Джон Стиц - Глубокий сыск
— Либо мертвы, либо в анабиозе, — повторил я. А на гробницу чтото непохоже.
Зелдон согласился со мной.
— Ну ладно, — проговорила Кейт. — И зачем им это нужно?
— Сдаюсь, — ответил я. — Поживем — увидим. Нам бы дверь открыть.
Помещение напротив было во всем подобно первому. Вернувшись в основной коридор, мы отправились дальше. Вскоре нам попалась еще пара дверей. И еще пара. Все они вели в однотипные анабиозные камеры.
— Совершенно невероятно, — прошептал профессор Фентон, окинув прощальным взглядом очередную из обнаруженных нами камер. — Что же это весь комплекс наполнен замороженными телами? И для чего? Десять тысяч лет хранить такое множество людей в анабиозе?…
— Похоже, эти вопросы нам пока не по зубам, вмешался Сэм. — В данный момент мне гораздо интереснее, почему не спали те вомперийцы у двери.
— Может, проснулись лет пятьсот назад, чтобы сходить в туалет, а потом так и не смогли сомкнуть глаз, — предположил я.
— Во-во, снотворным не запаслись, — ухмыльнулся Руммель.
Профессор, игнорируя наши дурацкие версии вернулся к двери и выглянул в коридор.
— Как ваше мнение — не пора ли нам дальше? спросил он.
Шагая по черному коридору к сердцевине комплекса, я задумался обо всех этих спящих вомперийцах. Должно быть, их здесь тысячи. Если не миллионы.
III. И куда же вас несет?Спустя несколько минут мы очутились на этаком перекрестке «нашего» коридора с другим. В какую сторону ни глянь, картина все та же — черный тоннель, такой длиннющий, что, казалось, не кончается, а просто сходит на конус. Точно в парке аттракционов — ну, знаете, когда два зеркала ставят друг против друга и крохотная каморка бесконечно умножается в них, превращается в целую анфиладу залов. М-да, лучше уж гулять по парку, чем тут…
Я царапнул стену носком ботинка — получилась вполне заметная отметина. Заблудиться здесь легче легкого.
— Есть охотники мяться за составление карты?
Вызвалась Кейт. Тут же выудила из своей поясной сумки блокнот и принялась писать.
— Господа, а что у вас там еще, в этих котомках? спросил я.
Профессор раскрыл свою и торопливо перечислил:
— Видеокамера, бирки, измерительные приборы, фломастеры, кисти, нож, маленький воздухонагнетатель, радиомаяк, фонарик.
— А еды нет?
— Нет.
— А радиомаяк все время функционирует?
— Нет. Он подает голос лишь по запросу извне.
И то хорошо. Маяк не выдаст наше местонахождение местным, а нам сослужит службу, если снаружи прорвутся к нам на выручку.
— А не повернуть ли здесь налево? — предложил я. — Когда дойдем до коридора, идущего параллельно этому, опять можно будет свернуть к центру. А из основного лучше уйти — пусть местные поломают голову, куда мы делись.
Единогласно одобрено.
Перпендикулярный коридор был точным подобием первого. Нам уже надоело опасливо открывать двери только для того, чтобы узреть очередные штабеля контейнеров. Утомлял и сам коридор — монотонночерные стены, внизу безо всякого шва или стыка переходящие в такой же черный пол, а вверху — в такой же потолок, только он испускал свет. Я не задумывался, как это черный материал может светиться. Выглядело это так, будто сквозь полосу черной кисеи, натянутой над нашими головами, просачивался свет далекого полуденного солнца.
— Где же те, кто не спит? — заметил Зелдон после осмотра очередного склада анабиозных тел. Может, мы убили всех, кто бодрствовал? — А руки его тем временем держали наготове бластер.
— Может, другие уже проснулись, но пока вставать ленятся, предположил я.
Профессор глубоко вздохнул:
— Бен, вы не могли бы с большей серьезностью отнестись к нашему положению?
— А я что делаю? Вы не судите только по моей болтовне — это чтобы напряжение снять. Я вообще-то еще и размышляю. Например, вы думали о еде?
— О еде? Нет, сейчас как-то не до этого. Есть проблемы поважнее.
— Это как получится. Видите ли, мы заперты в огромном ящике. И не знаем, есть ли здесь запасы продуктов и как до них добраться. Даже если нам не встретятся другие обиженные вомперийцы, с дверью мы можем провозиться несколько недель. И сдохнуть за это время с голоду. Как минимум необходим хотя бы маленький запас воды. Так что, заметите водопроводный кран скажите мне.
Мы прошли еще десять метров по черному шумопоглощающему коридору, и тут профессор, обернувшись ко мне, проговорил:
— Приму к сведению.
На следующем перекрестке я заметил на стенах вертикальные орнаменты цепочки кружков. Мы вновь направились к центру здания. По пути нам попадались лишь камеры с контейнерами. Больше ничего. Меня мучило предчувствие, что и в сердцевине окажутся все те же камеры, камеры, камеры… Хоть это и против логики.
— Как вы думаете, это возможно, что кто-то следит за нашими передвижениями и где-то впереди готовит засаду? — спросила Кейт.
Я покосился на Сэма — не хочет ли он ответить. Сэм смолчал, и я заявил:
— Очень даже возможно. Раз пока нам встречаются только камеры, может быть, они выжидают, пока мы не обнаружим что-то еще или пока мы им еще как-нибудь не навредим. Недюжинное хладнокровие, хотя, может быть, они просто решили, что наше оружие сильнее.
— Если они так думают, — возразил Руммель, то не такие они умники, как нам кажется.
— Значит, чтобы привлечь их внимание, надо обстрелять контейнеры? рассудил Сэм.
— Не думаю, что нам это сейчас нужно, — запротестовал я. — Если за нами наблюдают, к этому времени они, возможно, уже поостыли и осознали, что мы проникли сюда силой, так как другие методы не сработали. И, видя, что внутри мы ничего плохого не делаем, могут заключить, что мы люди мирные.
— Мы-то мирные, а они? — вопросил Сэм.
— Вы это насчет вомперийки, которая набросилась на Руммеля? Возможно, на ее месте вы поступили бы так же — в полубреду от боли, после того, как кто-то проломил взрывом стену вашей гостиной?
Сэм остановился, развел руками:
— Ну да, только это-то все на кой черт? Все эти вомперийцы в контейнерах? Что-то тут нечисто.
— Может, их поразила эпидемия, и они построили это хранилище, чтобы дать врачам время на поиски вакцины? — заметил я.
— Угу, десять тысяч лет вакцину искать?
— Может, по выходным они не работали. Или медицина у них финансировалась государством. Почем я знаю. И вообще, как вы понимаете термин «презумпция невиновности»?
— Ненужный риск — вот как.
— Цельная вы личность, Сэм, — заявил я. — Философией этой замысловатой себе мозги не замутняете. Спорим, вы и на всю эту фигню типа «вначале-спасите-детей» не купитесь.
