Фредерик Пол - Остановка на Медленном Году (сборник)
В течение самых жестоких, ранних месяцев долгой весны она безоговорочно отрабатывала свое обязательное время в больнице. Во всяком случае, здесь не нужно было выходить на поверхность, причем работа не требовала особенного умственного напряжения и в большинстве своем была даже очень легкой. По мнению Мурры, самым тяжким для нее было, когда она занималась больничным бельем, чего терпеть не могла, и через несколько недель, ссылаясь на аллергию, переходила в другое отделение. Например, к новорожденным, где работы было поменьше, но раздражал детский рев и грязные пеленки. Поэтому она перешла в более крупное отделение, где содержались умирающие дети. Эти, во всяком случае, тихо лежали в коматозном состоянии или были одурманены наркотиками, что было то же самое, но даже сам вид сотен умирающих детей был для Мурры невыносим.
Потом она нашла такую работу, которая полностью соответствовала ее желаниям. В секции коммунального хозяйства появилась вакансия. Это была работа как раз для Мурры — проверка нарядов для занимающихся физическим трудом, поддержание максимальной эффективности машин, работающих от солнечной энергии. Так что теперь она не занималась тяжелым трудом. Настоящая работа была грязной: ведь нельзя было оставаться чистеньким, если приходилось откапывать лопнувшую трубу в подземных котельных, обогревавших весь город зимой. К тому же эта работа была и очень опасной — в подземельях под давлением хранились запасы водородного топлива, что путем электролиза вырабатывалось с помощью солнечной энергии из тающей воды ледника. Особенных аварий еще не случалось, но один раз пару рабочих погибли, и к тому же, все это требовало физических усилий — не то что нынешняя работа Мурры в конторе с кондиционером, с чашечкой чая на столе, вдали от грязи и опасностей ремонтов и прокладки новых трубопроводов.
На ее рабочем столе имелся даже небольшой видеоэкран, так что когда Бланди выступал с речами, она, естественно, бросала всякую работу, чтобы его послушать. И никто не возражал. Каждый, с кем она работала, уже знал, какую важную роль играла Мурра в жизни Бланди. И сегодня, как и во всех подобных случаях, ее коллеги по работе тоже оторвались от своих дел и столпились за ее стулом, чтобы поглядеть на экран. Конечно же, они старались ни в чем не помешать ее собранности. Если они и говорили что-нибудь, то это было что-то вроде: «Сегодня он в великолепной форме» или там «Бланди и вправду следовало бы стать нашим консулом». Мурра даже не слышала подобных замечаний. Они были вполне понятны, так что реагировала она на них совершенно автоматически, кивком или улыбкой.
Основная мысль сегодняшнего выступления Бланди, насколько она поняла, был призыв к консулу получше разрабатывать планы на будущее.
Как плохо, что он заранее не обсудил с ней эту речь, подумала она с сожалением; ударного выступления не получилось. Да, все это звучало вполне серьезно, когда Бланди настаивал на том, чтобы закапывать трубы поглубже, чтобы те не замерзли во время следующих холодов, что нужно искать более безопасные места для зимней стоянки рыбацких кораблей. «Думать наперед! кричал он, — чтобы нам не приходилось дергаться каждую весну. Мы можем делать все вещи лучше, чтобы не вкладывать так много тяжкого труда, как делалось все это раньше!»
К сожалению, аудитория разделяла ее отношение к сути выступления. Нет, оратору улыбались, ему даже устроили настоящую овацию — камеры показывали, что на стадионе присутствовало несколько тысяч человек; телезрителей было раз в двадцать-тридцать больше; но те же камеры показывали, что после выступления остались не все. Даже во время речи многие вставали со своих мест и уходили. Не очень многие, то в одном месте, то в другом, вели они себя спокойно и вежливо… но для Бланди они были утеряны.
И уж если камеры заметили это, Бланди мог увидеть это тоже.
Мурра вздохнула и примирилась с действительностью. Наверное, у Бланди будет плохое настроение, когда он прийдет домой. Так что, первым делом нужно будет его успокаивать. Скорее всего, следует не критиковать, а оказать ему поддержку и понимание. Единственное, на что нужно будет обратить его внимание — это на нехорошую привычку каждые несколько минут шмыгать носом, и еще, следует сказать, чтобы он почаще глядел прямо в камеру.
Все эти мелочи были легко поправимы. Именно они-то и делали ее такой незаменимой для Бланди.
Хуже всего было то, что когда выступление закончилось, никто из ее коллег не подошел к Мурре с поздравлениями. Похоже, что все они были разочарованы.
Бланди и сам был разочарован. Это было заметно уже по тому, что его не было дома, когда Мурра пришла с работы. Появившись лишь час спустя, он только досадливо мотнул головой, когда она предложила ему пообедать. Мурра улыбнулась в знак того, что совершенно не обиделась.
— Наверное, ты перебил аппетит, купив что-то на улице, — предположила она, своей мягкой улыбкой давая понять, что она на него не злится, хотя на самом деле, так оно и было.
Он лишь пожал плечами.
— Видишь ли, потом я еще обсуждал речь с многими людьми, это затянулось, а я был голоден… Мурра, как ты считаешь, может мне вообще нет смысла браться за подобные вещи?
— Нет, что ты, дорогой! Только вспомни, как тебе хлопали!
— Но ведь ни по одному вопросу, который бы я упоминал, не было принято решения! — объяснял Бланди, усевшись на стул. — Всем хотелось говорить только про звездолет — что я думаю о том, сможем ли мы послать людей с ними, сколько мы можем им рассказать, что мы выигрываем от их прилета и такое прочее.
Мурра села рядом с мужем и сказала, оправдываясь:
— Боюсь, что я ничего не слышала из этого обсуждения. Сразу же после твоей речи трансляцию прервали.
Бланди помолчал, потом его рука коснулась ее волос.
— Ну ладно, а что ты скажешь вот о чем. Может мне следовало поднять эти вопросы уже после того, как корабль улетит? Кое-кто из моих друзей думает именно так.
Мурра была совершенно уверена, кто из его «друзей» сделал такое предложение.
— Я думаю, — сказала она просто, — что это решать только тебе. Ты еще не хочешь лечь?
Тот отрицательно покачал головой. Мурра поднялась, поцеловала мужа, пожелала спокойной ночи, не забыв отметить, что на его одежде чувствовался легкий запах ее собственных духов.
Это было странно. Мурра никак не могла понять этого. Фактом оставалось то, что хотя она и не собиралась злиться на Петойн за ее планы занять ее законное место в постели Бланди, ей было неприятно открыть, что девушка решила пользоваться ее любимыми духами.
Наступили самые лучшие весенние дни. Мурра из кожи вон лезла, чтобы и Бланди тоже было хорошо. Дни шли за днями, и Мурру стало беспокоить то, что муж проводит с ней очень мало времени. Он был вечно занят. Да, она понимала, почему было нужно, чтобы время от времени Бланди оставлял ее, поэтому она не возражала — во всяком случае, протестовала не слишком сильно — когда он снова решил уехать на пастбища с отарами окотных овец. (Вот только нелепо было, что Аракахо Блади Спенотекс опять будет пастухом!) Но это произойдет потом. А у нее оставалось сейчас. Она изо всех сил пыталась понять, что его заставляет так долго сторониться ее (занимаясь такими странными и непрестижными занятиями, как искусственное осеменение овец или устройством газонов возле новых домов — ведь этим мог бы заниматься любой другой!).
