Александр Соколов - Эпоха покаяния
Мужчина засеменил к двери, открыл её и вышел на улицу. Друзья последовали за ним. Проваливаясь в сугробы по пояс, они дошли до поляны с ровными прямоугольными холмиками и крестами. Луна по-прежнему ярко светила.
Дмитрий и тут не проронил ни слова, угрюмо рассматривая ограды, и памятники. Он обратил внимание, что ни одно из имён не повторялось дважды, а средняя продолжительность жизни составляла не более сорока лет. Примерно половину всего кладбища составляли детские могилы.
Мирон кашлянул в кулак, прочистил горло:
— Так вот, дьявол начал мстить нашим предкам, насылая беды на потомство. И лишь по-настоящему верующие могли ему противостоять…
— Дай-ка угадаю, вы — одни из них?
— Именно так, добрый молодец, именно так.
С этими словами карлик остановился у крайних могил, голос его дрогнул:
— Вот тут покоятся наши детки, пусть Земля им будет пухом. Но наши молитвы были услышаны. Господь подарил нам дочку. Пойдёмте, я вас познакомлю. Она будет рада дорогим гостям!
— Что-то всё это мне не нравится, — шепнул Ляховский Аюну. — Прямо избушка на курьих ножках. На всякий случай держи ухо востро.
Процессия повернула назад. Дмитрий почесал затылок и задал вопрос:
— А жена твоя кто будет тебе по крови?
— Сестричка родная, ага, сестричка — с готовностью ответил Мирон.
— А родители твои?
— Двоюродные были друг дружке, да-да. Душа в душу прожили! Никогда не ругались, хозяйство вместе держали. Нет ничего крепче родственных душ, что ни говори!
— Оно и видно, — содрогаясь, шепнул пришелец так, чтобы мужчина не услышал.
Они зашли в особняк, поднялись на второй этаж, остановились перед закрытой дверью. Мирон, перекрестившись, толкнул её от себя, вошёл, зажёг свет:
— Ева, просыпайся, доченька моя любимая. Познакомься с дорогими гостями. Будь с ними ласкова, приветлива. А вы проходите, проходите, не стесняйтесь! — и уродец потянул спутников за рукава.
Каким бы выдержанным не был Дмитрий, он машинально закрыл рот и нос ладонью. Потому что существо, которое лежало в кровати, и то ли хрюкало, то ли мычало, то ли блеяло, иначе как монстром назвать было нельзя. Бедняга Аюн почувствовал, как к языку подступила тошнота, а волосы на голове встали дыбом.
Как же описать то чудовище, которого Мирон ласково назвал любимой доченькой? Представьте прошлогодний клубень картошки с лопающейся кожурой, увеличьте его до размеров тела человека. Приставьте к нему клубни поменьше в тех местах, где находятся руки, ноги и голова. Вместо лица нарисуйте половую тряпку с отверстиями для глаз, рта и носа. Добавьте висящий в воздухе нестерпимый смрад от испражнений, немытого тела, а также ворох задубевших от крови и гноя простыней, которые были натасканы со всех номеров этой чёртовой гостиницы.
«Любимая доченька» проснулась, застонала от муки, которая преследовала её всю недолгую жизнь. Мирон погладил её, поцеловал в макушку, и сменил простыню. Не замечая реакции дорогих гостей, он благоговейно прошептал:
— Как же она вам рада! Да, что ни говори, сегодня — великий день. Вы — наши ангелы-хранители. Вы ниспосланы нам свыше, чтобы спасти нас. Ведь вы же не откажетесь помочь, правда?
— Это смотря чем, — медленно, растягивая слова произнёс Ляховский, отворачиваясь от ужасного зрелища.
— Ну как же, как же. Ведь вы же поддержите жизнь в этом благодатном месте?
Тут Дмитрий не выстоял. Его бурно вырвало при одной только мысли о том, на что недвусмысленно намекал двуносый уродец. А тот, ничего не замечая, продолжал пороть чушь:
— Ваше семя спасёт человечество. Подумать только, какая это честь для нас! И как это я не распознал сразу? Опять, наверно, происки дьявола.
Отдышавшись, Ляховский раз и навсегда закрыл эту тему:
— Нет уж, благодарю покорно. Мы не ваши ангелы-хранители и недостойны этой чести. А если ты, паршивец, если ещё раз позволишь себе хотя бы малюсенький намёк на эту тему, я выбью тебе зубы, которых у тебя и так немного.
Мирон переменился в лице. У него задрожали коленки, руки и губы. Однако, карлик быстро взял себя в руки и ни словом, ни жестом не позволил себе выдать ту бурю, которая заклокотала у него в душе. Он погасил свет, закрыл комнату и сказал:
— Трапеза состоится через десять минут в зале. Если желаете, то можете прогуляться по дому. А сейчас позвольте откланяться.
Карлик поспешно удалился.
— Что-то мне расхотелось есть. А тебе? — спросил Дмитрий.
— Мне тоже. Но мы должны, потому что мы и они стали знакомыми. А знакомые не могут….
