Деймон Найт - Мостовые ада
— Пометить? — У Мильоцциуса отвисла челюсть.
— Да. Это одна из предосторожностей… Впрочем, нет, мы сделаем по-другому. Сначала я проведу вас по колледжу непомеченным и покажу вам то, что увидит обычный сторонний посетитель, прибывший сюда без предупреждения. Университетский чиновник, например, или инспектор из департамента священных наук.
Мильоцциус беспомощно пожал плечами.
Артур смотрел на часы. Они монотонно гудели на одной ноте. Минутная стрелка бесшумно миновала деление и поползла к следующему.
— Раньше они тикали, — сказал Артур.
— И что?
— Погодите, — сказал Артур, лихорадочно размышляя.
Он сообразил, что один раз это уже произошло. В приемной. Когда Артур с провожатым вошли, часы щелкнули, а потом загудели. Но какое это имеет отношение к веществу, которое только что нанесли на его лицо и руки?
— Почему я запретил тебе разговаривать на улице? — задал наводящий вопрос Маркс.
У Артура чуть не сорвался с языка ядовитый ответ. Но он вдруг вспомнил, что рассказывал ему о колледже Лодермилк прошлой ночью, и прикусил язык.
— Ой.
— Что-что? — поинтересовался Маркс.
— Здесь есть люди, которые не останутся учиться. Не иммунные.
— Верно, — сказал клерк. — И дальше?
Артур посмотрел на свои руки. Чернила высохли, не оставив ни малейшего следа. Он понюхал кожу. Ничего.
Но какая-то разница должна быть, иначе зачем… И тут в голове Артура все встало на свои места. Так просто! В Магазине для некоторых эффектов использовали священный свет. На праздничных службах потребители играли в «спрячь-кредит», и Артуру не раз случалось наблюдать за залом через специальные очки. Обычный свет при этом выключали, но Артур видел, как «кредит» (большую пластиковую букву «К») передают из рук в руки. Потом он подсказывал другому младшему помощнику продавца, у кого из потребителей спрятан «кредит» Все было очень просто — если знать секрет. Но на потребителей всегда производило хорошее впечатление.
— Ну? — спросил клерк.
Артур очнулся. Оказывается, он успел погрузиться в размышления и силе источника света и оттенке стекол в очках, необходимых для того, чтобы чернила были ясно видны оснащенному специальными очками наблюдателю, но незаметны невооруженным глазом.
— Единственное, чего я не могу понять, — сказал Артур, обводя взглядом помещение, — это где вы прячете проектор и наблюдателя.
Маркс сверкнул глазами.
— Тебе известно достаточно, — сказал он, и увлек Артура прочь из комнаты. — Пойдем.
Артур шел за ним, погруженный в глубокие размышления. Минуту спустя он сказал:
— Что, если я догадался, почему на моей карточке стоит не то имя, которое я назвал?
— Рассказывай.
— «Барбур» — это кодовое слово. Оно значит, что я не могу воспользоваться собственным именем, поэтому мне дали первое из списка имеющихся.
Рыжий студент одобрительно фыркнул.
— Я прав?
— Частично. Как тебя зовут?
— Ээ… Себастьян Ридлер.
— Хм.
Они вернулись в вестибюль. За столом сидели все те же трое. Девушка перегнулась через стол и обратилась к Артуру, жестикулируя карандашом в такт словам.
— Ну вот, теперь ты понимаешь, верно? На улице не говори вообще. В помещении можешь говорить только тогда, когда часы гудят. Если ты услышишь, как они тикают, и увидишь, что стрелка идет рывками, что ты будешь делать?
— Я замолчу, — сказал Артур.
— Правильно. Если кто-то — неважно, кто, — заговорит с тобой в тот момент, когда ты должен молчать, сделай знак, что твой рот на замке. — Она провела двумя пальцами по губам. — Если кто-то попросит тебя рассказать о себе что-нибудь, кроме имени — откуда ты приехал, как зовут родителей, ну и так далее, — ты должен отвечать «ниоткуда», «никто», «ничего». Понятно? Все это написано в правилах для новичков, которые тебе придется выучить. Ты поймешь, что запомнить правила и строго их придерживаться — в твоих интересах. В колледже используется система взысканий. Новички отрабатывают по часу на хозяйственных работах за каждое полученное взыскание.
Она кивнула Марксу.
— Отведи его в спальный корпус «Б», Уэс.
Когда они вышли на улицу, она неожиданно оказалась полна народа. Молодые люди двигались потоком откуда-то из одного места.
— Возвращаются из столовой, — заметил Маркс. — Может, ты тоже хочешь перекусить?
— Нет, спасибо.
Маркс равнодушно кивнул и повел Артура через толпу. Артур жадно искал глазами в лицах студентов какое-то особое качество — он сам толком не знал, какое. Но ничего необычного он не высмотрел. Пару раз, когда он смотрел на трех-четырех студентов одновременно, ему казалось, что он вот-вот краем глаза поймает это неуловимое «нечто»… и всякий раз оно ускользало, как только Артур переводил взгляд с нескольких лиц на одно.
Студенты негромко переговаривались на ходу. Пытаясь как-то их отличить друг от друга, Артур заметил, что чаще всех разговаривают студенты в серых балахонах, студенты в горчичных — реже, а студенты в черных почти не открывают рот. Новички, одетые в коричневые балахоны вроде того, который выдали ему, шли молча. Очевидно, запрет на разговоры на улице относился только к ним. Серая одежда, должно быть, отличает второкурсников, которые гордятся своей новой привилегией и норовят воспользоваться ей почаще. В горчичное одеты студенты третьего курса, а в черное — выпускного.
Маркс свернул к ближайшему входу в длинный приземистый дом. Внутри они первым делом столкнулись с двумя потными первокурсниками, которые тащили стол по коридору, загроможденному кроватями, чемоданами, пустыми коробками и неприкаянными новичками. Где-то за пределами видимости разговаривали два мужских голоса. Слова слышны не были, только интонация: вопрос-ответ, вопрос-ответ.
Все двери в комнаты по обе стороны коридора были распахнуты. На дверях были приколоты карточки с номерами. Артур мимоходом увидел ряды незастеленных кроватей со спинками. В каждой комнате на стене висели такие же самые старомодные часы. Артур удивился, как можно услышать их звук в той какофонии шумов, которая здесь творилась, и вдруг понял, что он его слышит. Часы тикали хотя и тихо, но резко и отчетливо.
Они завернули за угол и миновали закрытую дверь с карточкой «женская спальня». За следующим поворотом коридор заканчивался тупиком. В тупике сидел за крошечной конторкой молодой человек в горчичном балахоне. Перед ним лежала толстая бухгалтерская книга.
— Найдется место для еще одного? — спросил его Маркс.
Студент утвердительно проворчал и обратил взор на Артура.
— Имя?
Он занес ручку над книгой.
Артур открыл было рот, вовремя услышал негромкий щелчок, и закрыл рот. Он провел пальцами по губам, как ему показали.
