Джин Дюпро - Город Эмбер: Побег
— Спасибо, — сказала она и улыбнулась ему. — Пошли и поговорим со стражами.
Они пересекли площадь и поднялись по ступеням ратуши. В вестибюле за столом дремал младший страж Бартон Сноуд, с которым Лина познакомилась еще во время своего первого визита сюда. Он опять что–то жевал, и его челюсть мерно двигалась из стороны в сторону.
— Страж, — обратился к нему Дун, — нам надо поговорить с вами.
Охранник медленно поднял глаза.
— Пожалуйста, — сказал он, — слушаю вас.
— С глазу на глаз, — добавила Лина.
Лицо младшего стража выразило недоумение. Он внимательно оглядел вестибюль, и его маленькие глазки так и впились в Лину.
— Так тут вроде и выходит с глазу на глаз, — медленно произнес он. — Тут же никого нет, кроме меня.
— А вдруг кто–нибудь войдет? — спросил Дун. — То, что мы хотим вам рассказать, — это тайна. И чрезвычайно важная.
— Важная тайна? — оживился охранник.
Он кряхтя поднялся со своего стула и отошел с ними к небольшой нише в боковой стене вестибюля.
— Ну, так в чем дело? — спросил он.
Они рассказали ему все. И пока они говорили, перебивая друг друга, стараясь не упустить ни одной детали, брови охранника ползли все выше и выше.
— Вы лично видели комнату? — уточнил страж, когда они закончили свой рассказ. — Все это правда? Вы уверены? — Он стал жевать быстрее. — Вы хотите сказать, что мэр… что мэр…
В эту секунду где–то стукнула дверь, и через вестибюль быстро прошли трое охранников и среди них — старший страж. Лина сразу узнала его по бороде. Проходя мимо, старший страж бросил взгляд на Лину. «Он меня узнал, — подумала Лина. — Или нет?» Она не могла понять.
Тем временем Сноуд наконец сумел выговорить фразу целиком:
— Вы хотите сказать, что мэр ворует?
— Именно, — сказал Дун. — И мы решили, что вам было бы неплохо об этом знать, потому что кто же, кроме вас, может арестовать мэра? А когда вы его арестуете, можно будет вернуть все украденные вещи на место…
— И объявить горожанам, что надо подыскать нового мэра, — подхватила Лина.
Бартон Сноуд стоял, привалившись к стене, и сосредоточенно тер подбородок. Было видно, что думать ему нелегко.
— Надо что–то предпринять, — пробормотал он наконец. — Но все это ужасно, ужасно. — Он направился к своей стойке, Лина и Дун последовали за ним. — Я составлю записку, — сказал страж, доставая карандаш из ящика стола.
Лина следила, как он царапает на клочке бумаги: «Мэр ворует. Потайная комната». Закончив, он облегченно вздохнул.
— Очень хорошо, — сказал он. — Определенные действия будут предприняты, можете быть уверены. Определенные действия. В весьма сжатые сроки.
— Отлично! — сказал Дун.
— Спасибо, — сказала Лина, и они пошли к выходу.
Трое охранников все еще стояли в дверях. Старший страж сделал шаг в сторону, чтобы дать Лине и Дуну пройти, и они вышли и начали спускаться по широким ступеням. Лина оглянулась. Прежде чем дверь захлопнулась, она заметила, что старший страж подошел к столу Бартона Сноуда, и тот вскочил, вытянулся, и было видно, что его просто распирает от небывалых новостей.
ГЛАВА 13
Догадки и находки
На площади они расстались: Дун отправился домой, а Лина пошла в противоположную сторону через Хакен–сквер. Маленькой группки Верных уже не было на площади, но митингующие со своими лозунгами все еще мерили шагами мостовую перед ратушей. Некоторые из них по–прежнему выбрасывали в воздух кулаки и выкрикивали что–то, однако большая часть брела тихо с усталым и разочарованным видом. Лина тоже чувствовала что–то вроде разочарования. С той самой минуты, когда Дун рассказал ей про дверь, она верила, что это и есть та самая дверь, о которой шла речь в «Правилах». Она так на это надеялась! И это заставило ее сделать поспешные выводы. Она слишком поторопилась. Она вечно все делала слишком быстро. Иногда это было хорошо, но иногда — совсем нет.
Теперь Дун решил, что в этих «Правилах» нет ничего интересного. Ей не хотелось, чтобы он оказался прав. И она не верила, что он прав. Хотя она уже не понимала, чему верить. В голове у нее как будто уже не мысли, а какой–то спутанный клубок старых ниток. Нужно поговорить с кем–нибудь мудрым и рассудительным, с кем–то, кто поможет ей расставить все по своим местам. И Лина отправилась на Гринхауз–стрит.
Хотя было уже почти шесть вечера, она застала Клэри в ее мастерской, в дальнем конце теплицы номер один. Это была крошечная комнатушка, доверху забитая разными нужными вещами. Горшки и садовые совки громоздились на высоком верстаке в углу. На стене над верстаком висели полки, на которых стояли банки с семенами, коробки со шпагатом и проволокой, пузырьки с какими–то порошками. Валкий письменный стол Клэри был покрыт обрывками бумаги, исписанными ее аккуратным округлым почерком. Два колченогих стула стояли у стола. Лина села напротив Клэри.
— Мне надо рассказать тебе кое–что очень важное, — сказала она. — И это секрет.
— Хорошо, — ответила Клэри просто. — Я умею хранить секреты.
На ней была заплатанная рубашка, когда–то голубая, но давно уже ставшая бледно–серой. Короткие каштановые волосы она заправила за уши, и справа в них запутался обрывок зеленого листочка. Ее руки надежно покоились на столе. Вся она казалась такой основательной.
— Во–первых, — начала Лина, — я нашла «Правила». Но, к сожалению, Поппи успела почти все съесть.
— Правила? — переспросила Клэри. — Я что–то не совсем понимаю.
Лина объяснила. Она рассказала обо всем: как она показала инструкции Дуну, и как они вместе пытались их расшифровать, и как Дун исследовал Трубы и нашел там дверь, и что он увидел, когда открыл эту дверь.
Клэри хмыкнула и покачала головой.
— Плохо все это, — сказала она. — И очень грустно к тому же. Я помню, как мэр Коул только начинал работать. Он всегда был глуповат, но не всегда был плохим человеком. Жаль, что со временем дурные черты его характера, по–видимому, одержали верх. — Темные глаза Клэри, казалось, стали еще глубже и печальнее. — В Эмбере так много темноты, Лина, — продолжала она. — И не только во круг, но и внутри нас. У каждого из нас есть немного мрака внутри. И этот мрак вечно голоден. Он хочет сожрать тебя изнутри, и чем больше ты ему позволяешь, тем более свирепым он становится.
Лина знала это чувство. Она испытала нечто подобное, склоняясь над цветными карандашами в лавке Лупера. Ей вдруг стало жалко мэра Коула. Он так голоден, что уже никогда не сможет насытиться. Голод стал сильнее его. Голод заставил его забыть обо всем остальном.
Клэри вздохнула, и несколько бумажек на столе затрепетали. Она поправила волосы, нащупала листочек и сняла его. Потом сказала:
