подался назад:
— Да что ты так дёргаешься?
— Убью сейчас тебя потому что! Почему ты всё время темнишь? Почему ответы на простые вопросы надо вытягивать под пыткой? Зачем ты так всё запутал?!
Шокер сграбастал меня в охапку.
— А потому что так надо, Пятачок. Успокойся, не злись…
— Нет, буду злиться!.. Ненавижу, когда рака за камень заводят! Не смей так со мной поступать, никогда!
— Тише, тише… Что ты руками размахалась?.. Думаешь, я с такой крохой не справлюсь?
Пара движений — и мне не шевельнуться. Чуть-чуть навалился и намертво прижал к кровати.
— Ты меня задавишь!
— А будешь ещё драться?
— Буду!
— Ну и лежи тогда задавленная.
Его горячее тело жгло меня. И мне так хотелось обжигаться ещё и ещё… Ещё и ещё… Снова и снова… Как в последний раз.
А ведь он и вправду первый и последний, этот раз. Больше не будет. Больше просто нельзя, никак нельзя.
— Хочу ещё, Шокер…
Он ослабил хватку, я перевернулась и обняла его за шею.
