Селия Фридман - Время истинной ночи
Хессет пожала плечами:
- Понятно, идет дождь. Но почему происходит именно так? Потому что все живое испытывает некую потребность, и эта потребность воздействует на Фэа, а тогда Фэа изменяет теорию вероятности, и дождь, вопреки этой теории, начинает идти... Следишь за моей мыслью?
Она кивнула.
- Ну, а теперь подумай о том, как функционирует человеческий мозг. Три различных уровня, мириады клеток, каждая из которых на свой лад разумна, если в данном случае уместно вести речь о разуме, - причем в одних заключен интеллект, в других только чутье, а в третьих - способности столь абстрактного свойства, что у нас нет слов, чтобы описать эти свойства. И все это взаимосвязано таким образом, что одна-единственная мысль, одна-единственная потребность может иметь своим результатом, тысячи реакций. В краю наступила засуха? Одна часть томится от жажды. Другая желает, чтобы поскорей пошел дождь. Третья боится, что он никогда не пойдет. Четвертая полагает, что раз уж смерти от жажды все равно не избежать, то надо постараться извлечь из оставшихся часов и дней максимум удовольствия. Пятая злится на природу за засуху и переносит свою злобу на других. Шестая превращает испытываемый ею страх в насилие, надеясь на то, что, начав вызывать страх у других, она перестанет бояться сама. Седьмая ликует из-за того, что вместе с нею гибнут ее враги, восьмая полагает, будто смерть от обезвоживания является карой за некое прегрешение перед природой, подлинное или мнимое. И все это одновременно происходит в голове у одного-единственного человека. Ничего удивительного в том, что твои соплеменники воспринимают это как хаос. Есть лишь одно средство, способное вывести человека из этого хаоса и заставить его смириться с тем, кем и чем он на самом деле является. Это то самое понимание, которое тебе и твоим соплеменникам-ракхам даровано по праву рождения.
Таким образом Фэа воздействует не только на вас, но и на нас. Но оно не распознает соупорядоченность всех этих уровней, а всего лишь хватается за ближайший и реагирует на него соответствующим образом. По крайней мере, мы воспринимаем происходящее именно так. У некоторых людей или, вернее, применительно к некоторым людям - эта реакция приобретает предугадываемые очертания, и они всегда могут контролировать ее сами или, наоборот, никогда не могут контролировать ее сами; у одних людей Фэа реагирует лишь на страхи, у других - на надежды, у третьих - на проявления ненависти... но применительно к подавляющему большинству людей Фэа ведет себя совершенно непредсказуемо.
Нам известно, что большинство религиозных образов являются в той или иной мере фантазиями. Так из ста с лишним богов и пророков, явившихся людям в первые двадцать лет после Высадки, едва ли не все оказались всего лишь иллюзиями: им не хватало собственной вещественности и совершенно отсутствовала собственная мощь. Они были лишь отражением человеческой потребности в божественном покровительстве, и не более того. Но по мере того, как одно поколение за другим вкладывало в них свои надежды и страхи, религиозные образы сами по себе начали набирать силу. Силу - и власть. Они и впрямь начали принимать вид, поначалу всего лишь приписываемый им, они стали верить в собственное существование. Нам известно, что кое-кто из колонистов верует в богорожденного мессию, который сойдет на землю и спасет их. В результате появились около двадцати лжемессий - и каждый новый был куда убедительней своего непосредственного предшественника. И каждый из них - порождение Фэа, которое слепо осуществляло все, чего мы больше всего хотим, или все, чего мы сильнее всего боимся. И разумеется, все эти порождения Фэа питаются нами - тем или иным образом. Вот почему даже самые невинные из них несут столь чудовищную опасность.
Настало время, называемое Темными Веками, когда миром правили страх и насилие. К счастью, и тогда нашлись немногочисленные люди, мужчины и женщины, сохранившие достаточную ясность восприятия для того, чтобы осознать: что-то должно быть сделано... что-то, способное переплавить человеческое воображение таким образом, чтобы оно перестало быть злейшим врагом самого человека. Именно тогда и зародилось Возрождение, представляющее собой эксперимент по внедрению традиционных ценностей планеты Земля в жесткие социальные структуры нового здешнего общества. Этот эксперимент увенчался умеренным успехом. Была основана Святая Церковь. Оказавшаяся поначалу лишь малозаметным духовным движением, едва замечаемым окружающими. Святая Церковь учила, что Бог планеты Земля является единственным существом божественного порядка, достойным религиозного почитания. Ибо концепция Единого Бога настолько всеобъемлюща и всемогуща, что воспроизвести ее повторно не по силам и Фэа планеты Эрна.
И тогда, наряду с прочими, появился один весьма одаренный человек, заявивший: "А что, если мы возведем эту концепцию еще на одну ступень? Что, если мы переплавим и преобразим нашу веру так, чтобы она направила здешние силы творческим образом, чтобы вера сама - вместо нас - творила мир, в котором нам хотелось бы жить?.." Как ты понимаешь, никто до него просто не задумывался над этой проблемой в таких категориях и масштабах. Никто даже не задумывался над возможностью манипулировать Фэа - а он ведь предложил именно это, - манипулировать коллективным сознанием человечества так, чтобы Фэа оказалось вынуждено реагировать на это желанным для нас образом. То было блестящее открытие, не имеющее параллелей в истории человечества. И это же - краеугольный камень нашей веры.
- Ты говоришь о своем Пророке.
- Да, - шепотом ответил он.
- О Джеральде Тарранте.
Он отчаянно заморгал.
- В своей жизни - в своей естественной жизни - он был для нас именно Пророком. Он взял наши молитвы и принялся переписывать их до тех пор, пока каждое слово не начало соответствовать его замыслу. Каждое слово и каждая фраза. Он переиначил все ритуалы, он изменил всю символику - он даже предписал сравнительную скудость внешней символики, представляющую собой опознавательную черту нашей веры, - с тем чтобы каждая молитва, прочитанная вслух или про себя, каждый вдох и каждый выдох адептов Единого Бога работал на торжество его замысла. Если найдется достаточно верующих, учил он, и если их вера окажется достаточно сильна, сама природа мира изменится в соответствии с его изначальным замыслом.
- А в чем именно заключается этот замысел?
На мгновение священник взял в разговоре паузу, приводя в порядок свои мысли. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз пытался изложить свое кредо в столь бесхитростных терминах? И все же, раз уж ракханке суждено совершить это путешествие в человеческой компании, она должна заручиться и этими знаниями. Манера, с которой держался с нею Тошида, делала это особенно важным.
