Джон Далмас - Фанглит
Я не испытывал тошноты и тем более чувства вины, я даже не жалел о случившемся. Но теперь, когда схватка кончилась, я просто почувствовал себя отвратительно. Не знаю почему. Они норманны, а Арно говорил, что любой норманн мечтает стать рыцарем и героем битв. Битва для них - это смысл жизни.
Тот, кто ведет такую жизнь, рискует быть убитым. Но я все равно чувствовал себя ужасно.
И если я еще задержусь, сказал я себе, то тоже буду убит. А мне не хотелось для самозащиты убивать потенциальных союзников. Я заметил рядом с собой предводителя нападавших и подошел к нему. Выстрел оторвал его левую ногу, сразу над коленом. Я старался не смотреть туда. Но его плащ может мне понадобиться: ночью будет холодно. Одеяние его не окровавлено, кровь вытекала ниже. Я стащил плащ.
Потом пошел к своей лошади. Она не тронулась с места, несмотря на выстрелы из бластера. Очевидно, норманнские лошади учатся не менее напряженно, чем их всадники.
Норманны! Я уже немало знал о норманнах, но только сегодня понял их по-настоящему. Они коварны, в этом нет сомнения. Но они же и почти лишены страха, они храбры, как и говорил Арно. Даже встретившись с современным оружием, они не впали в панику. Похоже, они действительно способны захватить военный корвет.
Но пока что некоторые из них хотят меня убить. Я пустил лошадь быстрым галопом. Может, мертвые пираты на дороге заставят Ролана призадуматься. Я был уверен, что Арно точно задумается.
ОДИННАДЦАТЬ
Немного погодя я опять замедлил ход лошади, но по-прежнему мили уходили назад. А потом услышал позади отдаленный шум. По коже поползли мурашки: собаки! Может, просто рыцари вышли поохотиться, но я почему-то был уверен, что это идет охота на меня.
После стычки с пиратами я проехал уже несколько миль, значит Ролан и его люди нашли уже их тела. Очевидно, это их не испугало. Разве что они стали осторожнее и опаснее.
Я вновь послал лошадь галопом. Похоже, что мне все-таки предстоит узнать, долго ли можно гнать лошадь, пока она не упадет. И сколько еще продержусь я сам? Тело болело. Впрочем, я не думал о том, сколько еще смогу выдержать: сколько нужно, столько и смогу.
Но тут я сообразил, что понятия не имею, куда направляюсь!
Я знал, что где-то впереди, вероятно, близко, в нескольких милях, холмы кончаются. Их сменяет широкая плоская равнина. Я помнил об этом, потому что пролетал здесь в первый же дождливый день в Нормандии. На равнине много полей, особенно вблизи реки, много деревень и замков. Есть даже два или три укрепленных города на реке. Что подумают местные жители о человеке, одетом, как я, и изо всех сил подгоняющем лошадь? Не нужно быть слишком умным, чтобы понять, что я бегу от преследования.
А кто может меня преследовать, кроме рыцарей? Насколько я мог судить, им принадлежала власть в этой стране. А я, в своей одежде, не могу быть ни рыцарем, ни монахом, ни священником. То есть у меня нет общественного положения, нет прав. Меня могут задержать без всякой причины и передать преследователям.
Я убегал от беды, но, может, приближался к другой. И все же лучше продолжать убегать, чем дожидаться несомненной беды. Я глубже всадил пятки в бока лошади, заставляя ее идти еще быстрее.
Лай стал слабее, а спустя две-три минуты я его перестал слышать. Я снова опережаю их. Но тут я решил, что на месте Ролана не оставался бы с собаками, особенно на дороге. Оставил бы с ними нескольких человек, а сам поскакал вперед. Собаки в полумиле за мной, а как далеко ближайшие всадники? Я решил каждые несколько секунд оглядываться. Если увижу преследователя, выстрелю по его лошади из бластера. Даже если промахнусь, он не будет так торопиться!
В крайнем случае я могу лечь в засаду, подстрелить первого всадника или собак и снова ехать вперед. Но мне не хотелось убивать Ролана или его людей. Я все еще надеялся договориться с ними. Надо как-то перехитрить их и не дать себя взять, пока меня не отыщет папа.
Между тем дорога повернула, и я увидел впереди в двухстах футах рыцаря, который двигался в мою сторону. Как только мы увидели друг друга, он опустил копье и крикнул мне, чтобы я остановился. Я продолжал двигаться. Он пустил лошадь галопом и поскакал на меня. Я схватил станнер, нацелился в лошадь и нажал курок. Лошадь упала, перебросив рыцаря через голову.
Должно быть, для рыцаря это было полной неожиданностью и испугало его. Но можете себе представить, как я поразился: упав, он перевернулся и вскочил на ноги, одновременно извлекая меч. Но к этому времени я уже миновал его, и он мог только кричать мне вслед. Все происшествие заняло три-четыре секунды.
Примерно через полмили дорога снова повернула, и я увидел впереди поперечную дорогу, которая вела к реке. Дорога кончалась причалом. От него как раз отходил небольшой, похожий на баржу паром; на нем было несколько священников верхом, один из них очень богато одетый. У бортов стояли два гребца, каждый греб большим веслом. Третий был на корме, поворачивая время от времени рулевое весло. Они направлялись на противоположный берег, где дорога продолжалась.
Похоже, это подходящая возможность. Я перешел на шаг. Когда я добрался до причала, паром уже подходил к противоположному берегу. Я направил лошадь в воду, но тут было слишком глубоко, чтобы переходить вброд. Лошадь поплыла, и я направил ее по диагонали поперек течения, чтобы находящимся на пароме показалось, что я хочу переплыть реку. При этом я воспользовался течением. Течение уносило меня за поворот реки, там я надеялся повернуть назад, к восточному берегу.
Рыцари решат, что я перебрался на пароме. Я надеялся, что они переплывут через реку и собаки начнут отыскивать мой след. Но не найдут, потому что я реку не пересекал. Рыцари, вероятно, станут допрашивать паромщиков и, может, догадаются о том, что произошло, а может, и нет. Во всяком случае они задержатся и вряд ли станут искать меня на этом берегу.
Приходится надеяться на это, иначе они меня скоро нагонят. Я снова услышал лай собак. Если рыцари ехали впереди, сейчас они уже возле причала. Я все подгонял и подгонял лошадь. Жаль, что я не знаю ее имени. Лошади очень похожи на гормов: если бы я знал ее имя, мог бы заставить ее двигаться еще быстрее.
Наконец поворот берега отрезал меня от парома и причала, и я смог повернуть к восточному берегу. Дарри - я решил, что буду так называть лошадь: так звали горма, который был у нас несколько лет назад, когда я был еще ребенком, - Дарри, казалось, еще не уставший вышел на восточный берег, с него капала вода. Некоторое время я ехал по лесу, потом снова вернулся на дорогу. Я хотел, чтобы перестала капать вода и чтобы не оставался след. Просто на всякий случай.
Тем временем лай стал громче, а потом характер его изменился. Минуты через две он вообще прекратился. Вероятно, рыцари и собаки плыли на западный берег. Три-четыре минуты спустя я снова услышал их, но на этот раз лай действительно звучал по-другому. Собаки потеряли след. Я решил, что пора возвращаться на дорогу.