— Хватит! Между прочим, там, в тайге, наше знакомство тоже началось с ужина. А потом…
— Ты жалеешь об этом? — уязвлённо прервал его юноша.
— Прости, дружище. Я не должен был так говорить. Но, что поделать, я — холерик и немного аутист. В общем, ты прав. Пойдем ужинать. Ночью и под полной луной. Бред какой-то.
Друзья спустились в большую столовую, в которой вовсю хлопотала Аглая. На длинном деревянном столе стояла большая кастрюля, из которой доносился запах щей из кислой капусты. Женщина ловко налила три порции в глубокие тарелки и умчалась на кухню. На пороге столовой тем временем возник Мирон. Он уселся во главу стола, знаком пригласил гостей сесть по левую и правую руку от себя. Потом хозяин принялся чинно хлебать щи, зачерпывая их большой деревянной ложкой.
Ляховский, помешав блюдо ложкой, обнаружил в нём мясо, картошку, капусту, морковь, лук. В общем, все нужные продукты. Всё это было свежим и натуральным.
— Не буду спрашивать, откуда у тебя мясо, радушный хозяин. Но позволь поинтересоваться, где ты берешь овощи?
— Ну, так ведь огородик у нас тут недалече. Жена у меня страсть как работать любит! Чуть снега сойдут, она уж там. Копает, сажает, полет. Ну, и я — муженёк что надо, помогаю. Как же без овощей то? Да вы кушайте, кушайте на здоровье! — и с этими словами карлик подцепил большой кусок варёного мяса, который отправил в рот.
Друзья принялись за щи. Сначала неуверенно, а потом вошли во вкус. Ели так, что за ушами трещало. Тарелки быстро опустели. Мирон крикнул жене, чтобы поторопилась. Та быстро принесла на подносе второе блюдо. Казалось бы, всего-навсего картофельное пюре с котлетой и зелёный лук, но Дмитрий чуть было не разрыдался. Он было хотел встать и расцеловать женщину в обе щеки, но сдержался.
Аглая продолжала ухаживать за гостями. Унесла пустые тарелки и поставила трёхлитровую банку, доверху наполненную красной жидкостью, и два стакана. На дне перекатывались ягоды смородины, брусники и малины. Женщина налила стаканы до краёв и безмолвно удалилась.
Ляховский залпом выпил холодный кисло-сладкий напиток, стукнул стаканом по столу, довольно крякнул. Аюн же сперва понюхал, почувствовал странный растительный аромат, но решил последовать примеру своего спутника.
— Вот что, приятель, — начал Дмитрий. — Мне нужна от вас помощь…
— Дела потом, добрый человек, дела потом. Давно уж за полночь. Отдыхать нужно, набираться сил.
— Я знаю, но тут дело такое, срочное. Нам бы у вас подпитаться электроэнергией. Покажешь, где тут находится щитовая?
С этими словами Ляховский быстро поднялся и направился к выходу. Аюн последовал за ним. Тут пришелец почувствовал, что у него потемнело в глазах и зашумело в ушах, но не обратил внимания. Подумал, что это из-за того, что слишком быстро встал. Однако головокружение усилилось. Дмитрий был вынужден опереться рукой об косяк и согнуться.
— Что с вами? — послышался услужливый писклявый голосок карлика.
— Да нормально всё. Сейчас пройдёт.
Ляховский изо всех сил боролся с вертящимся коридором вокруг себя. Вдруг он услышал стук, обернулся и увидел лежащего юношу. Поднял голову повыше и столкнулся взглядом с уродцем, который торжествующе улыбался улыбкой Голлума из сказки Толкина. Разве что не шипел «Моя прелессть».
— Ах ты, гнида, — промычал Дмитрий, утыкаясь лбом в пол.
Как ни странно, сознания он не потерял. Просто превратился в безвольную куклу. Даже языком пошевелить не мог. Его подхватили за руки и за ноги и потащили лицом вниз. Ляховский видел только деревянный пол, ступеньки, иногда, краешком глаза — плинтусы. И внезапно загустевшую собственную слюну, сочившуюся из уголка рта. Его с усилием приподняли, плюхнули поперёк кровати, связали. Сняли штаны. Через несколько минут на соседнюю койку положили Аюна. Оставили ненадолго.
Действие парализующего вещества стало спадать. Юноша зашевелился. Дмитрий осмотрелся и пришёл к выводу, что находились они в медицинском кабинете. Из-за грязной занавески показался карлик в марлевой повязке. В маленькой ручке с короткими пальчиками он держал ржавый многоразовый шприц с обломком иглы.
— Нельзя отказывать радушным хозяевам в их маленькой просьбе, — сказал из-под маски уродец, медленно приближаясь. — Ведь вам это ничего не стоило. Скорей наоборот, могло стать очень приятным времяпрепровождением. Однако, вы не захотели помочь нам, а предпочли обидеть. Что же, видит Бог, я этого не хотел. Может, вы что-то хотите возразить, или извиниться? Не стесняйтесь, говорите. Рты я вам не затыкал.
