Жоэль Шарбонно - Испытание
– Тебе страшно? – спрашивает он, протягивая мне бутылку с водой.
Я делаю глоток, чувствую, как мои эмоции бьются о возведенную мною же стену безразличия. Я киваю. Да, я в ужасе. Стараясь сохранять присутствие духа, запихиваю в рюкзак несъеденные яблоки, апельсины и бублики. Пытаюсь справиться с застежками, но слишком дрожат пальцы. Майкл приходит мне на помощь.
– Не бойся вернуться в Тозу-Сити не первой. Год за годом кандидаты думают, что порядок возвращения имеет значение. Это не так. Будь умницей. Заботься о безопасности. Если выпадет возможность, доверяй своим друзьям из Пяти Озер, но больше никому. Каждый год находятся участники, считающие, что устранение конкурента – лучший способ поступить в Университет. Чаще всего они оказываются правы. Не позволяй им оказаться правыми в этот раз.
Рюкзак застегивается. Я сажусь, мир вокруг меня начинает вращаться, потом чернеет. Последнее, что я помню, – поднимающие меня сильные руки и теплый, ласковый голос:
– Ты умница, Сия. Ты сильная. На твоей стороне такие люди, как я, знающие, что ты можешь победить. Прошу, докажи, что я прав.
А после – пустота.
Потом я слышу журчание воды и открываю глаза. Я лежу на койке в каком-то железном ящике размером шесть футов на шесть футов. Пытаюсь подавить панику, вызванную тесным замкнутым пространством, и понять, что меня окружает. В капсуле горит электрический свет. На полу корзинка с едой. В углу унитаз и маленькая раковина. На стене передо мной табло, отсчитывающее время, с надписью: «Испытание начнется через тридцать минут». Нет, уже через 29.
Я справляю нужду, промываю заплывшие глаза, пытаюсь избавиться от металлического привкуса во рту. Не сомневаюсь, что меня усыпили. И ведь это Майкл дал мне воду. Подлое предательство! Но, справившись с обидой, я вспоминаю слова, которые он шептал мне, прежде чем я отключилась. Снотворное было частью протокола Испытания, а его слова, их смысл – нет. Майкл почему-то уверен, что я справлюсь с экзаменом, более того, он утверждает, что другие, неизвестные мне люди, окажут мне поддержку. Не хочется их подводить!
Пока табло отсчитывает минуты, я сдергиваю с кровати простыню и запихиваю ее на дно рюкзака. Вдруг я буду мерзнуть? Потом разбираю корзину. Еще сандвичи, сухофрукты, бутылка воды, маленькая упаковка крекеров, три зрелые клубничины. Я съедаю сандвичи, нюхаю воду – вдруг в нее что-то подмешали? – и, отхлебывая, прячу в свой раздувшийся рюкзак крекеры и сухофрукты. На собранной еде я смогу продержаться неделю. Глядя на табло, я медленно лакомлюсь сочной клубникой. Когда остается пять минут, мою руки, достаю прибор Зина и включаю компас. Стрелка бешено крутится, ища стороны света, и не находит. Наверное, все дело в железной капсуле. Остается надеяться, что, когда я отсюда выйду, положение исправится.
Две минуты.
Глоток воды напоследок – и я убираю бутылку в рюкзак.
Одна минута.
За дверью меня может поджидать что угодно. Сунув прибор в боковой карман рюкзака, я еще разок запускаю руку внутрь. Когда табло показывает ноль минут, я уже стою наготове с рюкзаком на плече и с маленьким черным револьвером в руке.
Железная дверца начинает приоткрываться, механический голос сообщает:
– Четвертый тур Испытания начался.
Глава 10
Нам не пожелали удачи. Наверное, странно думать об этом в такой момент, но я не могу больше ни на чем сосредоточиться, выходя из своей крохотной каморки на растрескавшийся бетон. Сквозь трещины торчат пучки бурой травы. Почти не дыша, я озираю сцену плачевного опустошения. Сталь и камень. Стекло и древесина. Полуразрушенные и полностью рухнувшие здания. Насквозь проржавевшие и перевернутые машины. Все вокруг покрыто жирной копотью. Но тут и там тянется к солнцу пробившаяся сквозь хлам живая растительность. Остатки разбитых машин и развалины домов затянуты вьющимися побегами. Деревья, обреченные испоганенной землей на гибель, но решившие выжить, проросли сквозь мертвый город и уже подпирают небо. Неподалеку от моего железного ящика виднеется полуразваленная кирпичная арка, все в темных колючих вьюнах. В лучах поднимающегося солнца я вижу на арке какую-то надпись и осторожно подхожу ближе. Прищуриваюсь и читаю: ЧИКА КАЯ Ф НДО АЯ БИ А.
Теперь я точно знаю, где нахожусь. Чикаго, третий город, разрушенный на Четвертой стадии Войны. Первые два хотя бы слышали предупреждения, там успели объявить эвакуацию. Сотни тысяч горожан погибли, но могло быть еще хуже. Как здесь. Судя по книгам, нападение было стремительным и оставалось незамеченным, пока на город не упали первые бомбы. Что за враг прорвал систему обороны страны и уничтожил не готовый сопротивляться город, так и осталось невыясненным, хотя президент и его советники утверждали, что они знают врага. Был нанесен ответный удар, и мир погиб.
На безлюдных улицах хозяйничает ветер. Хотя сейчас они не так уж безлюдны. Здесь еще 58 кандидатов. Некоторые из них – мои друзья, но, если верить Майклу, остальные с радостью повернут против меня оружие, предназначенное для самообороны, чтобы обеспечить себе место в университетской аудитории. Как мне найти своих, не рискуя натолкнуться на чужих? Как избежать выстрела из выбранного ими на складе оружия? Неужели мне придется воспользоваться своим револьвером?
Томас предложил встретиться у самого высокого здания, но с того места, где я нахожусь, трудно определить, где оно. Я возвращаюсь к железному ящику и забираюсь на его крышу, чтобы оглядеться. Вижу все то же – колотый бетон, перекрученную сталь, только в гораздо большем количестве. Горы обломков, ставшие могилами людей, которым этот город служил домом. От масштабов разрушений у меня сжимается сердце, но времени оплакивать умерших нет. Нужно искать Томаса.
Перед тем как слезть с крыши железного ящика, я замечаю нечто, сияющее на солнце сильнее всех окружающих обломков. Назвать это зданием трудно, но это по крайней мере самый высокий объект, который я пока что высмотрела. Расстояние до него на глаз не определишь, но мне кажется, что это недалеко. Не знаю, отправится ли туда Томас, но не попытать счастья было бы глупо.
Мой компас заработал, определитель географических координат тоже. Я хотя бы знаю свою широту и долготу и при необходимости смогу вернуться назад.
Спрыгнув вниз, начинаю ориентироваться по компасу. Приходится перелезать через россыпи битого камня и обходить дыры в земле, через каждые несколько футов замирая и прислушиваясь. Не слышно ли чужих шагов? Нет ли кого-то рядом? Но все, что ловит мой слух, – это шуршание сухих свернувшихся листьев на ближайшем дереве.
Идти до намеченной цели как будто недалеко, но, когда я до нее добираюсь, солнце успевает подняться довольно высоко. Передо мной серый шпиль, торчащий из кучи обломков, бывших раньше зданием. Загадка – как устоял этот шпиль? Мне хочется надеяться, что Томас тоже его разглядел из своей стартовой точки.
