Джон Стиц - Глубокий сыск
— Цельная вы личность, Сэм, — заявил я. — Философией этой замысловатой себе мозги не замутняете. Спорим, вы и на всю эту фигню типа «вначале-спасите-детей» не купитесь.
— Тут речь идет о нашей жизни и смерти. Нам что, подойти к первому же попавшемуся вомперийцу и сказать: «Ужасно извиняемся, что мы тут укокошили шестерых ваших, пока дверь пробивали. А вы что об этом думаете?» Если сотня их нас обложит, считай, пиши пропало.
— Может, вы и правы. Но только по большому счету виноватая сторона здесь — мы. Если путь назад идет по трупам этих людей, лучше уж сразу сложить оружие.
— А я все равно говорю — это ОНИ виноваты, — уперся Сэм. — Тоже мне, мирное учреждение. По-моему, они тут не из любви к уединению спрятались. Зелдон, а вы-то что думаете? Это ваши соотечественники.
— Они не более мои соотечественники, чем ваши, — заявил Зелдон. — Если они провели здесь десять тысяч лет, я могу только недоумевать. Полагаю, мы должны соблюдать осторожность. В остальном я пас.
— Бен, ты намекаешь, что мы должны сложить оружие и подождать, пока они явятся и решат нашу судьбу за нас? — спросила Кейт.
— Нет. Я, как и все, за осторожность. Я не сдамся, пока не удостоверюсь, что мы вторглись на территорию абсолютно мирной колонии, которая не имеет против нас никаких враждебных намерений. Также я согласен, что, возможно, они скрываются по каким-то своим зловещим причинам. Вот только не хочу принимать этот тезис как руководство к действию, пока не получу доказательств.
— Ну-ну, — отозвался Сэм. — Надеюсь, мы получим ваши доказательства еще когда будем живы.
— Специально для вас постараюсь их добыть.
— Вот-вот, постарайтесь. Потому что, если в меня будут стрелять, я выстрелю в ответ. И учтите, свой бластер поставлю на максимум.
— Валяйте. Почем я знаю, может, эти бластеры заминированы от чужаков. При установке на максимум взрываются. А может, он и выстрелит на максимуме. Один-единственный раз.
— Ну неужели ты действительно так думаешь? взмолилась Кейт.
— Вряд ли. Мне просто надоело, что люди все время делают безосновательные выводы.
На этой патетической ноте беседа окончательно угасла. Мы молча шли вперед, не слыша даже шарканья собственных ног, поглощаемого черным покрытием. Вдали виднелся другой перекресток, но прежде мы задержались у очередной двери. Опять контейнеры, опять вомперийцы в анабиозе. Столько недвижных, безжизненных тел разом я отродясь не видел.
В следующей камере мы поставили эксперимент. Я попробовал вызвать по микрокомпу Кейт, которая осталась в коридоре. Дохлый номер. Должно быть, стены являли собой невероятно хорошие изоляторы неподходящего диапазона. А может, невероятные проводники — давно в школе учился, забыл.
Мы пошли дальше. К очередной двери я подоспел первым. Осторожно приоткрыл ее.
— Ой! Извините… — попятился я от двери. Она захлопнулась сама собой.
Оглядев пять искаженных испугом физиономий, я пробормотал:
— Шутка.
Кейт испепелила меня взглядом. Мы вышли к перекрестку.
Сэм заглянул за угол:
— Никого. Опять длинный пустой коридор.
Этот перекресток также был украшен вертикальными цепочками. Заметив, как их разглядывает Зелдон, я задумался, не несут ли они какую-то полезную функцию.
— Слежение за гостями? — предположил я вслух, подойдя к Зелдону сзади. — Транспортный контроль?
— Не имею понятия.
Среди непроглядно черных дисков выделялся один коричневый — на уровне глаз. Я провел по нему пальцем — ноль реакции.
— Интересно, почему тут только один такой, я задумчиво поскреб диск над коричневым, ища разницу.
Меня толкнули в спину. Я обернулся посмотреть, кто это. Никого. Прозрачная, блестящая переборка преградила путь в коридор, отрезав меня от профессора с Руммелем. Я пнул переборку — твердая, не хуже настоящих стен.
Сзади раздались возгласы изумления. Ну что там еще? Блестящие стенки высились со всех четырех сторон. Кейт, Зелдон, Сэм и я оказались заперты внутри этого прямоугольника.
— Вы меня слышите? — заорал я Фентону.
Очевидно, увидев, как я разеваю рот, он покачал головой в знак того, что не слышит. Тут стенки синхронно потемнели.
— Матерь Божья, что ж это такое творится? возопил Сэм.
Ответа я не знал, но по крайней мере мы слышали друг друга. Почти тут же пол под нами подпрыгнул. У меня подогнулись ноги, Кейт оперлась о стену. Мы стремительно поднимались.
— Раздавит! — заорал Сэм на полдороге к потолку.
Я присел на корточки, даже не задумываясь о тщетности этой меры. И тут потолок прошел сквозь нас. Или это мы просочились сквозь потолок. Без малейшего ощущения, точно сквозь голограмму. В миг, когда моя голова прошла сквозь плоскость потолка, подъем резко замедлился, очевидно, чутьчуть отстав от гравитации. Я остался сидеть на полу, не в силах встать — мне чудилось, что я падаю и пол подо мной падает, немного медленнее, чем я.
Пол под нашими ногами встал смирно. Дернувшись в последний раз, я грузно плюхнулся на пол. Стенки снова просветлели, и я объявил во всеуслышание:
— В следующий раз лучше по лестнице пойду.
9. ПО ГОРЯЧЕМУ СЛЕДУ
Держа палец на курке моего трофейного вомперийского бластера, я прицелился в сторону ближайшей стенки лифта, которая потихоньку растворялась в воздухе.
— Пусть каждый смотрит в свою сторону, и, если что заметите, сразу кричите, — посоветовал я. Вдруг мы вынырнули в самом центре событий.
Мои товарищи не замешкались. Кейт взяла на себя стенку слева от меня, Зелдон — правую, а Сэм — заднюю.
Сияние рассеялось. Криков ужаса не последовало. Передо мной — как и перед остальными простирался очередной длинный пустынный коридор. Через несколько секунд я вспомнил, что пол, на котором я стою, еще недавно был не тверже голограммы.
Этаж, на который нас привез лифт, с виду ничем не отличался от уже знакомого. Я уже готов был поверить, что подъем был лишь иллюзией и никуда мы не двигались, вот только профессор и Руммель исчезли.
— Надо бы вернуться к нашим, — рассудил я. Ну как, опять рискнем?
— Подожди секундочку, пока я дух переведу, взмолилась Кейт. Наверное, при спуске будет еще хуже.
— Лучше не медлить. Вдруг лифт при включении подает сигнал тревоги.
— Поехали, — подал голос Сэм.
Кейт кивнула. На здоровье Зелдона рывок лифта, по-видимому, не повлиял. Он промолчал, не спуская глаз со своего отрезка коридора.
Я надавил на коричневый диск, функция которого мне была пока непонятна — то ли он означал этаж, где мы находились в этот момент, то ли самый нижний. Ноль реакции. Я нажал на диск, который находился прямо под коричневым. Опять ничего.
