Ханлатов Иван - Морильское время
А пока в его жизни ничего особенного не происходит, он также ходит на работу и иногда встречается с Людой. К концу апреля уже можно было с уверенностью сказать, что он поправился после аварии, вернулся на работу и в общество. Но пережитая катастрофа не прошла для него бесследно. Сложно объяснимое состояние критичного восприятия действительности продолжалось и после того, как он физически восстановился. Безучастность и инертность коллег, их удовлетворённость собственным жалким существованием, какая-то мелкость и нелепость страстей — всё это раздражало его и выводило из себя.
Чего стоило только восхищение любыми кумирами! Слушая, как на работе коллеги восторгаются очередным кандидатом в мэры, насколько нелепы их суждения о явном ничтожестве, которое вскоре станет главой их города, Борис был просто ошеломлён. Вначале он пытался спорить и доказывать, что тот не только не представляет собой ничего как личность, но даже не утруждает себя раскрытием своих политических и жизненных пристрастий, не имеет ничего похожего на программу действий, а, следовательно, ничего хорошего городу не принесёт.
Но спорить оказалось делом совершенно бесполезным. Мужики словно не понимали его и в ответ выдавали вольное переложение той агитационной жвачки, которую щедро фабриковал предвыборный штаб. Лозунги были действительно многообещающими: претендент сулил уделить внимание практически всем сферам жизни горожан, включая те, на которые при всём желании повлиять не мог. Когда Борис пытался это доказывать, то в ответ слышал ещё более бредовые мысли, что такой молодой и энергичный глава обязательно встретится с кем надо, всё что надо объяснит и всего добьётся.
На этом споры обычно заканчивались. Борис не хотел доказывать очевидное и опровергать очередной бред. Его оппоненты тоже успокаивались, считая, что убедили.
Ещё более странно всё складывалось с его лучшим другом. Саша, работая в другой смене, не попал в аварию. Но он настолько изменился после зимней болезни, что Борис его не узнавал. Стал скучным и правильным, перестал курить в шахте и ездить на капоте электровоза. Никто уже не слышал от него острых шуток, общение с девушками потеряло прежний динамизм. Но больше всего огорчило нашего героя то, что он стал избегать его, не проявляя никакого интереса к общению с бывшим другом.
После аварии Бориса как никогда волновала тема, которую они затрагивали на подстанции в последний день их совместной работы. Он сам сейчас мучительно искал ответы на вопросы о смысле существования и адекватности восприятия окружающего мира. Но когда однажды он встретился с Сашей на пересмене и попытался затеять разговор на эту тему, тот неожиданно грубо оборвал его на полуслове и сказал, чтобы он выбросил эти глупости из головы. После этого их общение совсем сошло на нет.
Глава 13
Конвертик источал нежный пудровый аромат и хранил маленький розоватый листок.
«Милый Андрей, — было в письме, — мне не хотелось бы, чтобы наше знакомство закончилось, и Вы не выполнили своё обещание побывать в опере. Поэтому, зная вашу загруженность, прошу сообщить день, когда Вы сможете выбраться в Москву. Можете считать, что моё согласие пойти с Вами в театр Вы уже получили.
До встречи,
Вера».
Ниже стоял номер мобильного и адрес электронной почты.
Если бывают на свете счастливые люди, то в тот момент Андрей принадлежал к их числу. Ему хотелось расцеловать весь мир, хотелось кричать и плакать от счастья! Не веря своим глазам, он ещё и ещё раз пробегал по строчкам письма. За считанные часы девушка успела совершенно очаровать его. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Андрей позвонил ей через день и договорился о походе в мамин театр на ближайших выходных.
Они сходили с ней в оперный театр, затем в Ленком. Потом ездили кататься на конках и на свадьбу одной из девушек её группы.
Андрей с нетерпением ждал каждой новой встречи. Ему нравилось в ней буквально всё: и какая-то весёлая непринуждённость в общении с любыми людьми, и осведомлённость обо всех светских новостях. Не та осведомлённость, которую демонстрируют, когда хотят пустить пыль в глаза, а настоящая, хорошая. И семья её тоже нравилась. Но при этом нельзя сказать, что всё было так, как бы ему хотелось. От Веры веяло такой независимостью и внутренней силой, что он долго не мог перейти к тому, ради чего, собственно, и возникают отношения между мужчинами и женщинами. Впрочем, возможно, именно это ему и помогло. Со временем выяснилось, что в её семье были свято чтимые традиции, свои принципы, которых члены семьи придерживались при любых обстоятельствах. Веру с детства воспитывали в традициях строгости и самодисциплины. И хотя, конечно, в тихом омуте черти водятся, но, если бы Андрей, как говорится, дал волю рукам на первом же свидании, то ещё не известно, было бы продолжение этой истории?
Но всё вышло по-другому. Только в апреле, на удивление тёплым весенним днём, в скверике на Чистых прудах он сумел взять её за руку, и что-то невнятно пробормотать о своей любви. Вера, как и положено девушке хорошего воспитания, не выдала своих чувств, приказала трепыхающемуся сердечку заткнуться и в скупых выражениях заверила Андрея в своей благосклонности. Но сердце человеческое не камень. Женское — особенно. Поэтому дальше их отношения развивались динамично, и к лету они уже были друг для друга самыми близкими людьми на свете.
Жизнь была прекрасна! Природа Подмосковья благоухала, впереди оставался всего лишь год учёбы в Академии, но главное — ему принадлежала прекраснейшая женщина мира! Вера как раз закончила свой МГАХ и находилась на распутье: пойти балетмейстером в один из уважаемых театров (её туда приглашал режиссёр, Михаил Михайлович, по совместительству один из дальних родственников) или попробовать себя в профессиональном балете, ну, например, в мамином театре.
Здесь, кажется, самое время рассказать подробнее о её семье. Как по отцовской, так и по материнской линии её предки происходили от известных дворянских фамилий, и это, видимо, оказало решающее влияние на их семейный уклад. Чудом выжившие в смутные советские годы, они смогли не только не раствориться в великом котле наций, но и укрепить традиции поколений. Семья Веры была большой и дружной — десятки дядь, тёть, двоюродных братьев и ещё Бог знает какой родни, поддерживали тесные дружеские и деловые связи. Причём многие были, судя по всему, людьми неординарными и нередко добивались в своих областях немалых высот. Кроме мамы-певицы были у неё в роду учёные и спортсмены, писатели и политики.
