Роман Струков - Тень могущества
Над портом раскинулось небо, в котором не было серого свинца — небо было голубым, по-праздничному ярким, пронизанным солнечными лучами. И торопиться туда совершенно не хотелось.
Покинув кабину монора я начал растерянно озираться по сторонам.
Всякий намёк на организованность исчезал в пересечении многочисленных служебных проездов, погрузочных площадок, переплетении рельсовых путей, мостовых кранов и прочих технических приспособлений, призванных облегчить жизнь докеру, но и делавших терминал похожим на абстракционистскую скульптуру, посвящённую теме «Хаос и цивилизация».
Апокалипсическую картину дополняла музыка слитая из металлического лязга крановых захватов, взвизгивания электромоторов погрузочных каров, гулкого стука опускавшихся на приёмные поддоны контейнеров, закладывающего уши рокота самолётов — взлетающих, садящихся, прогревающих турбины тераватных двигателей на атомной тяге, сирен портовых буксиров и возгласов дающих друг другу указания через мегафон докеров.
Похоже, что прикончить генерала Кларка можно было и случайно — просто опустив контейнер туда, куда не положено… или, наоборот, туда, куда указали. Интересно, что лидеру «Нового человечества» понадобилось на Терминале?
Трудно сказать, сколько мне пришлось бы блуждать по этому лабиринту, старательно избегая столкновения с минотаврами шагающих погрузчиков. К счастью, мне повезло — я обнаружил кортёж из четырёх угольно-чёрных громадин жандармских «акул», украшенных, для пущего эффекта оскаленными серебряными черепами. На одной из машин череп был без щита — военная контрразведка.
Жандармерия, очевидно, уезжала, конфисковав с места преступления даже подозрительные атомы (что вы делали в утробе матери, будучи трёх дней после зачатия? И вы полагаете, что имели право там находиться?). С другой стороны, у меня и офицеры Стерлинг были хорошие шансы получить обстоятельные ответы на уже заданные вопросы, покуда персонал не разбежался, а самое главное — не принялся выяснять наши полномочия, о которых я имел самое приблизительное представление.
Переждав, пока конвой элитаров не скроется за ближайшей крышей, я двинулся в ту сторону, откуда появились «акулы» и меньше чем через двадцать минут упёрся в наглухо закрытую дверь. Надпись «только для служебного персонала» говорила о том, что туда может пройти докер, таможенник, коп — но никак не Стоун, числившийся обычным чайником с улицы. Ни «ледокола», ни жетона, ни сетевика у меня не было — так что я не мог ни войти внутрь, легально или не очень, ни связаться с напарницей, которая неизвестно где моталась.
Оставалось крутиться вокруг в ожидании момента, когда эльфка соизволит появиться. Обвинять девушку я не мог — скорее всего, ей тоже пришлось пережидать элитаров снаружи.
Придя к этому умозаключению, я крутнулся волчком, соображая, куда мог податься неприкаянный коп. Когда табло внутреннего циферблата выбило полные 12 часов оборота, я опешил. У входа не было никого, кроме уже знакомого мне персонажа. И если в модификацию эльфов не входила невидимость, появиться она могла только из недр пакгауза.
— Следы уже затоптали? — спросил я у девушки.
Айви смерила меня взглядом поверх тёмных стёкол — «шутки, сэр, здесь явно неуместны!» — и сухо ответила.
— Смотря какие. Окурки, очевидно, уже собрали, но дыры от выстрелов — ещё нет.
— Уже неплохо, — я подошёл к эльфке почти вплотную. Осторожно стянул очки с лица и сунул в собственный карман.
— Они вам не идут, Стерлинг. Что по делу?
Айви без особого сожаления проводила взглядом линзы, предназначенные защищать чрезмерно впечатлительных граждан от вторжения в частную жизнь.
— Будет лучше, если я расскажу всё на месте. Не забывайте придерживать шляпу — тут минут десять коридорами, рассчитанными под модификацию «гном».
— Такой ещё не придумано, — буркнул я шагая вслед за точёной фигуркой девушки.
У эльфки с тяжёлой стальной плитой, служившей воротами в пакгауз проблем разумеется не возникло. «Умный» замок ворот послал запрос в Управление, сверил номер жетона и дозволил эльфке провести внутрь некоего Стоуна.
Вскоре я понял, что имела в виду Айви, говоря о гномах. Пакгауз глубоко уходил в землю. Мы миновали три десятиметровых пандуса, а потом долго петляли служебными проходами, лишающими человека всякой гордости — ни плеч развернуть, ни сутулость исправить. Мне то ничего, я не из гордых; а вот эльфке, чуть не выше меня ростом, явно приходилось несладко.
Родовой гонор — он не для современных городов-муравейников.
Наконец впереди мелькнула люминесцентная лента полицейского ограждения и призрачный свет полицейских ламп. Не то чтобы тусклый, а какой-то казённый, мертвенный. Солнце, робко заглядывающее в световые люки склада выглядело приглашённым статистом.
— Ты был прав, Джек, — сказала эльфка, когда мы перелезли через ограждение. — Не выйдет у нас расследования.
— Это почему же? — осведомился я, неспешно осматриваясь. Длинные, похожие на метёлки ковыля пучки «ловушек для зевак» неохотно отпустили девушку, обрызганную специальным спреем, и едва не приклеили к полу меня. Метров за тридцать от нас два докера с матом пытались высвободить своего товарища из липких объятий. Оранжевые комбинезоны мелькали повсюду — судя по всему, преступление не отменяло аренды склада.
Это не мешало бы проверить — кто это такой крутой, чтобы оставить за собой склад, по закону помещённый под карантин. Я поставил галочку в памяти и принялся оглядываться по второму кругу — внимательно.
По всему выходило, что внутри пакгауза прошла небольшая война. Несколько контейнеров были вывернуты почти наизнанку. Смятая, скрученная и оплавленная сталь наводила на мысль о том, что в боевом столкновении применялось какое-то секретное оружие — иначе с чего бы в этом деле принимала участие военная безопасность?
Было несколько чёрных полос от полицейских лазерников «Бич», «модель III, только для высших полицейских чинов». На полу и стенах мутно поблёскивали пятна эрозированной — будто подтаявший снег или побывавший в воде кусок рафинада — материи. Похоже, что кто-то использовал СВЧ-пушку, которую используют в лабораториях климат-контроля для формирования «миниатюрных» погодных явлений — вроде карманных смерчиков и уничтожения информации на компьютерах.
В довершение картины в воздухе чувствовался стойкий запах горелой проводки. «Водоросль» полицейского ограждения придавала пакгаузу сходство с трюмом затонувшего корабля. Присев на подходящий по размеру обломок контейнера я посмотрел на эльфку и понял, что обсуждать вопросы моей правоты или неправоты она не торопиться.
