Кир Булычев - Последняя война (сборник)
— Разорение, сущее разорение.
— Хорошо, что свита невелика, — сказал Андрей.
Они вошли в комнату. Октин Хаш сразу увидел два кресла. Он смотрел, как Конрад прошел к одному из них.
Октин Хаш отлично владел собой, Андрей отдавал ему должное. Ведь дикарь никогда не был внутри станции. Белые стены, белый пол, яркий свет, мебель — все это должно было его смутить. Спутники вождя были куда более взволнованы. Они уселись на корточки у входа, не смея ступить в глубь комнаты.
Конрад уселся в кресле, показав гостю на второе. Тот остался стоять. Они же не сидят на стульях, вспомнил Андрей.
Вдруг быстрым обезьяньим движением Октин Хаш подпрыгнул и опустился в кресло, поджав ноги. Его спутники громкими возгласами встретили это достижение.
— Мы рады, — произнес Конрад, стараясь не улыбнуться, — что великий сосед пожаловал к нам с миром.
— Я тоже люблю мир, — ответил вождь. Глаза у него были черные, мышиные, острые. — Все, кто послушен мне, будут есть много мяса…
— Хо! Хо! — поддержали вождя его спутники.
— Октин Хаш предлагает вам отдать ему этот дом и все вещи. За это вы всегда будете сыты и довольны. Он знает, что у вас много мужчин и мало женщин. Он даст вам хороших женщин.
— Жан, передай нашему гостю, — сказал Конрад, — что мы не будем жить здесь долго. Мы не хотим власти над другими стаями. Мы хотим покоя. Нам нужно, чтобы воины Октина Хаша не нападали на наших людей.
— Он обвиняет тебя во лжи, — перевел Жан. — Он говорит, что мы взяли в рабство стаю Белого волка, которая убежала от Октина Хаша.
— Они не рабы нам, — сказал Конрад. — Они пришли по доброй воле.
— А ты дашь мне дочь их вождя по имени Биллегури. Мой благосклонный взгляд упал на нее.
— А она согласна?
— Ты спрашиваешь желания маленькой женщины?
— Так у нас принято.
Когда Жан перевел слова Конрада, степняки, сидевшие кучкой у дверей, возмущенно заворчали.
Октин Хаш улыбнулся — рот тонкой полоской протянулся до ушей.
— Белые волки трусливо убежали от меня. Они недостойны твоей заботы, брат.
Конрад обернулся к Андрею. Он был в тупике.
— Как его убедить?
— Стой на своем, — сказал Андрей. — Он же тебя испытывает. Как только отступишь в чем-то, он сразу сделает шаг вперед.
Октин Хаш смотрел на Андрея.
— Он просит меня перевести ваши слова, — сказал Жан Андрею.
— Переведите, ничего страшного.
Жан перевел.
Октин Хаш по-лягушачьи растянул губы, пожевал ими задумчиво.
— На моем совете, — сказал он, — младшие не смеют давать советов вождю. Или ты больший вождь, чем Конрад?
Андрей не успел ответить, потому что в зал заглянул Теймур и спросил, как давать пищу воинам. Удобно ли в пластиковых контейнерах? И как будут обедать вожди? Накрывать в столовой?
— Что он говорит? — Октин Хаш был насторожен и подозрителен.
Жан объяснил, что проблема в том, как кормить его воинов.
— Пища готова? — Октин Хаш спросил это по-хозяйски уверенно. — Тогда я пошлю моего колдуна с вашими людьми, которые понесут пищу. Он должен очистить ее, потому что ваши люди могли ее испортить.
— Еще чего не хватало! — Конрад был искренне возмущен. — Зачем мы будем портить пищу? Мы же сами ее едим.
— Мы не знаем мыслей нашего уважаемого брата, — ответил Октин Хаш. — Может быть, смерть моих воинов доставит ему радость.
Конрад растерянно поглядел на Андрея.
Андрей понимал его. Конрад был уверен, что встреча с Октином Хашем должна быть своего рода научным развлечением. Кладом для этнографов и антропологов. Непосредственная беседа со степным завоевателем — скрытые камеры трудятся, чтобы не упустить ни мгновения. Подарки заготовлены, угощение для вождя стынет в столовой. Пораженный могуществом людей, Октин Хаш смиренно обещает более не нападать на полевые группы, не безобразничать, и в степи наступает блаженный мир. А Октин Хаш, оказывается, настолько первобытен, что на него не действуют элегантные интерьеры станции и могущество Конрада, который умеет зажигать солнце над головой. И вообще он не хочет преклоняться перед Конрадом. Он видит в Конраде степного вождя, столь же коварного и мелкого, как сам Октин Хаш. И вместо того, чтобы выслушивать разумные предложения Конрада, он сам чего-то требует.
Не найдя поддержки у Андрея, Конрад сказал Акселю:
— Голубчик, пускай этот колдун-кастрат идет и пробует что хочет. А ты, Жан, скажи нашему гостю, что мы сейчас перейдем в столовую, где будет приготовлен скромный ужин.
— Я не буду говорить — скромный, — возразил Жан. — Так не принято говорить.
— Ну, скажи — королевский, сказочный, удивительный!
Жан сказал.
Андрей смотрел на тонкие руки Октина Хаша, которые плетьми высовывались из-под тигровой накидки. Руки были густо татуированы. Левую обвивал синий змей, хвост которого скрывался под тигровой накидкой, а голова лежала на тыльной стороне ладони. Другая рука была украшена узорами, среди которых угадывались зубастые рыбы.
— Мы недовольны, — услышал он голос Жана, который снова переводил. — Вы не отдали нам стаю Белого волка, вы не хотите мира. Значит, будет война. Мы сами отберем у тебя твоих рабов, а ты с веревкой на шее будешь идти за моей повозкой.
Говоря так, Октин Хаш не двинулся с места. Пока Жан переводил, он заинтересовался креслом, поковырял ногтем обшивку, затем принялся задумчиво чесать большой палец на ноге, став похожим на умную обезьяну.
— Мы не хотим войны, — сказал Конрад. — Мы могучие люди. Мы сильнее всех твоих армий, и ты об этом знаешь.
— Я об этом не знаю, — возразил Октин Хаш, — потому что мы еще не воевали. Но думаю, что мои воины сильнее.
— Что ему нужно? — спросил Конрад у Андрея. — Я ни черта не понимаю. Он в самом деле хочет с нами воевать?
— Вряд ли, — сказал Андрей. — Он даже не удосужился изобразить гнев. Спроси его, хочет ли он меняться с нами или торговать.
Октин Хаш кинул на Андрея острый взгляд. Жан перевел.
— Что вы мне дадите? — Октин Хаш рассматривал палец ноги.
— У нас есть пища, украшения, у нас есть котлы, чтобы варить еду. — Конрад задумался… Чем бы еще пожертвовать? Хорошо было капитану Куку. Он специально вез бусы для туземцев.
— Мы сами добудем себе пищу, — сказал Октин Хаш. — И у нас есть из чего ее хлебать. Нам нужно оружие. Железное.
«У их копий железные наконечники, — подумал Андрей. — Надо проверить. Выйти к воинам и проверить».
Но Конрада это не удивило. Он думал о другом.
— Мы не можем дать вам оружие и железо, — сказал он твердо, — потому что ты будешь убивать им других людей.
